Американский герой - Ларри Бейнхарт

Даже если не принимать во внимание, что он летел не коммерческим рейсом, а на личном самолете, готовом взлететь по первому требованию, и то, что он экономил два часа, перемещаясь на запад, его появление в Лос-Анджелесе в три часа дня означало только одно: Дэвид Хартман и операция «Лай собаки» обладали такой значимостью, что кто-то мог лишиться всех должностей за то, что создал ситуацию, в результате которой старик Банкер был вынужден покинуть свой очаг.

Шиган летит вместе с Банкером. Тейлор встречает их на лимузине в аэропорту. В машине имеются бар и телевизор. Телевизор выключен. Банкер пьет скотч с содовой и легкое пиво, словно опасаясь, что от одного запаха солода его организм может попытаться избавиться от всех тягот жизни. Банкер сидит на заднем сиденье, Тейлор напротив. В самолете у Банкера есть телефон, но он предпочитает не обсуждать по телефону щепетильные вопросы, несмотря на то что на обоих концах линии стоят шифрующие устройства и его личные эксперты убеждают его в том, что линия защищена. Поэтому Тейлору приходится разговаривать с ним непосредственно в машине с пуленепробиваемыми стеклами.

Тейлор предлагает устроить совещание в Кубе. Клиентам нравятся не способствующая комфорту роскошь и дороговизна. Тейлор был расстроен и изумлен тем, что Хартман не пожелал там встречаться. Куб был доходным местом, и Тейлор завоевывал очки, проводя в нем совещания, — клиенту это могло не нравится, зато из него таким образом высасывались деньги. К тому же Тейлор понимал, что ему надо пользоваться любой предоставившейся возможностью.

— Мне нужны только факты, Тейлор. Никаких объяснений и никаких оправданий.

И Тейлор без особых преамбул сообщает, что с его точки зрения остановить Броуди было совершенно необходимо. Полученное им распоряжение не содержало уточнения: «Перехватить, но только определенным образом с использованием определенных людей». Он воспользовался имевшимися в его распоряжении ресурсами и выполнил задание так, как он его понимал.

Банкер спрашивает, видел ли Джо Броз Перкинса. И Тейлор отвечает, что, скорее всего, нет. Банкер спрашивает, видел ли Броз самого Тейлора. И Тейлор вынужден ответить утвердительно.

— Я получил огромное удовольствие от записей Джозефа и Магдалины Лазло, — замечает старик. Он говорит медленно и баритональными обертонами. — Есть что-нибудь новенькое?

— Да, — отвечает Тейлор.

— Может быть, имеет смысл подумать о видеозаписи? — Банкер меняет тему, не меняя при этом интонации. — А где рюкзак с документами?

Тейлор, готовый к этому вопросу, тут же протягивает бумаги Банкеру. Но тот даже не обращает внимания на его протянутую руку. И их берет Шиган, садящий рядом с Балкером.

— Можете ли вы на основании этого материала судить о том, над чем сейчас работает Джон Линкольн Бигл?

— Нет, не могу, — отвечает Тейлор.

Шиган просматривает материалы, словно намереваясь найти там нечто такое, что было пропущено Тейлором. Банкер молчит, а когда Шиган заканчивает чтение, лишь качает головой.

— Это не все, — замечает Тейлор. Он держит еще одну увесистую пачку страниц в четыреста. — Это все, что было в компьютере Броуди. — И снова Банкер делает вид, что не испытывает к этим материальным объектам никакого интереса, и бумаги берет Шиган.

— Удалось ли вам определить, о каком проекте идет речь? — спрашивает Банкер.

— Нет, сэр, — отвечает Тейлор. — Хотя я еще не успел все прочитать.

— Гм-гм.

Шиган заканчивал курсы быстрого чтения, и это сильно повысило эффективность его работы с бумагами. Тейлор не успел прошерстить материал, да этого от него никто и не ожидал. Поэтому что-то существенное могло быть замаскировано под короткий рассказ, любовное письмо или текстовую игрушку.

— Очень тяжело работать, сэр, когда не знаешь суть дела, — замечает Тейлор.

Лицо Шигана, читающего одно из личных писем Тедди, искажается гримасой.

— Педераст, — вслух произносит он.

— Угу, — говорит Банкер своим прославленным баритоном, соглашаясь не то с Тейлором, не то с Шиганом, не то подтверждая собственные мысли. Жаль, что Джон Хьюстон скончался, не дождавшись Картера Гамильтона Банкера. Никто не обладал таким идеальным сочетанием уверенности, хитрости, коварства и властности. Разве что со временем таким мог стать Николсон, если он с годами не растолстеет.

