Обманчивая реальность - Нора Робертс

Ева встала и, засунув руки в карманы, подошла к доске.

– Его никто особенно не любит, а те, кто его все-таки замечает, сразу видят его фальшь. Он привык использовать других в своих целях, ибо, по его мнению, ему все должны.

– Вы только что сказали, что он харизматичен.

– Думаю, это преувеличение. Он умеет приспосабливаться, смешиваться, сливаться с окружающими, но по-настоящему общаться с людьми не умеет. Наверно, именно по этой причине он, вопреки своей завышенной самооценке, застрял на нижних ступеньках карьерной лестницы. Думаю, Лью, этот типаж вам хорошо знаком. Вы сами работаете с такого рода людьми. Но есть и другие, как ваш приятель Джо. Вот кому не откажешь в умении расположить к себе окружающих, в готовности пройти лишнюю милю. Неудивительно, что он медленно, но верно продвигался наверх. Или Карли Фишер – молодая, умная, амбициозная, пробивная. Но наш преступник? Он застрял и увяз. Он топчется на месте, не получает ни заслуженной похвалы, ни бонусов, ни повышений. Ему уже давно не дают покоя мысли о несправедливости такого миропорядка.

– Опять-таки, это ваши догадки. Вполне возможно, вы недооцениваете его.

– Согласна, он, пожалуй, склонен так думать. Но он умен, в этом ему не откажешь. У него первоклассные мозги, но он пользуется ими не для того, чтобы что-то создавать, а чтобы сталкивать людей лбами, манипулировать ими. Он ленив. Даже этот план он придумал не сам. Кто-то другой сделал за него всю работу, причем давно. Он лишь примазался.

Коллуэй поспешил отвернуться, но Ева успела заметить, как дернулась его челюсть, как он стиснул зубы.

– Мне странно слышать от вас, что человек, совершивший столь изощренные преступления, ленив и слаб. Интересно, какова в таком случае ваша собственная самооценка, если он дважды обвел вас вокруг пальца?

– Обвел вокруг пальца? Да этому типу просто крупно повезло. Он просто идиот, если загребает жар чужими руками. Рано или поздно это ему аукнется.

Сел в мрачный поезд, вспомнилось Еве, когда Коллуэй вновь посмотрел на нее.

– Это как же? – хмуро спросил он.

– Рано или поздно кто-нибудь поймет, что им или ею пытаются манипулировать, и даст отпор. Кроме того, готова спорить, что он попробует хапнуть слишком большой кусок и непременно подавится.

– Не разжует, – поправила ее Тисдейл.

– Раз не разжует, значит, подавится, – пожала плечами Ева. – Он мечтает о власти и славе, хотя на самом деле полное ничтожество. Он никто, жалкий подражатель.

– Никто? Да он звезда новостных каналов. Все только и делают, что о нем говорят.

– Пока. Так устроены СМИ. Завтра их заинтересует кто-то другой – умнее, привлекательнее, и… – Ева щелкнула пальцами, – он будет забыт.

– Неправда. Такое не забывается.

– Да будет вам, Лью. Как только людям станет известно, что это какой-то псих или, что еще хуже, религиозный фанатик, который случайно набрел на формулу, которую в свое время состряпал другой религиозный фанатик, они будут смеяться.

– Боюсь, они посмеются над вами, когда вы попытаетесь связать преступления с чокнутыми последователями какого-нибудь культа вроде Красного Коня.

– Это мы выясним, – улыбнулась Ева. – Кстати, это подтверждает только что сказанное мной. Я уверена, за стенами этой комнаты любые восемь человек из десяти никогда не слышали ни о каком культе Красного Коня. Не говоря уже о его лидере, Джузеппе Мензини. Нет, присутствующие здесь в курсе, но ведь у нас такая работа – откапывать малоизвестные факты. Странно, что вы об этом знаете, Лью.

– О чем?

– О культе Красного Коня.

– Я о нем ничего не знаю. Просто, когда вы затронули тему фанатиков, мне почему-то вспомнилось это название.

– Но ведь я его не упоминала. – Ева присела на край столешницы и улыбнулась ему: – Если хотите, мы можем прокрутить запись назад.

– Я просто подумал, что вы имеете в виду именно эту группировку.

– Это, конечно, серьезный вывод, но, с другой стороны, он логичен.

– Я лишь сложил два и два и получил четыре. Но в данном случае лично я не вижу никакой связи с религиозными группировками.

– Вы правы. Никакой связи нет. Связь если и была, то у вашего деда. Вы здесь ни при чем.

– Не понимаю, о чем вы? Кроме того, я исчерпал весь запас времени, какой мог вам уделить.

– Лью, если вы встанете и попробуете выйти за дверь, – мягко сказала Ева, когда он повернулся, – я не дам вам это сделать. Обещаю, вам это не понравится.

