За поворотом времени, или Магия сердца - Галина Горшкова

Катерина попыталась отстраниться от протянутой ей навстречу руки.

— Я никуда с Вами не пойду! Отойдите, слышите меня? Я буду кричать!

— Да что ж ты за упрямая и трусливая такая! — процедил Мирон сквозь зубы, хватая Катерину и пытаясь силой увести ее за ворота парка. — Ничего плохого я тебе не сделаю! Покатаемся немного по Баграсу, и все!

— А ну, убери от нее свои руки! — пригрозил Даниил, становясь между Магистром и своей подопечной и концентрируя энергию Ангела в области солнечного сплетения Мирона.

Правитель, получив болезненный удар по грудной клетке, отпрянул назад на пару шагов.

— Мощный магический прием, — восстанавливая сбившееся дыхание и одновременно потешаясь над испугом женщины, произнес он. — Сейчас очередь за мной, да?

— Катя, кричи! — взмолился Даниил, вновь закрывая женщину своим невидимым для остальных телом. — Мне не хватит сил отразить его атаки. Кричи, привлеки к себе внимание, делай что–нибудь!

— Помогите! На помощь! Кто–нибудь! — закричала Екатерина.

— Да что ты орешь–то, дура! — зашипел Мирон, подскакивая к женщине и пытаясь закрыть ей рот ладонью.

Злот, вовремя появившийся на парковой аллее, помешал реализации этой попытки. Схватив Мирона за шиворот, он оттащил возмутителя спокойствия на пару шагов от Екатерины. А затем, не дав бывшему другу опомниться, он, что было силы, ударил Мирона в челюсть. И это уже была не ревность. Злот защищал честь дамы.

— Ах ты, грязное животное! — приговаривал он, продолжая наносить удары своему извечному сопернику по лицу. — Не нагулялся еще в столице, да?

— Злот, ты все неправильно понял! — попытался оправдаться Мирон, увертываясь от ударов и слабо пытаясь сдать хоть какую–то сдачу. — Перестань, мне больно!

— Перестать? Да я еще только начал! Я тебе уже сказал, что собираюсь убить тебя?

— Злот, остановись, я бессмертен! Злот, я… — Мирон захрипел, потому что Злот закончил его колошматить и теперь принялся душить.

— Прекратите немедленно! Оба! — Георгина, также прибежавшая в парк, заверещала на самых высоких нотах. — Перестаньте драться, или я сообщу о вашем недостойном поведении самому Климентию!

Сложно сказать, что подействовало лучше: напоминание Мироном о своем бессмертии, визг хозяйки дома или имя Верховного Судьи, но Злот разжал свои пальцы и отпрянул от тела обидчика.

— О, ужас! — разом прошептали Екатерина и сестра Правителя. — Вы же оба в крови!

А Георгина вновь продолжила свои гневные наставления:

— Что вы себе позволяете? Вы — Правители, пример для подражания своих подданных! Ведете себя хуже, чем простолюдины! Очнитесь, вы же Магистры! Придите в себя!

— Действительно, — Мирон утер рукой стекающую из разбитой губы струйку крови. — Всегда знал, Злот, что ты буйный и агрессивный, но чтобы настолько! — он отошел еще на один шаг и создал вокруг себя защитный магический кокон, который обеспечит ему безопасность в случае повторного нападения.

— Я с тобой еще не закончил! — грозно выкрикнул ему Правитель северо–восточных черных земель и, тоже вспомнив, что он волшебник, набросил на Мирона силой своей магии большую искрящую сеть.

Упав на защитный кокон Мирона, сеть задымилась, зашипела, осветилась вся ярко–голубым светом и принялась растапливать защиту Магистра. Мирон упал на землю, пытаясь хоть как–то освободиться от новой атаки. В считанные мгновения, как раскаленный нож проходит сквозь масло, также и сеть прорвала энергетический купол Мирона, продолжая теперь обжигать его тело.

— Злот, убери это от меня! — заорал он.

— Сначала я поинтересуюсь у Катюши, не обидел ли ты ее? А уж потом решу, как именно тебя казнить. Что скажешь, Катерина? Что он тут натворил? Почему ты кричала?

— Э… Злот, я просто испугалась. Я хотела уйти, но он воздвиг невидимую стену, и я больно ударилась об нее головой. Твой друг настаивал, чтобы я поехала с ним кататься по Баграсу, и даже попытался увести меня силой до своей кареты… О, Боже! Злот, ты же убьешь его! — воскликнула Катерина, видя, как Мирон катается по земле и хрипит от боли. — Остановись, Злот! Будь милостив! Я не хочу его смерти!

— Подумаешь! Убью пару раз! Ничего страшного, Катюша, он бессмертный. Восстановится через несколько минут. Зато, может, поумнеет.

— Злот! Я тоже тебя умоляю, прекрати! — Георгина взяла брата за рукав. — Убивая его, ты тратишь магические силы темного сектора. Чародей Орест и без того нам делает замечания. Я прошу тебя, брат!

