Высший вкус жизни. Выход из материальной игры - Александр Усанин

Вместо этого школьная система образования превращает детей в стадо баранов. Все бегут – и ты беги, потому что ТАК НАДО! Потому что кто-то решил, что все должны бежать в этом направлении. «Так устроен мир», «такова жизнь!»

Тех, кто хочет жить осознанно, а не бежать с толпою в никуда просто ради того, чтобы «не отбиваться от коллектива», очень быстро клеймят «бунтарями», «ненормальными» и очерняют. Те же, кому мнение окружающих важнее, чем жизнь в ладу с самими собой – а таких, увы, большинство, – бегут вместе со стадом, клеймя тех, кто «отбился» (хотя внутренне и знают, что правы «бунтари», а не стадо).

Так и я, подчинившись системе, стал бежать вместе с толпою, как все. Правда, уже потеряв интерес, стимул к учебе. Мама не могла понять, почему из отличника я вдруг стал хорошистом. Учителя твердили ей: «У него светлая голова; если захочет, то легко снова станет отличником». Но я не хотел. Меня устраивал уровень, когда меня не ругают. Благодаря хорошей памяти я почти не учил уроки дома: запоминал все во время занятий в классе, внимательно слушая учителя. Став студентом, я впечатлял педагогов тем, что на экзаменах, взяв со стола любой билет, даже не глядя на его номер, тут же спрашивал: «Можно ответить без подготовки?» – и только после этого смотрел на вопросы. Это была моя «коронная фишка», повторять этот мой «подвиг» никто не решался. Я всегда отвечал как минимум на четверку, редко – на твердую тройку, – но почти всегда, видя мою готовность с ходу ответить на любой билет, педагоги мне ставили оценку на балл выше – за смелость. И пока все, дрожа и от страха порой забывая даже то, что выучили, еще сидели на экзамене, я, свободный, шел гулять по весеннему Вильнюсу. Я не боялся плохих оценок – и оценки, и этот диплом мне были безразличны, потому что я так и не знал, кем хочу быть, потому что не знал, кто я, зачем я живу?

Позже я понял, что своей цепкой памятью я был обязан своему целибату, которому следовал до 28 лет, до женитьбы. В каждой из нормальных цивилизаций педагоги старались дать детям знания до того, как у них «включится» половая активность. Сознание перемещает энергию нашу по чакрам. Если ребенок, подросток уже сосредоточен на половой жизни – процесс обучения становится неэффективным: его концентрация, способность запоминать слабеют, поскольку все мысли уже в другом месте, и энергетика вся вслед за мыслями – в низших чакрах. Зная об этом, вплоть до начала XX века практически во всем мире мальчиков с девочками обучали отдельно. И уровень их знаний был в несколько раз выше нынешнего. Сейчас много говорят о деградации системы образования, но одна из главнейших причин этого явления – совместное обучение мальчиков с девочками и раннее «сексуально просвещение». Такая система сегодня создана намеренно, чтобы личная энергетика у людей уже с детства была очень низкой, чтобы они растрачивали ее через секс и их интеллектуальные способности не представляли угрозы для власть имущих.

Все настоящие системы образования основывались на ограничении контактов с противоположным полом до завершения обучения. Когда вся энергия поднимается вверх, а не растрачивается через секс, человек достигает состояния просветления. Чем выше энергия – тем выше концентрация, вплоть до проявления сверхспособностей. Если мужчина ни разу за всю свою жизнь не потерял семя, даже во сне, его память становится фотографической, а энергетика высшего уровня такой мощной, что после смерти он переносится на Сатьялоку (Сваргалоку) – высшую планетную систему Вселенной, все обитатели которой входят в своих вечно юных нетленных телах в мир духовный. Такие монахи, дающие обет безбрачия на всю жизнь, называются найштхика-брахмачари — монахи высочайшего уровня. Те, чья энергия течет вверх, называются в древних трактатах йогинами урдхварета. Ими могут быть не только монахи, но и семейные люди, которые развивают в себе высший вкус жизни, а семя теряют только лишь для зачатия.

Те семейные люди, которых еще беспокоят сексуальные желания, могут поднимать энергетику вверх даже во время занятия сексом, используя приемы тантрического секса, данные Господом Шивой для тех, кто находится в страсти с невежеством (они сохранились также и в даосских практиках). Сейчас псевдотантрический секс используется как оправдание развратного поведения: «мы занимаемся энергетической практикой». Такого не будет, если знать самое первое правило: поднять энергетику вверх можно только в паре с любимым: высшие энергетические центры должны быть синхронны – только тогда при соединении низших центров энергия со временем потечет вверх. Другой важный момент: чтобы достичь совершенства поднятия энергетики вверх в парной практике (монахи-даосы поднимают свое семя вверх без партнера), необходимо 12 лет практики с одним и тем же партнером. Таким образом, метод, данный Господом Шивой, не поощряет разврат; наоборот, он направлен на достижение высшей гармонии с одним, любимым вами партнером.

