Обретенный рай - Пегги Филдинг

– Что я должна делать, Бонг?

– Бросить в могилу горсть земли.

– Но я думала, что это положено делать только родственникам... Хотя мы теперь, наверное, единственные члены семьи Магдалины, раз здесь нет Сонни. Ты тоже должен бросить землю, Бонг. – Сара набрала в руку немного грязно-серого песка и бросила на гроб. – Прощай, Магдалина, – прошептала она.

Бонг сделал то же самое, губы его шевелились. Сара поняла, что он прощается с женой.

Все отошли в сторону, солдаты начали засыпать могилу. Жители Сан-Мигеля, кланяясь Саре и Бонгу, потянулись с кладбища.

Сара дотронулась до плеча Бонга:

– Наверное, ты хочешь побыть здесь один?

– Нет, мэм. Ее больше нет. Я знаю, что Магдалина ушла.

– Может быть, тогда ты проводишь меня в лазарет, Бонг? Я хочу видеть майора.

– Вход в лазарет разрешен только военнослужащим, мэм.

– Плевать я хотела на дурацкие армейские правила. Веди меня туда сейчас же.

Бонг посмотрел на Лус:

– Лучше, если ты проводишь мэм в лазарет, Лус. Майор убьет меня, если я это сделаю.

– Конечно. Я не боюсь. Я провожу ее.

– Поспешим же.

Сара была в нетерпении. Ей хотелось бежать, бежать изо всех сил, как она бегала в детстве. Но теперь она взрослая и должна соблюдать правила приличия. Учительнице не полагается бегать по улицам. Но она может хотя бы быстро идти. И ее раздражало, что Лус не торопится.

– Не спешите так, мэм, – улыбнулась Лус. – Я теперь такая толстая, что не могу быстро ходить. – Она похлопала себя по животу. – Ребенок родится раньше срока, если его мать будет так бегать.

Саре стало стыдно. Она не имеет права торопить маленькую служанку.

– Да и зачем спешить, – продолжала Лус, когда Сара замедлила шаг, – майор никуда не уйдет.

О Боже. Он так тяжело болен. И все знают, что он скоро умрет. Но никто не говорит ей об этом. Они ведь не знают о ее отношениях с Мархемом, поэтому и не сочли нужным поставить ее в известность.

Саре показалось, что они идут уже целую вечность, когда, наконец, показался деревянный сарай, где располагался лазарет, Лус показала ей, куда идти, и Сара, стремительно преодолев оставшееся расстояние, толкнула дверь и вошла в квадратную комнату с тремя койками вдоль южной стены. Занята была только средняя койка, остальные пустовали. В комнате стоял сильный запах антисептика.

– Где врач? – спросила Сара у подошедшей Лус.

– Я не знаю, мэм.

– Приведи его сюда, Лус.

Сара откинула от лица черную мантилью, закатала рукава серого платья и наклонилась над узкой кроватью.

– Мархем, Мархем. Майор Нэш. Ты слышишь меня? – кричала она ему в ухо, стараясь вытащить его из забытья.

Он открыл глаза:

– Сара, если кто-то не слышит твоего голоса, он либо глух, либо мертв. Что ты здесь делаешь?

– Я пришла, чтобы помочь тебе выздороветь.

– Сомневаюсь, что это возможно. Лихорадка...

– Не сомневайся. Мы одолеем ее вместе. – Слезы брызнули из ее глаз и закапали на его лицо. – Мархем, помогая себе выздороветь, ты помогаешь и мне. – Она замахала руками и, захлебываясь слезами, проговорила: – Я не могу позволить тебе умереть. Если ты умрешь, я тоже умру.

– Успокойся, дорогая. Лихорадка...

– Не сдавайся, Мархем. Борись. Лус пошла за врачом. А я сейчас принесу воды и буду обтирать тебя. – Сара схватила стоящее на скамейке возле двери ведро с водой и вернулась к койке, – Так мама в Айове боролась с жаром. – Метнулась в другой конец комнаты, сдернула с гвоздя полотенце. – Это должно помочь.

– Сара, тебе нельзя здесь находиться. Это запрещено. – Мархем попробовал сесть, но она не дала ему этого сделать.

– Неужели ты думаешь, что я буду соблюдать эти идиотские правила, когда тебе нужна помощь. – Щеки девушки запылали от возмущения.

Она знала, что он пытается бодриться, чтобы не пугать ее.

Сара окунула полотенце в ведро с водой. Со слабой улыбкой Мархем позволил ей расстегнуть рубашку и обтереть его прохладным полотенцем.

Но лучше ему не стало. Сара вслух молила Бога о его выздоровлении, и Мархем, глядя на ее серьезное, испуганное лицо, старался удержать ироническую улыбку. Он мог поспорить, что ей никто не рассказывал о застарелой лихорадке, которую он подхватил на Кубе и которая его периодически мучила. Вдруг до него дошло. Она думает, что у него холера! Вот почему такая паника. Но все же ему было приятно, когда она касалась его груди влажным полотенцем.

– Мархем, тебе не больно? – И в ее глаз опять закапали слезы.

Бедняжка. Надо пощадить ее.

Он закрыл глаза и застонал. В дверях появилась Лус. Сара прервала свое занятие и повернулась к ней.

– Хорошо, что ты здесь, Лус. Я обтираю его, чтобы уменьшить жар.

Мархем опять тихо застонал.

– Мархем, дорогой, не умирай. Сейчас Лус приведет священника. Мы поженимся перед тем, как ты покинешь этот мир. Я в миллион раз больше хочу быть миссис Нэш, чем миссис Зумвальт.

Мархем украдкой наблюдал за ней сквозь ресницы. Она собирается стать женой еще одного умирающего? Он застонал громче и взял ее за руку.

– Жар растет. – Она окунула полотенце в ведро. – Я думаю, он умирает, Лус. Позови священника. И где врач?

– Врач сказал, что он уже был здесь. И не видит смысла в повторном посещении.

– Он ничего не хочет делать! Мархем застонал.

– Быстрее, Лус. Зови священника. Скажи ему, что мы с Мархемом Нэшем хотим обвенчаться. Прямо сейчас! – Она взглянула на Мархема, который вяло улыбнулся, – Прямо здесь. Это осчастливит его, Лус. Позови священника.

«Ну что ж, – подумал Нэш, – эта девочка доказала, что куда бы меня ни забросила судьба, она не будет мне обузой. Она не теряется и не падает духом даже в самых сложных ситуациях. Бессердечно так мучить ее, но уж больно забавно наблюдать, как она мечется. Ее следует вознаградить».

– Обвенчаться? – проговорил он хриплым, слабым голосом.

– Да, обвенчаться, мой дорогой. Я приложу все силы, чтобы спасти тебя, но, если тебе суждено умереть, я буду хотя бы носить твое имя.

– Мое имя? – его голос задрожал сильнее.

– Да, мой милый. Я убью этого врача. Он забыл, кто такой Мархем Нэш. – Сара вновь взялась за полотенце. – Ты узнаешь меня, дорогой?

– Да, ты Сара и хочешь стать моей женой.

Она нежно улыбнулась ему и потрогала губами его лоб.

– Мне кажется, ты уже не такой горячий. Жар спадает.

«Да, но не везде», – подумал Мархем и перевернулся на живот.

– Ты можешь надеть тот красивый костюм? – прошептал он так тихо, что Саре пришлось нагнуться, чтобы услышать его. – И снять с головы это черное уродство?

– Конечно, дорогой. – Она продолжала обтирать его. – Как только придет кто-нибудь еще, я побегу домой и переоденусь. – Сара опустила полотенце в ведро.