Грех и чувствительность - Сюзанна Энок

Он искоса посмотрел на нее.

– Да. Почему вы спрашиваете?

– У меня у самой есть несколько старших братьев.

– Да, я знаю об этом.

– Я имею в виду, ваши братья когда-нибудь пытались… управлять вашей жизнью?

Роджер рассмеялся.

– Нет, это была священная обязанность моего отца. Остальная часть выводка только время от времени вворачивала словечко. – Внезапно его хихиканье оборвалось. – О, это было невыразимо грубо с моей стороны. Я прошу вашего прощения, леди Элинор. Я забыл, что вы потеряли своих роди…

– Пожалуйста, не утруждайте себя, мистер Нолевилл. Мне было всего шесть лет, когда перевернулась их яхта. И хотя мне их не хватает, я не стану завидовать вам, только потому что у вас есть собственные родители. Это сделало бы меня слишком жалким существом.

– Которым вы не являетесь.

Элинор выдавила из себя улыбку.

– Благодарю вас. – Потом она одернула себя, напомнив, что ее вопросы имели определенную цель. – И вы соглашаетесь со всеми правилами и приказами вашего отца?

– Какой странный вопрос. Конечно же, я соглашаюсь; он глава нашей семьи.

– И он распоряжается вашими финансами.

Сжав губы так, что они превратились в тонкую линию, Нолевилл остановил экипаж.

– Я не обсуждаю денежные вопросы с молодыми леди. Это не по-джентльменски. И если я могу быть настолько откровенен, миледи, то вам также не пристало вести подобные разговоры.

Но мгновение Элинор не была уверена, сердиться ли ей или чувствовать себя оскорбленной. Не может быть хорошим знаком то, что перспективный кавалер критикует ее поведение, ведь она встречала много мужчин, готовых простить ей все, что угодно. А тот факт, что этот кавалер оказался прав, вовсе не улучшал ее настроения.

– Возможно, вам следует отвезти меня домой, если мои разговоры оскорбляют вас.

Он кивнул.

– Я думаю, что так будет лучше всего. Я сделаю это немедленно. Осмелюсь сказать, вы сегодня просто не в духе, миледи. Чашка мятного чая и сон без сомнения принесут вам огромную пользу.

Элинор воздержалась от того, чтобы закатить глаза, но сделала это с большим трудом. Да, конечно же, с ней должно быть что-то не так. Ни одна женщина в здравом уме не подвергнет сомнению ценность влияния главы семьи или не будет удивляться тому, что даже мужчины не имеют свободного выбора.

Никто из них не произнес ни слова до тех пор, пока экипаж не остановился у парадной двери Гриффин-Хауса. Как только Стэнтон помог ей, а затем и Хелен, спуститься на землю, Нолевилл снял шляпу, произнес «Доброго вам дня» и направил упряжку в обратную сторону по подъездной дорожке.

Элинор не затрудняла себя ответом, а ворвалась в дом и зашагала по ступенькам, ее горничная следовала за ней.

– Глупо, – проворчала она, не уверенная относилось ли это замечание к Роджеру Нолевиллу или к ней самой.

– Это было слишком быстро, – проговорил Закери, высовывая голову из бильярдной комнаты.

– Да, полагаю, что так и было. Я сделала ошибку, задав честный вопрос.

Ее брат сделал еще один шаг в коридор.

– Насколько честный?

– Ох, не беспокойся, это не был скандальный вопрос, или что-то в этом духе. Просто кое-то, относящееся к власти и свободе.

– Господи Боже, Нелл, ты должна была разговаривать о погоде и о том, кто за кем ухаживает. А не о договорах, связанных со свободой воли.

Сестра скорчила ему гримасу.

– Едва ли я спросила об этом. А его ответ был вовсе не таким просвещающим. Он посоветовал мне выпить чашку мятного чая и лечь спать.

Закери засмеялся.

– Если бы я посоветовал тебе такое, ты бы попыталась подбить мне глаз.

– Я бы подбила тебе оба глаза. А сейчас оставь меня в покое.

– Да, миледи.

Тем не менее, до того, как он снова попытался исчезнуть, Элинор вспомнила свое обещание по поводу сопровождения.

– Зак?

Темноволосая голова и серые глаза снова выглянули из дверного проема.

– Да?

– Ты будешь сопровождать меня на ужин к Голдсборо сегодня вечером?

– Ох. Ах, ну конечно.

Элинор положила руки на бедра.

– Что такое?

– Ничего. Я собирался пойти в клуб и поиграть в фаро, но я могу сделать это и завтра вечером.

Еще одна голова появилась в дверях, очень похожая на первую, но с зеленым оттенком в серых глазах.

– Я пойду с тобой.

Она кивнула.

– Спасибо, Шей.

– Он вызвался пойти только из-за кухарки Голдсборо, – вставил Закери.

– Что? – приподняв брови, Элинор посмотрела на второго из братьев Гриффин. – Кухарка?

– Господи, Нелл, миссис Нил по крайней мере девяносто лет. Я делаю это ради ее шоколадных десертов. А теперь, если ты извинишь меня, я должен убить Закери.

– Ты можешь подождать час или два? Я хочу, чтобы он отвез меня и Пип в музей. Там он сможет навестить статуи.

– Ха-ха.

Шей пронесся мимо нее, отправив слугу за своей курткой.

– В этом случае, я тоже отправляюсь с вами.

Валентин сидел за своим столом, четыре приглашения лежали перед ним на поверхности из красного дерева. Ужин, концерт и две небольших вечеринки. Все на сегодня и все приблизительно на одно и то же время.

Он постучал пальцем по приглашению на концерт. По всей вероятности, это было то мероприятие, на котором некая Элинор Гриффин скорее всего не появится, и именно оно было для маркиза наименее привлекательным. Но, именно туда он должен отправиться вечером. Конечно же, было и огромное количество клубов, в которых он мог провести несколько часов. В клубах к тому же были выпивка и карты, а главное никаких молодых леди высокого положения.

Сделав гримасу, Валентин столкнул приглашение на концерт со стола. Клуб действительно выглядит более привлекательно, чем два часа писклявого альта или бренчащего пианино. С кивком, он собрал три других приглашения в кучку и бросил их в верхний ящик стола. Но, почти поднявшись на ноги, маркиз остановился и снова сел.

Вероятно, он может обмануть кого угодно, но Валентин давно уже оставил попытки сделать это в отношении себя. Кроме того, что это проводило к обратным результатам, это к тому же никогда не срабатывало. Итак, Валентин вынужден был признать, что он не стремиться избегать встреч с Элинор, и не пытается устраниться от истерик и прилипания, которые бывают у женщин, после того, как с ними переспишь, – от всего этого маркиз обычно бежал, как от огня. У него была еще одна причина, чтобы избегать ее. Когда он увидел Элинор сегодня в парке вместе с Роджером Нолевиллом, его грудь словно пронзило шомполом. Учитывая эти специфические неприятные ощущения, Валентин вовсе не был уверен в том, почему он снова хочет ее видеть. Но он хотел этого, и поэтому не отправится сегодня вечером ни в один из этих чертовых клубов.