Совращенная тенями - Джесса Слейд

Она чувствовала себя беспомощной в этом хаусе.

Голос Арчера по телефону был холоден, поскольку он обсуждал план нападения с тальянами в других машинах.

— Я сказал Вальжану посмотреть коллекторы. Он уловил запах, и Гаджи нашел схемы канализации. Раин будет вести наблюдение. Мы не знаем, есть ли внутри люди и их отношение к джинну. — Его тон укрепился. — Вальжан говорит, что чувствует демона, так что причастность людей маловероятна. Однако, если вы столкнетесь с людьми постарайтесь не убивать их без причины. Нам необходимо задержать джинна.

Он разъединился. Сера нервно дергала ожерелье.

Около нее Ион переменился.

— Мы должны задержать джинна?

Не оглянувшись, он ответил.

— Да.

Два тальяна посмотрели друг на друга поверх ее головы. Неуверенность исходила из них, как холод.

Они остановились на темной уродливой улице вместе с другими машинами. Улица была пуста.

— Слишком много свободного места, — сказал Ион. — Это не хороший знак.

Из машин вылезла дюжина тальян, тихо и быстро.

Сера подумала, что Арчер запер бы ее, возможно даже заколотил бы окна, если бы это защитило ее. Но он не говорил ни слова, пока она бежала рядом.

Позже, она задалась вопросом, хотел ли он попробовать их совместное оружие.

Ион был впереди, он разбил переднюю стеклянную дверь и даже не сбросил скорость, все остальные побежали за ним.

Стена преступного намерения встретила их, черная и пенящаяся. Как водя с нефтью.

Она вздрогнула от того, что кто-то сильно схватил ее за руку.

— Позволь нам самим разобраться с этим, — Арчер взял ее руку и положил на нее маленький нож. — Не лезь туда.

Она схватила нож.

— Не трогай меня, и ничего не случиться между нами. — Он напрягся, как будто она направила оружие на него.

Другие воины не ждали их. Вместо этого они вступили в бой с преступными намерениями.

Тальяны пробились вперед. Сера слышала крики удовлетворения и легкого движения. Прежде, чем преступное намерение полностью рассеяли, появился поток фералисов.

Но они были мелкие и неуклюжие. Один пролетел мимо тальяна прямо к ней, и она вонзила в него нож Арчера. Он разрушился даже без стона, а только с тонкой струйкой ихора.

Воины прошли через фералис, также легко, как и через преступное намерение, и продвинулись в центр здания к спауку в подвал, некоторые отступили, что бы охранять взятую территорию.

— Бирненстон ослабил этих демонов, — сказал Арчер. — Это место отравлено им уже несколько лет.

Она поняла, что он старается держаться к ней близко, но, не касаясь ее. Она была расстроена этим, хоть и сама предложила.

Она нахмурилась.

— Почему джинн-человек останется здесь, если это место отравляет его демона?

— Возможно, мы спросим его об этом.

Она посмотрела на него, так как его голос изменился.

К этому времени, они уже спустились вниз по лестнице, несколько рассеянных преступных намерений убежали от них.

Она услышала крик одного воина, который скоро затих. Ее кровь застыла.

Арчер отодвинул ее в сторону.

— Жди здесь.

На этот раз она не спорила. Остальная часть тальянов очистила место вокруг нее. Одинокое преступное намерение бесцельно забилось в темном углу, подобно осеннему листу сорванному ветром.

Рыдание пронеслось эхом по подвалу. Все еще было тихо. Но она не могла остановить себя.

Она спустилась еще немного вниз и смотрела в темноту.

Она заглянула в один открытый дверной проем и увидела Зейна, который был голым привязан к стулу.

Если все преступные намерения и все фералис, которых они убили пробираясь сюда сложить вместе, то все равно не возможно было бы прикрыть темно-красную лужу вокруг стула.

С забитым криком, Сера прорвалась через оцепление тальян, хотя Лиам требовал, чтобы ее остановили.

— Кто-нибудь развяжите его. Боже, Зейн.

Он поднял голову, что бы встретить ее пристальный взгляд, но глаз не было.

Арчер возник у нее из-за спины.

— Мы не можем развязать его. Веревки связывают их. Пока тшува не вернулся и не начал лечить раны, мы не можем его развязать. — Он понизил голос. — Это все, что скрепляит их вместе.

Сера, с трудом сглотнула, и не могла пока стоять.

— Позволь мне идти.

С каждым шагом по окровавленному полу она приближалась к Зейну и присела возле него.

— Парни вы нашли меня. — Кровь сочилась из его рта. Были видны отколатые и выбитые зубы, его язык был раздроблен, наверно, собственными зубами, когда его били, и все это из-за нее. — Но не слишком скоро.

— Мы искали тебя, но… — Она продолжала говорить ровно, но слышала, как дрожит голос.

Некоторые тальяны отошли, включая Лиама.

— У меня есть версия, — сказал Зейн. — Когда тшува прибыл ко мне, я очень боялся умирать и согласился на его искушения. А сейчас я не боюсь.

— Хм. И где версия?

Было слышно, как грохотали его легкие с каждым вздохом.

— Я думаю, демон все-таки ушел.

— Джинн-человек? Да, он ушел.

— Я говорю о своем демоне.

Все застыли.

— Это не смерть, которая освобождает нас от демона, — сказал Зейн. — Это спасение без смерти. Это — мир. Я знал, что вы поймете. — Его голос затих.

Арчер удерживал ее.

— Оставьте его. Позвольте тшуве работать

Она прикусила губу.

— Что если демон ушел?

Арчер скрести руки на груди.

— ТЫ не думаешь, что он был бы уже мертв от всех этих ран?

Она не сомневалась, что Арчер знал, что такое смерть, но он не знал, ту грань между жизнью и смерть которую знала она. Годы работы в приюте показали ей и драгоценную недолговечность, и чудовищное упорство жизни.

— Демон или нет, мы не можем оставить его здесь. Здесь сильно разит злом.

Арчер кивнул.

— Бирненстон. Наверно, поэтому тшува еще не помог Зейну.

Не желая подвергать сомнению его слова о длительном отсутствии демона, она позволила пропустить это мимо ушей.

— Я знаю, что ты не отправишь его в больницу, но кто-то должен осмотреть Зейна.

Его губы дрогнули.

— Твой знахарь?

— Я думаю, о чем-то более практичном.

Когда кровь немного остановили, Зейна осторожно перенесли в машину. Только его дыхание говорило им, что он все еще жив.

Поездка к безопасному укрытию, была похожа на траурную процессию. Лиам приехал, через несколько минут после них.

Сера встретила Бетси возле двери в комнату Зейна.

— Это ужасно, — предупредила она. — Но я не знала к кому еще обратиться.

Медсестра все еще сжимала шерстяной свитер, и моргала, ее глаза были еще сонными.

— Я была в трех милосердных турах после двух гражданских войн и геноцида. Не думаю, что ты меня удивишь.