Заговор обезьян - Тина Шамрай

— Но ты ж бачишь, тут всё спокойно.

— А кто говорил, что меня ждут на станции?

— Так это я так, попугал трошки!

— Но патруль, что нас останавливал, назвал мои приметы!

— Брось, с такими приметами стоко мужиков ходят! Слухай, я жрать хочу, чего-нибудь горяченького, а то кишки уже не один марш сыграли И тебе перед дорогой надо заправиться, а на дорогу — это ж святое дело. Ты лучше скажи, шо это у тебя спина в синяках, а? Муж вернулся из командировки, пришлось с балкона прыгать? — И, тут же поняв, что ответной шутки не дождется, переиначил: — Или бронетранспортер переехал? Угадал?

— Почти. Только машина называлась по-другому — каток.

— От оно як! И сильно болит? — притормаживая, спросил шофёр.

— Терпимо, — поспешил завершить тему перееханый.

Машину Анатолий оставил в переулке за трансформаторной будкой, где большой самосвал не так будет бросаться в глаза, и стал торопить: пошли, пошли! А беглец, надвинув каскетку-кепочку на глаза, не совсем понимал, как можно ходить по улицам, даже если это тихие улицы маленького городка. Изображать праздно гуляющего он не может, просто не знает такого состояния. И с трудом заставлял себя не озираться по сторонам, не вздрагивать, когда вдруг из-за спины раздавался чей-то голос или визжала по асфальту шина. А тут ещё булыжником на загривок давил по-детски спрятанный документ, и сквозняком тянуло по позвоночнику.

Это шофёру всё нипочём, разглядывая прохожих, он то и дело отпускал свои незамысловатые шуточки, перемежая их шепотком в его адрес: расслабься! никто и не смотрит! А беглеца тревожила и шофёрская раскованность, и его яркое оперение. Ему казалось, Анатолий привлекает к ним обоим излишнее внимание. Вот и женщина ведёт мальчика, а сама оглядывается, и парень в вишнёвой девятке задержал взгляд, и двое мужчин — один несет на плече лом, другой лопату, оглянулись… Всякий, кто мимо идет с лопатой — объект внимания… Только отбиться иронией не получалось, и чем дальше, тем всё больше и больше внутри росло напряжение. Ну, хорошо, для Анатолия это эксперимент: что будет, если вывести беглеца в люди? Так шофёр это делает по своей недалёкости, но почему он сам, как привязанный, ходит за этим человеком?

И в следующую минуту пришлось притормозить и отчётливо вздрогнуть, когда на противоположной стороне улицы среди жёлтых двухэтажных домов глаз выхватил на красной вывеске неказистого здания короткое слово: «…СУД». И вспыхнула сигнальная лампочка: стоп! Дорин дружок, что, специально привёл его сюда? А тот весело обернулся: ты шо отстаёшь? И, тут же поняв причину заминки, развернул и показал на другую яркую вывеску: кафе «Ингода». Обрадовал! Нет, шофёр совсем без мозгов. А что, если в том кафе столуются и судейские? Ну да, зайдут, а там беглый сидит. То-то будет радость! Да нет, зачем он им, ещё незадержанный? Вот когда схватят, тогда и суд подключится, и постановление на арест в одну минуту вынесет. И возить никуда не надо, зарешёченные окна — вот они!

— Зачем нам туда идти? Можно и магазином обойтись… Купим хлеба… кефира… колбасы… — тихой скороговоркой пытался он убедить старшего товарища не делать глупостей. — Вы что, не понимаете: я беглый заключённый. Беглый! — запоздало стал объяснять он. А шофёр достал сигареты и щёлкнул зажигалкой.

— Ты это… не кричи! Шо ты так волнуешься? Ну, заключённый, ну, беглый, и шо дальше? На, закури! — протянул он сигарету. — Прикуривай, прикуривай!

Предложение было в самый раз, и, раздраженно выпустив раз-другой дым, он всё ещё не оставлять надежд отговорить этого остолопа. И привёл довод, ещё один довод, совершенно неоспоримый:

— А дальше всё просто! Если меня задержат, то вместе со мной задержат и вас!

— Так это ж когда будет! — ухмыльнулся шофёр. — А я зараз так жрать хочу — спасу нэма! Ааа! Ты, наверное, стесняешься, угадал? Понятное дело, ты на зоне трошки одичал, но думаю, легко вспомнишь, як оно вилку с ножом в руках держать! — насмешничал Анатолий, провожая взглядом молодую женщину.

Разумеется, это был такой психологический казус: если один трясется от страха, то другой автоматически становится беспечным. Другое дело, что исходные данные для таких состояний были разными. Но поведение Анатолия всё-таки неадекватно. Любит рисковать? Но не до такой же степени! Собственно, у каждого свои странности. Чем он-то лучше? Сдуру сбежал из заключения, теперь вот свободно расхаживает по забытому богом городку, да ещё собирается сесть на поезд. Вести себя так может только ненормальный. И как из этой каши выбираться?

— Хорошо! Но я вас… Я тебя… тебя предупредил! — бросил недокуренную сигарету в урну беглец.

