Том 12. Пьесы 1908-1915 - Максим Горький

Михаил. Зачем ты меня звала?

Софья. Теперь не нужно уже. Иди, пожалуйста… Я потом позову тебя.

Михаил (вставая). Пошёл. Выходи-ка ты замуж за этого немца и гони всех нас к чертям в болото… всех, вместе с романическим папашей и его второй молодостью…

Софья. Ах, да иди же!

Михаил. Ш-ш! Тебе нужно быть в полном обладании всеми чувствами… Здравствуйте, цивилизация и культура!

Xеверн (одетый очень парадно, бриллиант в галстуке и на пальце левой руки. Молча здоровается с Михаилом, целует руку Софьи, идёт за нею к столу). Вы, вероятно, догадываетесь, почему я просил вас принять меня сегодня…

Софья (садясь). Кажется — догадываюсь…

Xеверн. Это очень приятно мне…

Софья. Да?

Xеверн. Это устраняет лишние объяснения. Можно курить?

Софья. Как всегда. (Пододвинула ему пепельницу, спички.)

Xеверн. Я несколько волнуюсь…

Софья. Дать воды?

Xеверн. О, нет! Это волнение естественно…

Софья. У вас очень внушительный вид сегодня…

Xеверн. Если б и мысли мои внушили вам доверие ко мне…

Софья. А вот — познакомьте меня с ними.

Хеверн. Такова и есть цель моего визита! (Раскуривает сигару.) Вы знаете, что я очень уважаю ваши идеи, они вполне отвечают моим задачам.

Софья. Весьма лестно слышать это.

Хеверн (кланяясь). Да. Я говорю искренно. Вы, конечно, не откажете мне в знании России и русских людей — я умею видеть много и хорошо! Я восемнадцать лет среди русских, я изучил их, и мой вывод есть такой: Россия страдает прежде всего недостатком здоровых людей, умеющих ставить себе ясные цели. Вы — согласны?

Софья. Далее.

Хеверн. Да. У вас очень редки люди, уверенные в себе, в своих силах. У вас очень много метафизики — мало математики…

Софья. Вы говорили это не раз…

Хеверн. Я так думаю! Теперь — вы: вы женщина с умом и характером.

Софья. Благодарю вас…

Хеверн. Это — правда! Я даже думаю о вас аллегорически: Софья Ивановна — это новая, здоровая душою Россия, которая, в условиях, достойных её, может делать всякое дело, может делать очень много культурной работы.

Софья. Вы меня захвалите…

Хеверн. Это всё совершенно серьёзно! И потому союз со мной, который я вам предлагаю, имеет очень глубокий смысл. Это — более, чем просто брак, да! Моя энергия и ваша — о! — это будет колоссально! Когда два сильных лица понимают свои задачи, это очень… важно, особенно для России, в те дни, когда она должна, наконец, бросив всякие эти… мечтания, взяться за простое дело жизни, поставить себя на крепкую ногу… Ваш брат увлечён семейной жизнью, он стал плохо работать, как я имел честь не однажды указать вам, заботясь о ваших интересах…

Софья. Вы впервые объясняетесь в любви?

Хеверн (несколько смущён). Позвольте — теперь вопрос не этот! О чувствах я говорил вам — четыре раза.

Софья. Четыре? Так ли?

Хеверн. Так. Я — помню! Первый раз — в саду предводителя дворян, на именинах его, когда был дождь и вы промочили ноги. Второй — здесь, на берегу пруда, на скамье. Вы тогда смутили меня, сказав шутливо о лягушках, что они тоже квакают — про любовь…

Софья. Третий и четвёртый я помню.

Xеверн. Это, конечно, верно, о лягушках, но — извините — это была несвоевременная шутка! Когда сердце человека жадно хочет…

Софья. Давайте прекратим эту беседу, Густав Егорович…

Xеверн (удивлён). Почему?

Софья. Нужно ли объяснять?

Xеверн (встал, обиженно). О, конечно, нужно объяснить, когда кто-нибудь не понимает… Я сочту себя оскорблённым, если вы откажете…

Софья. Вот как? Хорошо! (Встала, ходит.) Вы предлагаете мне спасать Россию вместе с вами…

Xеверн. Это — утрировано!

Софья. Ну, вы предлагаете что-то в этом роде. Я — не считаю себя способной к делу столь трудному. Это — первое. Второе: вас я тоже не могу признать достойным этой роли…

Xеверн. Позвольте — какой роли?

