История Древней Греции - Николас Хаммонд

Афинская армия, спустившись с отрогов горы Пентелик на Марафонскую равнину, увидела персидский флот у берега и персидское войско, вставшее лагерем вдоль берега, – его позиции с юга прикрывало болото, а с севера – ложе ручья, пересохшего в течение засушливого сентября. На равнине господствовала многочисленная персидская конница.

Рис. 16. План Марафона

В ее присутствии даже самая стойкая пехота не имела никаких шансов пересечь равнину, так как ее фланги и тыл немедленно оказались бы под ударами многочисленных персидских эскадронов. Персидские пехотинцы уже выстроились к бою. Длина их рядов подчеркивала их численное превосходство, к тому же их прикрывали многочисленные опытные лучники. Афиняне встали лагерем на самых нижних предгорьях, на земле, посвященной Гераклу, где изрезанный рельеф служил защитой от персидской конницы. Афинское войско насчитывало около 10 тысяч гоплитов, запасшихся всем необходимым; новые припасы могли доставить легковооруженные пехотинцы. Конницы, лучников и пехотинцев-застрельщиков при армии не было, так как в этих родах войск персы, безусловно, превосходили афинян. Таким образом, афинская армия представляла собой всего лишь ударный корпус тяжеловооруженной пехоты. Афинскому командованию осталось решить, когда и как нанести удар.

Однако у афинян не было главного военачальника. Решение принимали десять стратегов, собиравшихся на совет. В данном случае мнения полководцев разделились поровну. Пятеро желали обождать, вероятно, на том основании, что персы имеют численное превосходство, а через некоторое время на помощь могут прийти спартанцы; более того, поле боя выбрано персами, и победа над персидской конницей сомнительна. Остальные пятеро выступали за немедленное сражение. Их возглавлял Мильтиад, который и предложил в афинском народном собрании выступить к Марафону. Он хорошо ознакомился с персидской армией во время Скифской кампании, а позже и во время двух своих правлений в Херсонесе и являлся решительной и сильной личностью. Среди его сторонников был Аристид, уважаемый за мужество и честность. При невозможности прийти к единому мнению стратеги договорились призвать полемарха Каллимаха, который, конечно, не присутствовал при этом совещании, и, как в старые времена, передать решение на его суд. Мильтиад перехватил Каллимаха и склонил его на свою сторону. Тот высказался за немедленное сражение. Оперативное командование стратеги осуществляли по очереди, сменяясь ежедневно. В свой день Аристид уступил командование Мильтиаду, и так же поступили три других поддерживавших его стратега. Таким образом, Мильтиад, по сути, стал верховным командующим, хотя оперативное командование мог осуществлять лишь пять дней из десяти. Он стал выжидать, надеясь на ошибку персидской кавалерии или какой-либо другой шанс. Возможность для удачной атаки представилась как раз в тот день, когда он командовал. К этому моменту на помощь афинянам прибыли все силы платейцев – разнородное войско общей численностью примерно в тысячу бойцов.

Персы все это время не двигались с места. Они могли себе это позволить, поскольку припасы легко было переправить с Эвбеи, а лошади по ночам отводили на водопой и пастбище в северной части равнины с болотистыми лугами и обильными родниками. Днем же конница, пехота и лучники были готовы отразить любое нападение решительных греков на позициях, благоприятствующих персам. Пока они бездействовали, греки постепенно приближались к персам, валя деревья и строя на равнине частоколы, и в итоге оказались менее чем в миле от их рядов. Однажды перед рассветом ионийцы, служившие в персидской армии, подошли к частоколу и передали афинянам сообщение: «Конница ушла».

Мильтиад действовал незамедлительно. Греческая армия расположилась на ночь в боевом порядке – афиняне справа и в центре, платейцы слева. Когда войско собралось, Мильтиад растянул строй, чтобы он равнялся по длине персидскому строю, и укрепил оба фланга дополнительными шеренгами, тем самым ослабив центр. Каллимах принес богам жертвы. Знамения были благоприятными. С рассветом греки начали стремительное наступление. Оказавшись в пределах досягаемости персидских стрел, они ускорили шаг и врезались в персидскую пехоту. Более глубокий строй на флангах, имеющий лучшие доспехи и более длинные копья, чем у персов, смял противника. В центре персы прорвали тонкую линию греков и начали преследование, однако греческие фланги развернулись и ударили по центру персов с тыла. В последующей рукопашной персидская конница была лишена возможности вмешаться в сражение. Битва продолжалась долго, но, в конце концов, персы бежали в сторону болот, преследуемые по пятам греками. Потеряв семь кораблей, персидский флот взял на борт остатки войска и вышел в море. Там персы забрали пленных эретрийцев, которых содержали на острове Эгилия, и направились на юг, к мысу Сунион и Афинам.

