100 знаменитых харьковчан - Владислав Карнацевич

В 16 лет Николай Костомаров отправился в ближайший к его родным местам университет — Харьковский. Он поступил на историкофилологический факультет. Учился Костомаров поначалу ни шатко ни валко. Преподаватели не производили на него большого впечатления, он метался от темы к теме, изучал античность, совершенствовал языки, изучал итальянский. Затем он близко сошелся с двумя педагогами, влияние которых определило его судьбу. Одним из них был описанный в данной книге Измаил Срезневский — пионер украинской этнографии, издатель романтической «Запорожской старины». Костомаров с восторгом отзывался о работе этого ученого, сам был заражен любовью к малороссийской культуре. На него также повлияло личное знакомство с другими корифеями новой украинской культуры — Квиткой, Метлинским.

Большое влияние на Костомарова оказал М. Лунин, начавший преподавать историю Николаю и его однокашникам на третьем курсе. Через некоторое время Николай Иванович уже вполне определился со своими научными пристрастиями, он влюбился в историю.

Формируется кредо Костомарова как историка. Он задался знаковым для себя и всей отечественной историографии вопросом:

«Отчего это во всех историях толкуют о выдающихся государственных деятелях, иногда о законах и учреждениях, но как будто пренебрегают жизнью народной массы? Бедный мужик, земледелец, труженик, как будто не существует для истории».

Мысль об истории народа и его духовной жизни, в противоположность истории государства, сделалась основной идеей Костомарова. В тесной связи с этой идеей ученый предлагает новый подход к изучению прошлого:

«Скоро я пришел к убеждению, что историю нужно изучать не только по мертвым летописям и запискам, а и в живом народе. Не может быть, чтобы века прошедшей жизни не отпечатывались в жизни и воспоминаниях потомков; нужно только приняться, поискать, и верно найдется многое, что до сих пор упущено наукой. Но с чего начать? Конечно, с изучения своего русского народа, а так как я жил тогда в Малороссии, то и начать с малорусской ветви».

Ученый начинает собственные не только архивные, но и в первую очередь этнографические изыски — ходит по деревням, записывает сказания, изучает язык и обычаи украинцев. (Не обходилось и без казусов. На одной из «вечорниць», где с блокнотом сновал и молодой студент, его чуть было не избили местные парни.) Постепенно романтически настроенного юношу захватывают картины героического прошлого — казачества, борьбы с поляками и татарами. Особенно историка привлекало в Запорожском периоде истории Украины общественное устройство Сечи. Костомаров уже стоял на довольно крепких демократически-республиканских позициях, так что выборность власти, ответственность ее перед простым народом не могла не импонировать Николаю Ивановичу. Так формируется его несколько восторженное отношение к украинскому народу как к носителю демократических идеалов.

В 1836 году Костомаров на «отлично» сдает выпускные экзамены [40], уезжает домой и там узнает, что лишен кандидатской степени за то, что еще на первом курсе имел оценку «хорошо» по богословию — пришлось пересдавать этот и некоторые другие предметы. В конце 1837 года Николай Иванович все-таки получил кандидатское свидетельство.

Биография Николая Костомарова пестрит неожиданными поворотами судьбы, какой-то неопределенностью стремлений ученого. Так, например, по окончании университета он решил поступить на службу в армию, некоторое время был юнкером в Кинбурнском драгунском полку. Там начальство очень быстро выяснило, что новичок категорически не годится для военной службы — гораздо больше, чем выполнение прямых обязанностей, Николая Ивановича интересовал богатый местный архив в Острогожске, он написал исследование по истории Острогожского казачьего полка, мечтал о составлении «Истории Слободской Украины». Прослужил он меньше года, начальство по-дружески посоветовало ему оставить военное поприще…

Весну 1838 года Костомаров провел в Москве, где слушал лекции Шевырева. Они еще более поддержали в нем романтическое настроение по отношению к простому народу. Николай Иванович начал писать на украинском языке литературные произведения, пользовался псевдонимами Иеремия Галка и Иван Богучаров. В 1838 году вышла его драма «Сава Чалый», в 1839 и 1840 годах — стихотворные сборники «Украинские баллады» и «Ветка»; в 1841 — драма «Переяславська нiч». Герои Костомарова — казачество, гайдамаки; одна из важнейших тем — борьба с польскими угнетателями. В основу некоторых произведений были положены украинские легенды, народные песни.

В 1841 году Николай Иванович подал на факультет свою магистерскую диссертацию «О причинах и характере унии в Западной России» (речь шла о Брестской церковной унии 1596 года). Через год эта работа была принята к защите, но так и не принесла Костомарову новой степени. Дело в том, что категорически против подобного исследования высказалась церковь и цензура, и в конечном итоге лично министр просвещения Уваров приказал уничтожить все экземпляры первой диссертации Костомарова. В работе было описано слишком много фактов, касающихся безнравственности духовенства, тяжелых поборов с населения, восстаний казаков и крестьян. Пришлось историку обратиться к нейтральной теме. Диссертация «Об историческом значении русской народной поэзии» не вызвала столь резкой реакции, и в 1844 году Костомаров благополучно стал магистром исторических наук. Это была первая в Украине диссертация этнографической тематики.