Софья. Ну, скажем, роли культурного работника.

Xеверн (с улыбкой). О! Почему?

Софья. Потому что вы мелкий хищник.

Хеверн (изумлён больше, чем обижен). Позвольте! Это уже… это я не ожидал! И это — я не понимаю…

Софья. Я говорю обдуманно. На столе у меня лежат документы, уличающие вас в целом ряде поступков нечестных…

Хеверн (сел, грубо). Таких документов не может быть!

Софья (стоит за столом; спокойно, веско). У меня копия вашего договора с буяновскими мужиками. Мне известна ваша сделка с предводителем…

Хеверн (пожимая плечами). Это — коммерция…

Софья (тише, с усилием). Вы убеждали Тараканова составить фальшивую опись…

Хеверн. Тараканов — психически больной…

Софья. А Шохин, которого вы пытались подкупить, — тоже больной?

Xеверн. Всё это искажено…

Софья. Вы всё бесцеремонней и глубже залезаете в карман моего брата — по-вашему, эта деятельность необходима в России?

Хеверн (отирая лицо платком). Вы можете выслушать мои объяснения?

Софья (ходит, усмехаясь). Ну, сударь мой, какие же тут объяснения могут быть? Все ясно!

Хеверн (аккуратно гасит сигару). Значит, вы меня считаете человеком нечестным и недостойным вашей руки?

Софья (остановилась удивлённая, потом смеётся). Ну, знаете, вы очень наивный человек!

Хеверн (улыбаясь, разводит руками). Если я и допустил… что-нибудь излишнее, то это потому, что я был уверен в вашем доброжелательном отношении ко мне…

Софья. Не понимаю…

Хеверн. Мне казалось, что вы считаете меня своим другом, моё дело — вашим!

Софья. Ах, вот что! Ну, вы ошиблись…

Хеверн. Ошибки нужно извинять. Я думал, что, видя, как ваш брат ведёт дела, вы меня не только не осудите, но моя предусмотрительность…

Софья (подходит к нему; тихо, но твёрдо). Ступайте вон!

(Хеверн, вспыхнув, делает движение к ней, она схватила что-то со стола; несколько секунд они стоят друг против друга молча.)

Хеверн (отступая). Вы — очень грубая женщина! Вы — смешная, да!

(Быстро идёт к двери, надев шляпу ещё в комнате. Софья, присев на край стола, одной рукой прикрыла глаза, другой — крепко трёт колено.)

Стёпка (в двери, смотрит на неё, вздыхает). Печку-то затопить?..

Софья (глухо). Не нужно… Впрочем — затопи…

Стёпка. Шохин к тебе просится…

Софья. Ах, пусть подождёт…

Стёпка. Ему в лес ехать надо…

Софья. Отстань! Ну, зови… Скорее!

(Стёпка убежала, в двери столкнулась с Антипой.)

Антипа. Эк тебя беси носят!.. Соня — что такое? Немец в зале наскочил, зелёный весь, шипит, не попрощался…

Софья (грубовато). Он тебя за этот год обобрал тысяч на десять…

Антипа. Ну-у? Молодец, не зевает… Эхма, люди!.. А Павла говорит — надо быть добрым; люди, говорит, соскучились по сердечному доверию к ним. Павла-то где — не знаешь?

Софья. Ты бы поехал куда-нибудь…

Антипа. Вот ещё… зачем?

Софья (прячет в стол бумаги). Обленился ты, Антипа… Смотреть на тебя неприятно… Оставь-ка ты меня… что ты целый день бродишь?

Антипа (уходя, грубо). Место себе ищу…

(Софья ходит по комнате, оправляя волосы. Стёпка с пучком лучины, в двери — Шохин; Софья смотрит на него и молчит.)

Шохин. Шохин пришёл.

Софья. Да. Ну, что, Яков? Скорее!

Шохин. Рассчитай меня. Отпусти…

Софья. Хорошо… Постой — почему это?

Шохин. Так. Есть причина.

Софья. Ну, что ж… Очень жаль…

Шохин. И мне жаль.

Софья. Обидел кто-нибудь?

Шохин. Нет…

Стёпка. Врёт он, его святенькая обижает, монахинька эта, святоша…

Шохин. Прогони Стёпку…

Стёпка. Сама уйду…

(Убежала.)

Шохин. Причина та, что не могу я при молодой хозяйке, боюсь её…