Когда персидский флот отошел от берега, афиняне с поля битвы заметили, что кто-то подает персам сигнал щитом, отражающим солнечные лучи. Такой сигнал означал измену в Афинах. Оставив часть сил охранять воинскую добычу, Мильтиад форсированным маршем привел свое войско в Афины[24]. Прибыв на Фалеронский рейд, персы увидели, что афинская армия уже расположилась в святилище Геракла в Киносарге вне городских стен. Внезапный десант был невозможен. Персидский флот некоторое время оставался в море, а затем отбыл в Азию. На следующий день прибыл 2-тысячный авангард лакедемонской армии; он прошел около 140 миль за три дня, выступив из Спарты сразу после полнолуния. Дойдя до Марафона, спартанцы осмотрели поле боя. Они увидели мертвых – 192 афинянина и 6400 персов – и взяли на заметку короткие копья и плетеные щиты персидских пехотинцев, облаченных не в бронзовые шлемы, доспехи и наголенники, подобно греческим гоплитам, а в колпаки, рубахи (иногда защищенные железными чешуйками) и узкие штаны. Ознакомились они также с рельефом местности и с тактикой Мильтиада. Затем они вернулись в Афины, поздравили афинскую армию с успехом и отправились обратно в Лаконию. Ни один из античных авторов не подвергал сомнению их искренность в соблюдении религиозных предписаний, не позволившую им участвовать в битве.

Исследователь сражений древности постоянно сталкивается с неразрешимыми загадками, и Марафонское сражение – не исключение. Например, ни один источник не объясняет, почему ушла персидская конница, а ведь только это позволило афинской пехоте пересечь равнину. Один автор заявляет, что вместе с конницей отсутствовал и Датис, а другой – что он участвовал в битве, по-видимому, уже под конец, когда сражение было проиграно[25]. Но того, что нам известно, достаточно, чтобы оценить блестящее командование Мильтиада на каждом этапе: его решение выступить к Марафону, намерение атаковать, точный выбор момента для атаки и построение армии на поле боя. То, как пехота атаковала, не разрывая строя, и как развернулись ее фланги, придя на помощь центру, свидетельствует о высочайшем мастерстве и дисциплине афинских гоплитов. Победа над более многочисленным врагом в рукопашной схватке одержана благодаря их храбрости, искусному владению оружием и надежным доспехам. В момент, решавший судьбу Афин, в их распоряжении оказались самый умелый полководец и самое способное войско за всю историю города.

Поражение персов под Марафоном, подобно разгрому испанской Непобедимой армады, нашло отражение в искусстве. Роспись в Поикильской Стое, или Расписном портике, представляла три этапа битвы: стремительную атаку платейцев и афинян, первую рукопашную схватку, когда враг в беспорядке бежал в сторону болот, и, наконец, как греки преграждают путь персам, пытающимся спастись на финикийских кораблях. Отдельные портреты изображали греков: Каллимаха, павшего в битве; Мильтиада, приветствующего своих бойцов; Кинегира, которому отрубили руку, когда он схватился за корму вражеского судна; Эпизела, потерявшего в битве зрение; драматурга Эсхила, а также и персов Датиса и Артаферна. Однако почетные места занимали боги и герои, которые якобы лично присутствовали на поле боя: Марафон, Тесей, Афина и Геракл[26].

Марафонская победа не предотвратила персидское вторжение в Грецию, но она укрепила воинский дух афинян, продемонстрировала спартанцам, каким образом греческая пехота может одолеть персидскую, и воодушевила другие греческие государства на сопротивление. Все эти три условия были необходимы для будущего спасения Греции. В этом смысле Марафонское сражение явилось одним из поворотных пунктов всемирной истории.

Пленников с Наксоса и из Эретрии персы привезли с собой. Дарий поселил эретрийцев около Суз, где они сохранили свой язык и обычаи. Получив от своих полководцев сообщение о поражении под Марафоном, он пришел к выводу, что Грецию невозможно завоевать нападением с моря, и стал готовить полномасштабное вторжение одновременно по суше и по морю. С этой целью Дарий разослал во все концы империи приказы о подготовке конницы, пехоты и моряков, о строительстве военных и транспортных кораблей и о создании запасов. Планирование и подготовка заняли три года, однако вторжение пришлось отложить, так как в 487 г. в Египте началось восстание. Дарий собирался использовать накопленные силы и против Греции, и против Египта, но на следующий год умер[27]. Ему наследовал Ксеркс, которого Писистратиды заклинали не откладывать вторжение, а Алевады в Фессалии обещали ему поддержку. Однако сперва он занялся Египтом и в 485 г. покончил с восстанием. На следующий год Ксеркс стал готовиться к вторжению в Грецию. Он уже владел многими греческими островами и всем северным побережьем Эгейского моря, по которому намечался маршрут его армии. Памятуя о гибели флота у горы Афон в 492 г., персы в 483–481 гг. прорыли через перешеек канал шириной почти в полторы мили, поднимавшийся в самой высшей точке примерно на 50 футов (16 м) над уровнем моря. На строительстве канала использовался принудительный труд, защиту стройки со стороны моря обеспечивал персидский флот, действовавший со своей базы в Элее. Приготовления Ксеркса встревожили всю Грецию.