– Я пришел сюда, чтобы оказать вам услугу. И я ее оказал.

Ева расхохоталась. Нет, не потому, что ей было смешно, а чтобы понаблюдать, как лицо его сделалось мертвенно-серым.

– Вы пришли сюда, потому что вы идиот. Теперь же вы арестованы по подозрению в массовом убийстве, а именно ста двадцати семи человек. Агент Тисдейл также предъявит вам обвинения в терроризме. Но сначала выслушайте меня. Присядьте, нас ждет серьезный разговор. В противном случае я буду вынуждена надеть на вас наручники и отвести в комнату для допросов. Выбирайте сами.

Голос Коллуэйя был холоден как лед, зато лицо пылало жаром.

– Я могу лишь сделать вывод, что прессинг этих дней сказался на вас и вы утратили связь с реальностью. Вы не можете меня арестовать. У вас нет улик.

– Вы удивитесь, но они у нас есть. Как я уже сказала, выбор за вами, Лью. Решайте сами, сесть на стул или рискнуть выйти за дверь. Лично я надеюсь, что вы попытаетесь выйти отсюда.

– Я свяжусь с адвокатом и вашим начальством. Это я вам обещаю.

– Прошу вас, – подала голос Тисдейл, когда Коллуэй снова направился к двери, – позвольте мне.

– Вы здесь в роли гостя.

Тисдейл вскочила со стула. Коллуэй попытался ее оттолкнуть, но она была подвижной, будто ртуть. Поставив Коллуэйю подножку, она обвилась вокруг него, словно лиана, используя вес его тела в свою пользу. Одно легкое, изящное движение, и он уже лежал на полу, а ее колено упиралось ему в спину. Ее тонкие, но цепкие руки превратились во временные наручники.

– Красивая работа, – прокомментировала Ева.

– Спасибо, в том числе и за возможность это продемонстрировать.

– Без проблем. Пибоди, почему бы вам с агентом Тисдейл не сопроводить нашего пленника в комнату для допросов «А»?

– Я вам это еще припомню, стервы! Всем до одной!

– О, как мы умеем ругаться! Боже, как мне страшно! Убери его отсюда, Пибоди. Пусть немного остынет.

– Вам всем хана! – выкрикнул Коллуэй, когда они втроем вытащили его из конференц-зала. – Вы понятия не имеете, на что я способен!

– Это почему же? – пробормотала Ева, на миг обернувшись на доску. – Имею, еще какое!

– Отлично сработано, – похвалила ее доктор Мира.

– Придется еще потрудиться, чтобы довести это дело до суда. Я рассчитываю на результаты обыска. Нужно что-то такое, что можно было бы на него повесить. Пока же я могу рассчитывать лишь на его собственный гонор и трусость, чтобы вырвать признание.

– Вы разъярили его. Говоря с ним, вы все время бросались из крайности в крайность. То он был у вас умный, то слабый. То вы не можете сдвинуть расследование с мертвой точки, то уверены в себе на все сто. Это сбивало его с толку, но еще больше злило, задевало его «я». С агрессией он еще как-то мог справиться, но только не с обидой. Он не мог позволить, чтобы вы продолжали оскорблять его дальше.

– Не думаю, что повторение этого спектакля принесет плоды в комнате для допросов. Придется раскрутить тему Мензини. Посмотрим, что он на это скажет.

– У меня такое чувство, что религиозную подоплеку он находит абсурдной. Даже слегка стыдится ее.

– Да, прозондирую его на эту тему. У его деда в свое время съехала крыша. Возможно, есть смысл, чтобы вы поговорили с ним первой. Скажите ему, будто убедили меня, что он должен достучаться до своего внутреннего безумного «двойника» или что-то в этом роде. В общем, сыграйте на нежных струнах его души.

– Хорошо, мы так и поступим.

– Это даст нашим ребятам возможность как можно тщательнее провести обыск. – Ева посмотрела на часы и сделала мысленные подсчеты. – Я хочу устроить очную ставку с его родителями, после чего, пока он будет сбит с толку, подкину ему что-нибудь из того, что они найдут у него в квартире. Он умный. По крайней мере, ему должно хватить ума, чтобы понять, что у нас есть чем загнать его в угол. Возможно, он предложит сделку.

– Прокурор никогда не даст на это согласия. Более того, когда вы закончите с ним, за него возьмется бюро.

– Все так, но даже тот, кто сорвался с обрыва, надеется, что сумеет ухватиться за выступ. Дайте ему пару минут на то, чтобы успокоиться. Я же пока верну на место мои доски.

– Кстати, мне показалась любопытной одна вещь, – сказала доктор Мира. – Он назвал оба массовых убийства «достижениями».

– Я вас поняла. Можно это как-то использовать?

– Безусловно.

Пока Ева приводила в порядок демонстрационные доски, ее команда основательно прочесала квартиру Коллуэйя.