Уже в Харькове вокруг молодого историка собирается кружок молодых малороссов (Корсун, Кореницкий, Бецкий и другие), которые мечтают о возрождении малорусской литературы, много говорят о судьбах славянского мира, особенностях народной истории Украины. Темой же следующего научного исследования Костомарова становится жизнь и деятельность Богдана Хмельницкого. В частности, для того чтобы побывать в местах, где происходили связанные с этой могучей фигурой украинской истории события, Николай Иванович определяется учителем в Ровенскую гимназию. Затем, в 1845 году, он поступает на работу уже в одну из киевских гимназий.

В следующем году Костомаров становится преподавателем русской истории в Киевском университете, его лекции неизменно вызывают большой интерес. Читал он не только историю, но и славянскую мифологию. Как и в Харькове, на новом месте собирается кружок прогрессивно настроенных украинских интеллигентов, лелеющих мечту о развитии самобытной украинской культуры, совмещая эти национальные стремления с некоторыми политическими — освобождением народа от крепостного, национального, религиозного гнета; изменением строя в сторону республиканского, созданием панславянской федерации [41], в которой Украине будет отведено одно из первых мест. Кружок получил название «Кирилло-Мефодиевское общество». Костомаров играл в нем одну из первых скрипок. Николай Иванович — главный автор программного произведения общества — «Книги бытия украинского народа». Среди других членов — П. Кулиш, А. Маркевич, Н. Гулак, В. Белозерский, Т. Шевченко. Если последний придерживался довольно радикальных взглядов, то Костомарова обычно называют умеренным, либеральным кирилло-мефодиевцем, он подчеркивал необходимость мирного пути преобразования государства и общества. С возрастом его требования стали еще менее радикальны, ограничивались просветительскими идеями.

По доносу студента Петрова «Кирилло-Мефодиевское общество» было разгромлено в 1847 году. Естественно, ни о каком продолжении работы историка в университете и речи быть не могло. Костомарова отправили в Петропавловскую крепость. Там он отсидел год, после чего был направлен в административную ссылку в Саратов, где прожил до 1852 года. В Киеве Костомаров оставил невесту — Алину Крагельскую. Она была выпускницей пансиона госпожи Де Мельян, где Николай Иванович некоторое время преподавал. Крагельская была талантливой пианисткой, ее приглашал в Венскую консерваторию сам Ференц Лист. Несмотря на протесты родителей, которые считали, что Костомаров ей не ровня, Алина твердо решила выйти замуж за историка. Тот снял деревянный особняк возле знаменитой Андреевской церкви. Там-то его и взяла полиция 29 марта 1847 года, накануне свадьбы. (Кстати, Тарас Григорьевич Шевченко тоже в тот момент очутился в Киеве именно по поводу предстоящей свадьбы своего друга — Костомарова.)

В Саратове Костомаров трудился в уголовном столе и статистическом комитете. Он свел тесное знакомство с Пыпиным и Чернышевским. Одновременно не прекращал работать над сочинением исторических произведений, хотя на издание их и существовал запрет, снятый лишь во второй половине 50-х годов.

Любопытно отношение Н. И. Костомарова к задачам историка, к методам его работы. С одной стороны, Николай Иванович подчеркивал, что труды должны иметь целью «строгую, неумолимую истину» и не потакать «застарелым предубеждениям национального чванства». С другой стороны, Костомарова, как мало кого еще, упрекают в недостаточном владении фактическим материалом. Нет, безусловно, он много работал в архивах, обладал потрясающей памятью. Но слишком часто полагался только на память, отчего допускал многочисленные неточности и просто ошибки. Более того, относительно замечаний в его адрес о свободном обращении с источниками и сочинительстве истории, то именно в этом ученый видел призвание историка, ибо «сочинять» историю, по его понятию, значит «уразумевать» смысл событий, давать им разумную связь и стройный вид, не ограничиваясь переписыванием документов. Вот типичное рассуждение Костомарова: «Если бы до нас не дошло никакого известия о том, что на Переяславской раде читались условия, на которых Малороссия приступила к соединению с Московским государством, то я и тогда был бы убежден, что они там читались. Как же могло быть иначе?» Такие идеи не всегда поддерживаются серьезными историками, зато Костомаров, пользуясь «здравым смыслом», выстраивал стройную картину происшедшего, и не поэтому ли исторические труды его всегда красочны, интересны, захватывают читателя, что, собственно, служит делу популяризации исторических знаний, подталкивает дальнейшее развитие науки (раз уж она вызывает любопытство читающей публики).