— Ха! Да Магистр Орест на моем месте убивал бы этого ловеласа до тех пор, пока Мирон не превратился бы в смертного! Покататься по Баграсу он захотел, видите ли! — Злот нехотя опустил руки, убирая с Мирона магическую атаку. — И пусть только хоть одна женщина с моих земель пожалуется на него! Я тогда за себя не ручаюсь, клянусь вам!

— Все, все, Злот, успокойся! Тише! — Георгина погладила брата по плечу, а затем подошла к своему побитому соседу: — Господин Мирон, я настоятельно требую, чтобы Вы немедленно покинули мой дом. Ваше поведение на нашей территории неприемлемо.

— Пусть вообще катится с моих земель! — вдогонку уходящему Магистру добавил Злот.

Мирон дошел до ограды и оглянулся назад:

— Я хочу извиниться перед Вами, госпожа Екатерина. Я не хотел Вас пугать. И у Вас, госпожа Георгина, прошу прощения за весь этот беспорядок, и безобразное поведение Вашего брата тоже. А ты, Злот, все неправильно понял.

— Иди–иди отсюда! Я как раз тебя понял лучше всех!

Мирон усмехнулся и, не желая больше ничего объяснять, скрылся за оградой парка.

Георгина, как заботливая хозяйка, все еще возмущалась недостойным поведением соседа. Она беспрестанно ахала, глядя на «ужасные ранения» Злота и Екатерины, и поспешила увести их скорее в дом.

— Катя, шишка на лбу у женщины — это вовсе не пустяк! — причитала она, поражаясь мужеству гостьи. — Шишка — это катастрофа для ее внешнего облика и для настроения также! А о твоих ранах, Злот, я и вовсе молчу! Ты разве не чувствуешь, как у тебя из щеки кровь идет?

— Нет, не особо. Ничего серьезного, я полагаю. Мирон зацепил меня своим перстнем, и не более.

— Зацепил перстнем? Да у тебя шрам на лице может остаться от пореза, а тебе все нипочем! А ну, лечиться, оба! — тоном, не терпящим никаких возражений, Георгина приказала занять места на мягких креслах, смочила в холодной воде полотенца и раздала их «потерпевшим». — А ну, прикладывайте их к своим ранам! Немедленно! Я сейчас найду магические камни, и будем вас штопать! … Не понимаю только, — осматривая зал в поисках бело–голубых бусин, ворчала она. — Я допускаю, что Катя могла получить травму по невнимательности. Но ты–то, Злот! Ты–то, брат, зачем полез в драку, как какой–то простолюдин? Не мог Мирона сразу молнией ударить?

— Не мог, видимо, — Злот засмеялся, сам себе задавая тот же вопрос и не находя ответа. — Я в ту секунду запамятовал, что умею колдовать. Вот Мирон–то удивился! Бедняга. Надо бы ему официальную депешу отправить, уведомить, что он на моих землях отныне нежелательная персона. Сунется, подам жалобу Климентию о нарушении им границ.

— Ага. Как бы он сам, Злот, не подал на тебя жалобу за недостойную драку и ослабление его магических сил. Тебе пока никак нельзя гневить Верховного Судью. Неужели ты забыл?

— Отчего же забыл? Помню, — Злот опять засмеялся. — Зато Катюшку от этого нахала спас. Да, Катерина?

— Да, спасибо.

— Я вспомнила! Эти бусины лежат в моей комнате! — Георгина направилась к выходу из гостиной. — Одну минуту, друзья! Я вам их сейчас принесу.

— Злот, — произнесла Екатерина уже в полной тишине. — На самом деле, спасибо тебе. Это не просто слова вежливости, не пустой звук. Я очень ценю то, что ты сделал… Мирон странно себя вел в парке. Его речь была учтивой и правильной, а поведение таким наглым, если не сказать хамским. Я растерялась сначала. Не знала, как на все реагировать, как себя вести. А когда побежала, наткнулась на эту стену. Если бы не ты, я бы, наверно, запаниковала. Я… Мне так приятно, что ты заступился за меня. Никто и никогда раньше за меня не дрался. Это так необычно.

— Нормально! — недовольно пробурчал Даниил. — «Никто и никогда!». Мои усилия, значит, не в счет, да?

«Твои усилия, Даня, меня спасали много раз. Я это ценю. Но Злот сегодня для меня сделал то, что вряд ли осмелился сделать Родька. Я имею в виду моего бывшего Родиона. И мне очень захотелось ему об этом сообщить. Не осуждай меня за мои слова».

— А знаешь, Катюша, — Злот почувствовал себя счастливым, ведь только что он совершил в глазах Катерины настоящий подвиг. Подвиг, который так долго искал. Поступок, о котором он так мучительно размышлял, и содержание которого все никак не мог придумать. «Сделать то, что я никогда и ни за что при прочих равных условиях не сделал бы, как советовала мне Диана». И не нужны никакие землетрясения или пожары, чтобы объяснить женщине, что ты ее уважаешь. — Я же сегодня впервые в жизни дрался. Честное слово! За четыреста с лишним лет я ни разу ни на кого не поднимал руки. А сегодня, услышав, как ты кричишь, я вдруг понял, что могу переколотить весь Ардалион. Правда–правда! … Ты такая красивая, когда улыбаешься.