Поднятие энергетики вверх через устремление мыслей в высокие сферы практикуется в разных религиозных традициях. Само слово «брахмачари» («монах» – санскр.) означает брахма-ачаратэ — сосредоточенность на духе, на Брахмане. Только когда человек воспринял духовное знание, утвердился в духовном сознании, он может быть эффективен и в материальной сфере. Именно в этой связи в ведическом обществе все мальчики до 25 лет соблюдали обет монашества, проходя обучение отдельно от девочек и храня целибат.

Я об этом не знал, но хранил целибат, будучи идеалистом-романтиком, зная, что близость должна быть лишь с тем, с кем хотел бы прожить всю жизнь. Конечно, будучи привлекательным парнем и живя в общежитии, а не в монастыре, я порой попадал в пикантные ситуации. Глядя на готовый мне отдаться «подарок», я задавал себе только один вопрос: «Хочу ли я, чтобы она была моей женой?» – и когда всплывал ответ: «Нет!» – меня словно окатывало холодной водой; это «Нет!» относилось также и к сексу. Под каким-то предлогом я «на минутку» сбегал и уже не возвращался обратно. Поиск ответа на вопрос «зачем я живу?» интересовал меня куда больше, чем общение с девчонками. Даже мама, переживая из-за моей «необычности», из-за того, что я все каникулы проводил дома, читая, выгоняла меня из дома, подталкивала: «Что ты дома сидишь? Иди погуляй с девчонками, пока молодой, а то потом жалеть будешь!»

Я же жалел только лишь об одном: что время уходит, а я так и не знаю, в чем смысл моей жизни… Из-за этого я ощущал себя внутренне уязвимым и слабым: я не мог, как другие, без остатка отдаться какому-то делу, погрузиться в него с головой, двигаться к какой-либо цели, ибо не видел ни в чем смысла. В то же время я очень завидовал тем, кто был в чем-либо абсолютно уверен, даже если я видел, что они ошибались. Но любая уверенность, пусть даже ложная, придает силу духу, а у меня этой силы не было. Не зная, зачем я живу, я не был уверен ни в чем – все казалось пустой и бессмысленной тратой времени! Даже будучи «душою компании», оборудовав дома для этого комнату (я устраивал у себя дискотеки, на которых делал свой фирменный безалкогольный холодный кофейный коктейль), я смотрел на все это со стороны и вспоминал фразу из песни: «Не спастись порой от одиночества даже в окружении друзей…»

Хотя внешне мне не на что было жаловаться: во всех отношениях благополучный парень, из хорошей, любящей семьи (в связи с чем многие мне откровенно завидовали) – я совсем не был счастлив и даже иногда с тоской посматривал на крышу одного высотного дома, думая: «Вот бы спрыгнуть оттуда! Заодно полетал бы чуть-чуть перед смертью… И легко ушел бы в никуда от всей этой суеты… Зачем совершать усилия? Ради приобретения того, что никому еще не принесло счастья? Вплоть до неизбежной финишной черты все бегут в никуда, придумывая себе в качестве смысла жизни глупые, временные, иллюзорные цели… Если в жизни нет никакого смысла – тогда зачем мне здесь жить?» Единственное, что меня удерживало в этом мире – это любовь моих родителей. Для меня была невыносима мысль, что из-за меня их жизнь, как и жизнь моих младших братьев, будет омрачена скорбью – бессмысленной и ненужной, как все в этом мире, когда ты не знаешь, зачем живешь… И я оставался здесь лишь ради них.

Тогда я еще не знал, что бессмертен; что смысл жизни – в духовной, не прерываемой смертью любви, но именно проблески этой чистой божественной любви – в виде любви моей матери, братьев, отца – удержали меня в этом мире. Если бы не их любовь, скорее всего меня бы здесь уже не было. Оглядываясь назад, я очень хорошо понимаю людей, которые, не имея ни духовного знания, ни тех, кто мог бы удержать их здесь своей любовью, уходят из жизни… Вся современная цивилизация подводит нас к этому.

Получив «на автопилоте» диплом о техническом образовании, я заочно поступил на философский факультет. Отец не мог понять: «Что это за профессия такая – философ? В чем ее польза для общества?» Я не мог ничего ему объяснить, потому что прямой, искренний ответ «я ищу смысл жизни» его не устроил, он подумал, что это, уход от ответа. Мне же, чтобы жить дальше, обязательно нужно было узнать, зачем я живу. В споре с отцом мать меня поддержала: «Если ему это нужно – пусть учится!»