Мой желанный и неприступный маркиз - Александра Хоукинз

В глазах Шанса вспыхнуло одобрение, он подался вперед, собрал гребни и положил их на маленький столик.

— Никогда не видел тебя с распущенными волосами, — признался он, очарованный их мягкостью и густотой. Он погладил ее по волосам, кончики которых колыхались ниже талии. — Поверить не могу, что ты все время скрывала от меня такую красоту.

— Иногда я распускаю их, — сказала он, радуясь его реакции. — Или заплетаю в косу, чтобы волосы не мешали, пока я над чем-то работаю.

— Но теперь ты будешь распускать их только для меня, — сказал он, целуя ее в висок.

— Если только это прилично.

Он стоял так близко, что она чувствовала жар его тела. Легкий запах мыла, которое использовал слуга, когда брил Шанса. Когда он развязал ей корсаж, она почувствовала, как напряглись ее соски. Даже больно стало. Она инстинктивно качнулась в его сторону.

— Посмотрите на меня, миледи, — попросил он, обхватывая руками ее лицо.

Темпест посмотрела в его серые глаза, в которых увидела подтверждение всему, что она хотела получить — страсть, желание, любовь. Она глубоко вздохнула и убрала одежду, которую прижимала к груди. Платье и развязанный корсаж соскользнул вниз, обнажая возбужденные соски.

В глазах Шанса вспыхнули возбуждение и страсть. Руки мужчины скользнули с лица на талию девушки. Он ослабил завязки нижних юбок, и платье упало на пол. Не сводя глаз с Темпест, завел руки ей за спину, потянул ее панталоны, и они соскользнули с ног.

Когда Темпест осталась стоять в одной рубашке, о стыдливости говорить было уже поздно. Руки Шанса переместились с бедер на ягодицы. Он нежно сжал руками ее округлости и прижал ее к своему телу. И тогда она отчетливо ощутила, какими твердыми стали впереди его бриджи. Шанс закрыл глаза, откинул назад голову, прижимая ее все крепче и крепче, а его твердая возбужденная плоть соблазнительно терлась о ее тело.

— Я так долго этого ждал, — простонал он низким и хриплым от желания голосом. — Не знаю, сколько смогу выдержать.

Темпест не поняла в полной мере значение его признания, но увидела, что говорил он искренне. Она испугалась, когда он неожиданно схватил ее за край сорочки и потянул оставшуюся на ней одежду через голову.

Швырнул ее сорочку через плечо и улыбнулся.

— Теперь я вижу, что точно не выдержу, — признался он, она резко втянула воздух, когда он обхватил ее за талию, поднял и усадил на матрас. — Ложись.

На огромной кровати с балдахином, резными стойками из красного дерева и плотными драпировками, девушку окутала полутьма — сюда не достигал свет масляных ламп. Темпест откинулась на спину, как велел Шанс, не зная, куда девать руки. Ей казалось, что глупо волноваться из-за подобной ерунды.

Шанс, с другой стороны, даже не смотрел, послушалась ли она его. Опустив голову, он расстегивал пуговицы на ширинке своих штанов. Поглощенный своим занятием, он даже не заметил, что она обхватила себя руками, чтобы ей ничего не мешало его разглядывать.

Не колеблясь ни секунды, он стянул штаны, обнажая свое возбужденное мужское достоинство, бедра и, наконец, ноги. Маркиз Фейрлэм был истинным мужчиной в самом расцвете сил. В свете масляных ламп кожа его приобрела золотистый оттенок, а тени лишь подчеркивали красиво вылепленные изгибы рук и ног.

Он резко поднял голову и заметил, как простодушно она его рассматривает и восхищается.

— Ты позволишь мне когда-нибудь тебя нарисовать? — неожиданно спросила она.

Шанс засмеялся и покачал головой.

— Если ты добавишь мой портрет в свой маленький альбом, тогда мне придется попросить тебя сжечь его, пока его кто-то не увидел. Это было бы настоящим варварством, поскольку такой талант, как у тебя, нельзя зарывать в землю. К тому же я никогда не узнаю, чем все закончилось, если матушка узнает, что мой голый зад был выставлен на обозрение всему Лондону.

Темпест захихикала и вежливо отвела взгляд.

— Знаешь, насколько я вижу, ты выставил на обозрение не свой зад, а нечто иное.

Он негромко выругался и забрался на кровать.

— К твоему сведению, с тех пор, как я тебя встретил, это мое постоянное состояние, — ответил он, нисколько не стыдясь столь явной физической реакции.

На самом деле он вызвал в ней искренний интерес, она подобралась поближе к его плоти. Темпест радовалась полутьме в комнате, потому что Шанс не мог видеть, как краска стыда заливает все ее тело. Шанс повернулся на бок и стал гладить ее голое плечо, руку, и она каждой клеточкой чувствовала прикосновение его кожи к ее телу.

Я никогда раньше ничего подобного не делала, — негромко призналась она. — Я…

Он прижал палец к ее губам, а потом сам прильнул губами к ее рту.

— Закрой глаза. Отгони все страхи и сомнения, — сказал он, целуя ее подбородок, и дальше скользнул вниз, к шее.

Темпест наклонила голову набок, когда Шанс языком провел по изгибу ее грациозной шеи. Легонько прикусил ее ключицу, девушка вздрогнула.

— Вот так, — прошептал он, покрывая ее тело поцелуями, когда прокладывал себе путь к ее груди. — Просто чувствуй, любовь моя.

Темпест ахнула, когда его губы коснулись ее левого соска. Она руками уперлась ему в плечи, готовая вот-вот его отпихнуть.

Он не должен был целовать ее там. Это слишком интимно.

Груди ее потяжелели, прямо под кожей покалывало. Каждый раз, когда мышцы его шеи делали глотательное движение, взмокшая промежность начинала пульсировать. Она теснее сжала ноги, пытаясь себе контролировать.

Однако Шанс хотел почувствовать, как в ее теле разгорается буря. Когда его рот переместился на вторую грудь, рука скользнула на нежный изгиб живота, стала ласкать бедро. Пальцами он нежно поглаживал ее напряженные мышцы, пока она не стала расслабляться.

Она раздвинула ноги, открывая ему доступ к мягкому треугольнику между ног.

— А теперь расслабься, — пробормотал он, нежно лаская пальцами ее открывшуюся плоть.

— Нельзя, — прошептала Темпест, во рту неожиданно пересохло. — Это не…

— Можно… — заверил ее Шанс. Он сел поудобнее, чтобы иметь возможности целовать ее в губы.

Ее влажные затвердевшие соски уперлись ему в грудь — Темпест застонала. У нее болело всюду, где бы он к ней ни прикасался. Кожа казалась горячей и чувствительной, и она не знала, сможет ли она выдержать еще минуту.

Два пальца мужчины раздвинули податливую плоть.

— Шанс!

— Тебе нравится, как я тебя ласкаю? — прошептал он, обжигая ее своим горячим дыханием. — Видишь, какая влажная ты стала для меня, Темпест? Это знак твоего невысказанного желания.

Девушка не могла отрицать очевидного или придумывать иное объяснение. Шанс ласкал ее дерзко, и мышцы живота девушки напряглись. Он еще глубже ввел пальцы, и ее тело открылось ему навстречу.