Мой желанный и неприступный маркиз - Александра Хоукинз

— Достаточно одного одеяла, — ответила она, мысленно задаваясь вопросом, не ударилась ли она головой. Ничего из происходящего вокруг не имело смысла. — Ты очень разозлился на меня.

— А ты хотела меня ударить. — Он негромко поцокал языком. — Сент-Лион клянется, что ты замахнулась на него.

— Я думала, что это ты! — пробормотала она, до сих пор сбитая с толку его поведением.

— Понятно, — произнес он, судя по голосу, не слишком расстроенный тем, что спровоцировал девушку пойти на насилие. — Что ж, никто не пострадал. Господь свидетель, что я заслужил такое отношение с твоей стороны.

Этого покаяния Темпест уже выдержать не смогла. Его спокойствие совершенно не вязалось с его обвинениями. Она закрыла лицо руками, чтобы он не видел ее слез.

— Темпест! — воскликнул он, подполз на коленях к ней, убрал руки от ее лица. — Моя любимая!

Не колеблясь ни секунды, он заключил ее в объятия, подталкивая ее зарыться лицом ему в плечо. Темпест почувствовала его руки на своей спине. Шанс прижал ее ближе, пока она рыдала.

— Я очень сожалею, — пробормотал он ей в шею. — Я просто ревновал. Мне стыдно признать, что я потерял голову, когда увидел, как ты танцуешь с Уаррилоу. Не говоря уже о том, что он испортил наше свидание в парке. Я начал задаваться вопросом: а не приложила ли ты к этому руку? И выместил свой гнев на тебе. Я был несправедлив, не дав тебе возможности даже объясниться. Наговорил вам с Сент-Лионом кучу глупостей.

— Он любит тебя, — сказала она, шмыгая носом, когда оторвала голову от его плеча. Шанс протянул ей чистый платок. — Сент-Лион точно простит тебя. Иначе он никогда бы не стал заманивать меня в твой экипаж, чтобы устроить это похищение.

— Я тебя не похищал, — возразил он, забирая платок из ее рук и вытирая ей слезы. — Считай эту остановку временной задержкой. Ты можешь уехать, как только пожелаешь. Только скажи. Я просто хотел побыть с тобой наедине, чтобы как следует извиниться. Я был жесток и заслуживаю наказания.

Шанс выглядел таким раздраженным, что она не смогла сдержать улыбку.

— А забота о моей лодыжке и горячий чай — тоже часть твоего раскаяния?

Он небрежно повел правым плечом.

— Полагаю, что да. Ты не рассказала Сент-Лиону, насколько сильно повредила ногу и настолько сильно разозлилась на меня, что я испугался, что тебе станет еще хуже.

— Я смотрела на вас с Саброй и ни на что не обращала внимания. Наступила бедному лорду Уаррилоу на ногу и подвернула свою, — объяснила она.

— Мы с Саброй… — начал он и запнулся, помассировал себе сзади шею. — Мне было всего шестнадцать, когда мы познакомились. Она на несколько лет меня старше. И несколько месяцев мне казалось, что я в нее влюблен.

— Она очень красива.

— Да, но… все быстро прошло, когда она сбежала и вышла замуж за другого, — продолжал он, жалея, что приходится копаться в том отрезке жизни, который он предпочел бы забыть. — Пару лет назад она овдовела, а сейчас очаровала одного пожилого графа.

Темпест не была знакома с Саброй, но она видела, как эта женщина смотрела на Шанса. Она в него влюблена.

— Тебе уже не шестнадцать. Теперь ты мог бы убедить ее сбежать вместе с тобой.

— Возможно.

Он отвернулся, и Темпест поняла, что Сабра уже пыталась соблазнить Шанса. Вся симпатия, которую он испытывал к вдове, давно развеялась.

— Где она? — спросила она, молясь о том, что дама не ждет возвращения Шанса.

— Я оставил ее в саду лорда и леди Кармак. Мы поссорились, когда я сказал ей, что планирую встретиться с Уаррилоу, но когда я вошел в бальный зал, вы уже ушли. Я попросил Сент-Лиона проводить ее домой, — признался он, подбирая ее юбку, потому что край подола попал в воду.

Столь вопиющее равнодушие к бывшей любовнице не должно было бы исправить настроение Темпест, но девушка оказалась эгоисткой. Она мысленно порадовалась тому, что красавица Сабра возвращается к своему пожилому графу.

— А куда подевался Уаррилоу? — Он постарался говорить спокойно, с едва заметной ноткой любопытства, чтобы не показать, насколько ее ответ крайне важен для него. — Сложно поверить, что он тебя оставил, зная, что ты подвернула ногу.

Значит, вот почему он был так зол, когда вошел в гостиную. Шанс надеялся застать Темпест и Уаррилоу в скандальной ситуации. А когда застал ее в компании своего сластолюбивого приятеля, то разозлился еще больше.

— У лорда Уаррилоу были другие планы на вечер. Он предложил остаться, помочь, но я сказала, чтобы он уходил.

— Я принял предложение Сабры поехать с ней сегодня на бал только потому, что не хотел в очередной раз напиться до беспамятства, чтобы не думать о тебе и Уаррилоу! — признался он, переплетая свои пальцы с ее пальцами. — Я приехал с ней как друг. Между нами ничего бы не было, даже если бы мы остались вдвоем в саду.

Темпест затаила дыхание, когда он приподнял опущенные ресницы и встретился с ней взглядом.

— Только одну даму я мечтаю соблазнить в полночь в саду.

Наконец, Темпест вспомнила, что нужно дышать, и она шумно выдохнула.

— Кого?

— Зачем ты спрашиваешь? Тебя, моя дорогая, — ответил он, в глазах у него светились любовь и остроумие.

— А в этом доме есть сад?

Он обрадовался ходу ее мыслей. Она видела это по выражению его лица, по тому, как изогнулись его губы и затрепетали ноздри.

Но он покачал головой.

— Нет? — Темпест постаралась сдержаться и не надуть губы. — Вы разочаровываете меня, лорд Фейрлэм.

— У тебя нога болит, любимая, — напомнил он, вставая, чтобы потом прижать ее всем телом на диване. Темпест откинулась на подушки. Босая нога дернулась, выплеснув немного воды на ковер. — Кроме того, ты права… я хочу тебя здесь.

— Неужели? — стыдливо спросила она, ничуть не испугавшись. Вот когда она поверила, что его потеряла, ее мучил подлинный страх.

— Да, миледи. — Он искоса взглянул на нее — настоящий соблазнитель. Его губы соблазнительно нависли над ее губами. — Ты не станешь возражать против поцелуев?

— Нет…

Шанс впился в нее губами.

Долго сдерживаемая страсть столкнулась с растущим чувством облегчения. Темпест радостно восприняла, когда он прикусил ее губы, и обхватила руками его за шею и притянула ближе. Не обращая внимания на неудобную позу, она дразнила его своим языком. Кончик своего проворного языка она засовывала, ласкала, проверяла его слабости.

Неожиданно он открылся для нее, позволяя войти глубже. Она переплетала свой язык с его языком, доставляя ему удовольствие, считая, что именно она наслаждается.

Темпест негромко ахнула от удивления, когда он накрыл одну ее грудь своей рукой.