Банкер обещает быть в половине четвертого. А Хартман намеревается выразить свое неудовольствие и дать понять, кто есть кто, невзирая на то что старику для этого пришлось проделать две тысячи миль. Хартман считает получасовое ожидание в порядке вещей и в три часа отправляется в спортивный зал, прилегающий к офису, чтобы полчаса позаниматься с Сакуро Дзюдзо. Это его очень устраивает — после занятий он сможет попросить Сакуро остаться и постоять на страже рядом с внутренним кабинетом, где ему предстоит встретиться с Банкером и его командой. Он твердо намерен встретить их немигающим взглядом воина, выражающим великое ки,[99] тем самым взглядом, с помощью которого были повержены многие великие воины.

Когда прибывают представители «Юниверсал секьюрити», Сакуро уже стоит на месте с непроницаемым видом. Фрэнк Шиган подходит к секретарше Хартмана Фионе, утверждающей, что она выросла среди рейнджеров Слоуна,[100] и обладающей соответствующим акцентом, что делает ее самой высокооплачиваемой секретаршей на всем Западном побережье.

— Пожалуйста, садитесь, — произносит она. — Мистер Хартман скоро будет.

— Насколько скоро? — спрашивает Фрэнк.

— Этого я сказать не могу, — отвечает Фиона.

— Дорогуша, а огонь в камине горит? — спрашивает К. Г. Банкер.

— Вы имеете в виду в главном холле?

— Да, в главном холле.

— Конечно. В главном холле всегда горит огонь.

— Тогда передайте достопочтенному мистеру Хартману, что я подожду его там. С его… э-э-э… позволения. — И он с кряхтением удаляется.

Он очень любит главный холл, напоминающий ему его собственную библиотеку. Конечно, это помещение гораздо просторнее и официальнее, но оно принадлежит такому же удобно устроившемуся хозяину жизни. В конце концов, это всего лишь копия зала, выстроенного для выпускников Гарварда в эпоху плутократии 1920-хгодов.

Шиган знает, что К. Г. любит сидеть у камина, поэтому пододвигает кожаное кресло с высокой спинкой поближе к огню. Банкер опускается в кресло, и Шиган протягивает ему сигару и «Холодный дом» в кожаном переплете. Банкер уехал налегке, поэтому и то и другое Шиган извлекает из собственного портфеля. Стюард при виде сигары бросается к Байкеру, чтобы сообщить ему, что он находится в Калифорнии — штате для некурящих. Однако что-то в поведении Банкера напоминает ему Господа Бога в исполнении Джона Хьюстона, поэтому он достает из кармана коробок, зажигает спичку и подносит ее к гаванской сигаре.

— И немного содовой, — говорит Банкер. — Спасибо.

Хартман меж тем прекрасно отдает себе отчет в том, что он думает по поводу сложившейся ситуации, но никак не может понять, что он чувствует. Сначала он счел это за провал. А с другой стороны — и это чувство все разрасталось, пока он ждал приезда Банкера, — в том, что произошло, было что-то очень жизнеутверждающее. Ради сохранения его, Дэвида Хартмана, тайн был убит человек. Вот где была настоящая власть. И даже если в этом убийстве не было никакой необходимости, никогда еще Хартман не ощущал такого абсолютного могущества. Это чувство пьянило его. Правда, опьянение предполагает дезориентацию и потерю остроты ума. Он же, напротив, занимаясь кендо со своим сенсеем, ощутил невероятную сосредоточенность и ясность. Он впервые ощутил свое кн. Ему и раньше казалось, что он его ощущает, но сейчас оглядываясь назад, он понимает, что выдавал желаемое за действительное. Ему казалось, что он вознесся на горную вершину, которой мало кому удается достичь.

Этот эпизод распахнул перед ним дверь, и он воочию увидел то, что его ожидало: он превращался в творца войны, распоряжающегося чужими судьбами. Пути власти неисповедимы и зачастую петляют по самым необычным местам — ему пришлось продраться сквозь густую поросль голливудских сделок и прислужничество ради десятипроцентного дохода. И лишь в конце человек оказывается на горной вершине, где воздух разрежен и чист и куда добираются только сильнейшие. Оттуда они могут спокойно взирать на весь мир. Сказочное ощущение. И он повторяет шепотом: «Совершивший восхождение обретает власть богов».

Как ни странно, благодаря этому восторженному состоянию он уже не знал, чего он хочет от этой встречи, — невероятно, ибо Хартман всегда знал, чего он хочет, это было одним из ключей к его успеху. И если у кого-то с плеч должна была святиться голова, все понимали, что это произойдет именно потому, что этого хочет Хартман. Но чего он хотел теперь? Заверений в том, что промахов больше не будет? Или, ощутив вкус крови, он…