Париж.ru - Елена Арсеньева

Парень все так же стоял, широко расставив ноги, и пристально смотрел на Леру. Может быть, тут какие-нибудь особые порядки? Может быть, рвать цветы на обочине скошенного поля запрещено? И этот парень из какой-нибудь дорожной полиции или партии «зеленых»?

Не повернуть ли назад? Ну и глупо она будет выглядеть! Ага, парень говорит по мобильному телефону. Вот и хорошо. Лера как раз успеет проскользнуть мимо, а потом дорога пойдет под уклон, и она ринется прямо в деревню. Хватит на первый раз джоггинга, а то потом ноги будут болеть. Да и там, дома, наверное, уже проснулись...

Она нагнулась за очередным цветком – на сей раз это был желтый, как солнце, лютик, – а когда подняла голову, увидела, что усатый уже убрал телефон и смотрит на Леру натурально вытаращенными глазами. Вот он чуть склонился к машине, что-то быстро сказал сидевшему там человеку, потом выпрямился и медленно пошел к Лере, держа руки чуть впереди и растопырив их. Один раз она видела, как в деревне мужик ловил курицу, нипочем не желавшую попасть в лапшу. Он двигался именно так – чуть пригнувшись и расставив руки, – как приближался сейчас к Лере этот усатый.

Она приостановилась.

– Тьерри! Чего ты там застрял! – прикрикнул усатый, не оборачиваясь и не сводя глаз с Леры, словно боялся, что та исчезнет, если он хотя бы моргнет. – Вылезай, кретин! Не то эта русская телка сбежит!

«Русская телка»? Что это значит?! Она не обиделась на откровенную грубость – она удивилась и испугалась. Парень даже не предполагал, что она поймет его слова. Откуда он знает, что Лера – русская?

Попятилась, в любую минуту готовая повернуться и со всех ног ринуться наутек, но все еще не веря в опасность.

Этого усатого она видела впервые в жизни. Чего ему надо?!

Из «Рено» высунулись чьи-то длиннющие ноги, обтянутые джинсами, а потом появился и их обладатель – заспанный негр. На голове его было воздвигнуто сущее воронье гнездо из разноцветных косичек, похоже, сплетенных из какого-то войлока. Возможно, так оно и было.

– Бенуа, ты ничего не перепутал? – спросил негр, широко зевая во всю свою толстогубую пасть. И этого было достаточно, чтобы Лера, взвизгнув, повернулась – и понеслась вниз по склону.

Этот черный – сущий Бармалей. Чудище, ужас! Ну расистка она, да, да, да, ну боится негров и не любит их! И, кажется, не зря!

Она бежала, каждую минуту ожидая услышать стремительный топот сзади, почувствовать лапы, которые схватят ее, затащат в машину... Самое ужасное во всем этом было то, что она ничего не понимала. Если это просто насильники, откуда они знают, что она – русская?!

Шагов позади слышно не было, зато послышалось нечто гораздо худшее – шум мотора. Ну все. От машины не убежать!

Лера в отчаянии вильнула по асфальту вправо, влево и вдруг заметила отходящую в сторону проселочную, не асфальтированную дорогу. Она вела к лесу. Если поднажать, удастся скрыться среди деревьев, машина может заблудиться там, в лесу!

Понеслась со всех ног. Впереди вдруг замаячили какие-то ворота, надпись на них: «Propriété privée. Entrée interdite!»[20]

Что?! Частный лес? Быть того не может! Вот буржуи, до чего дошли!

Да здравствуют буржуи! Да здравствует частная собственность на землю и леса!

Лера раздвинула два ряда проволоки, которой было оцеплено частное владение по периметру, пролезла между ними (к счастью, проволока была неколючая) и понеслась по листьям плюща, устилавшим землю и опутывающим деревья, стоявшие вокруг.

Куропатка порскнула из-под ног. Лера впервые в жизни видела куропатку! Это такая маленькая пестро-серенькая курочка, вот что это такое. Еще через несколько шагов из-за куста выскочил коричневый кролик и понесся вдаль протяжными, высокими прыжками.

Лера чуть не упала. Ведь она и кролика – дикого, на воле – видела впервые в жизни. А звери – тоже частная собственность? Ох, как выскочит сейчас из-за дерева какой-нибудь лесничий с ружьем, как арестует Леру за то, что она нарушает границы частного владения!

Она хотела, чтобы ее арестовали. Только об этом и мечтала. Это всяко не страшнее, чем та парочка разбойников из «Рено».

Между тем приближающийся рокот мотора стих, хлопнули дверцы, мужской голос что-то сердито крикнул. Лера не расслышала, но оборачиваться и переспрашивать, понятное дело, не стала. Догадалась только, что «Рено» остановился перед запретительной надписью. Неужели усатый и негр тоже не уважают частную собственность, как и Лера? Но ее можно понять, она ведь из страны, известной экспроприацией экспроприаторов, а у французов другой менталитет, другой, они не могут!..

Позади было тихо. Не трещал подлесок, не гудела земля под тяжелыми скачками преследователей. Потом обострившийся от страха слух Леры уловил рокот мотора. Рокот удалялся. «Рено» уезжал! Они не смогли! Они не прошли! Слава тебе, господи!

В это мгновение лес кончился. Опять пошел участок проселочной дороги, потом шоссе среди полей. А вон и Мулен в низинке. Знакомая церковь, и даже голубые стены дома Николь виднеются сквозь листву. Скорей туда.

Но сначала Лера опасливо огляделась. «Рено» не видно. Да и не мог он сюда попасть, никак не мог. Объезд слишком далекий, к тому же откуда разбойникам знать, где именно она выскочит из леса? И все-таки лучше наддать, лучше как можно скорей оказаться дома.

Лера бежала со всех ног, сначала едва дыша не столько от скорости, сколько от страха, но постепенно спокойствие, царившее вокруг, начало оказывать свое очаровывающее, целительное действие. Под этим просторным небом, среди этой сияющей зелени любая опасность казалась почти нереальной. Да, конечно, ей не повезло. Попались какие-то безумные маньяки с глазами, как у одного из кандидатов на пост нижегородского мэра... Их интересовал только секс, а ничто иное. Но определенно ей померещилось слово «рюс» – русская. Наверное, они кричали не рюс, а рус! Не русская телка, а рыжая. Правда, у нее волосы темно-русые, но на солнце отливают медной рыжиной. Или вообще этот усатый назвал ее «пюс»: малышка. Очень даже мило, верно? И совсем не страшно... Кстати, слово «пюс» имеет еще одно значение – блоха. Знаменитый Блошиный рынок – Марше́ Пюс. Французы иногда называют ласково своих дочек: «Ма пети пюс – моя маленькая блошка». Очень мило. Так блоха она все-таки или телка? Не суть важно. Конечно, усатый крикнул «пюс» или «рюс». А Лере просто почудилось бог знает что. Национальная гордость великороссов покою не дает.

Ох, и глупо же она себя вела. И вид сейчас, конечно... Надо бы как-нибудь прийти в себя, а то прибежит в Мулен такая – глаза на лбу. А там, возможно, уже появился Жерар. А если даже его нет, то определенно проснулись остальные.