— Предупредил, предупредил, — рассмеялся Анатолий. — Один знакомый полковник в таких случаях говорил: Намеченной цели ничего не может помешать: ни трепак, ни геморрой, ни даже ветер боковой. Ты понял? — Но вдруг и сам заосторожничал. — Токо окуляры на всякий случай давай снимем!

Шофёр вошёл в кафе первым и тут же махнул рукой: заходи! Без очков всё виделось расплывчатым и не вполне ясным: и тесно уставленный столиками зальчик, и тусклые светильники, и лица отдельными пятнами. Ориентиром была длинная фигура, она двигалась в дальний угол. Там, уложив сумки на стул, они уселись по всем правилам: разыскиваемый спиной к залу, спиной к стене — Анатолий. Вытянув шею, он зорко осмотрелся и сделал успокаивающий жест, но тут же что-то уронил и чертыхнулся. Что, нервничает? То-то же, усмехнулся беглец. Да и у него самого было то ещё состояние — некая смесь мандража с куражом. И мандража, признаться, было больше.

Нечто похожее читалось и в шофёрских глазах. Посмотрим, посмотрим, как он будет выглядеть, когда сюда ненароком зайдёт патруль! О себе не забудь! Не забуду! Вот и кепку снимать необязательно, можно повернуть козырьком на затылок. И всё бы ничего, только выставленный на барную стойку музыкальный аппарат издавал что-то истошное и нечленораздельное и звуками бил по затылку. Да, это не лаунж-кафе, нет, не лаунж!

— Всё нормально! — откинулся на спинку стула Анатолий и нетерпеливо махнул рукой официантке, и та через минуту встала у столика и протянула меню в красной папочке.

— Так, деточка! Нам самое съедобное, шо имеется в вашем шалмане.

— Всё съедобное. У нас повар хороший.

— И то, шо в этой книге написано, всё есть в наличии? Ты скажи, какое счастье! Ну, записывай, Танюша…

— Меня Леной зовут, — без улыбки назвалась девушка.

— Так и я говорю: пиши, Лёля, пиши! Для затравки неси нам рыбки — две порции, солянки — две…

— Солянка вчерашняя, — не глядя куда-то вверх, быстро проговорила девушка. — Берите отбивную… мясо свежее… салаты можно…

— Договорились. А спиртное как, на разлив? Дороговасто, та ничого, осилим. Сколько нам? — шофёр оценивающе посмотрел на подопечного. — Триста? Хотя шо такое триста грамм для двух вертолётчиков? А теперь бегом, Лёлечка!

И когда девушка отошла, беглец без улыбки спросил: «А мы уже вертолётчики?»

— Я так — да, а ты, может, когда-нибудь и переквалифицируешься. Имел же, наверно, личный геликоптер? Какой-нибудь «Робинсон», а то и «Белл», нет?.. А теперь разрешите представиться — Саенко Анатолий Андреевич, бортовой инженер-техник. Можно просто — Ас! — и, вернувшись на место, шофёр, вдруг ставший вертолётчиком, откинулся на спинку стула. Ждал вопросов? В тот момент беглеца меньше всего интересовала биография товарища Саенко А. А., но пришлось спросить:

— Что заканчивал?

— Харьковское высшее лётное училище. Там родился, там женился… Не, женился я в другом месте.

— И давно не летаешь?

— Лет десять. Ты когда медяки в золотые червонцы отливал, у нас машины сыпались и, шо характерно, прямо в воздухе…

— У тебя в этой связи лично ко мне есть какие-то претензии?

— Какие претензии! Это ж я так, для разговору. Ты спросил, я доложил.

Помолчали. Пауза вышла какой-то неловкой. Надо что-то говорить, как-то общаться, но лично беглецу чего не хотелось, того не хотелось. Хорошо, подошла официантка, расставила тарелки, под конец водрузила и графинчик…

— Дочурка, а хлеб где? — строго спросил Анатолий.

— Ой, сейчас принесу! — спохватилась девушка и скоро вернулась с хлебной тарелкой. — Может, вам ещё что-то нужно?

— Не, дорогуша, того, шо нужно взрослым дядям, у тебя ещё нет…

— Ну, как знаете… Приятного аппетита!

— И тебе много разного и приятного! — Пока новоявленный вертолётчик сосредоточенно разливал водку, он выудил из кармана деньги и, отделив купюру, положил рядом с прибором Анатолия: моя доля!

А тот не спеша отставил графинчик и, накрыв денежку рукой, продвинул её по скатерти обратно: а это сдача!

— Знаешь, есть такой неприличный анекдот на эту тему. Не бойся, рассказывать не буду. Но скажу тебе как инженер инженеру: давай прямо зараз и решим этот меркантильный вопрос. От скоко у тебя грошей, сам помнишь? А я знаю, Дорка доложилась. Так тебе токо и хватит, шо на дорогу… И не ломай мне кайф! Могу я хоть раз в жизни угостить такую знаменитость, как ты, а? — без улыбки рассматривал Анатолий знаменитость. А потом, подняв фужер, предложил: «Давай, за удачу!» и залпом выпил. И с неприязнью подумалось: «Надо же, пьёт как воду!»