От лжекапитализма к тоталитаризму! - Михаил Антонов

Так, движение национал-синдикализма, возникшее в начале 20-х годов в Португалии и сходное с испанской Фалангой, провозглашало своё неприятие капитализма и необходимость революции с целью обуздания хищнической политики капиталистов. Национал-синдикалисты, носившие, как и испанские фалангисты, голубые рубашки, критиковали режим Салазара за его умеренность, отсутствие радикальных мер по переустройству общества. Салазар не стал сразу запрещать это движение, а постарался расколоть его. Более умеренных членов движения он вовлёк в свою партию, и они впоследствии составили костяк аппарата португальских корпораций. А уже непримиримых национал-синдикалистов он арестовал, и в дальнейшем это движение могло существовать только как небольшая полуподпольная секта, не имевшая влияния ни в образованном обществе, ни в народных массах. Поэтому упоминавшийся выше Пейн делает важный вывод: «Фашизм в Португалии потерпел полное поражение» (указ. соч., с. 177). И другие исследователи согласны с тем, что в Португалии не было массовой базы для фашизма. Они полагают, что у режима Салазара гораздо больше общего с авторитарными диктатурами в странах «третьего мира» — правлениями Насера в Египте, Каддафи в Ливии, Сукарно в Индонезии, Нкрумы в Гане.

По мнению Пейна, возможности победы фашизма в Португалии были значительно меньшими, чем даже в Испании. Крестьянское население было мало способно к мобилизации, угроза левого рабочего движения практически отсутствовала. В Германии реваншистские настроения подогревались ощущением унижения итогами первой мировой войны, а Португалия участвовала в войне на стороне Антанты и оказалась в числе победителей.

Сторонники Салазара, отвергавшие своё родство с итальянским фашизмом и резко отрицательно относившиеся к нацизму, были организованы, они носили зелёные рубашки, брюки цвета хаки и пояс с начальной буквой имени диктатора «S». Существовал полувоенный Португальский легион.

У Национального союза была своя молодёжная организация, охватывавшая подростков (от 10 лет) и юношей. Точнее, это была система из четырёх организаций, каждая для детей определённого возраста. Просто мальчик, подрастая, как бы последовательно переходил из младшей группы в старшую.

Террор в Португалии не был массовым, в известной мере соблюдались права и свободы граждан. Считалось, что человек, не выступавший против власти, мог пользоваться всеми демократическими свободами.

Многое другое отличало Португалию Салазара от нацистского и фашистского режимов Германии и Италии. В стране отсутствовали воинствующий расизм, антиинтеллектуализм, иррационализм, агрессивность во внешней политике. При Салазаре в стране господствовал национализм, но «внутренний», не ставивший целью завоевание «жизненного пространства», как в Германии, или приобретение новых колоний в Африке, как у итальянцев. (Салазар осуждал агрессию Италии против Абиссинии). Салазару были чужды планы завоевания колоний, расширения империи. Империя у него уже была, и достаточно было сохранять уже ранее завоёванное.

Но зато удерживать ранее приобретённые колонии Салазар считал долгом Португалии, и он оправдывал такую политику моральными и просветительскими соображениями:

«Мы верим, что существуют расы упадочнические и отсталые, и наша миссия заключается в том, чтобы приобщить их к цивилизации, вовлечь в семью человечества. Мы имеем право на колонии, эту вотчину португальцев, которые проливали свою кровь на землях пяти частей света».

Муссолини и Гитлер развивали экономику и проводили социальную политику, имея целью подготовку к войне. Даже Франко, строя планы развития экономики, первоначально мечтал о создании могущественных вооружённых сил. Салазар же в основном рассматривал экономику как средство достижения мирных целей, хотя и заботился о поддержании боеспособности армии, чтобы удерживать колонии.

Понимая необходимость промышленного развития страны, Салазар в 1933 году издал закон об индустриализации Португалии, предусматривавший и строительство современных промышленных предприятий. Тогда разработанный план в основном остался на бумаге, потому что частный капитал не шёл в промышленность, а государство не могло выделить для этого достаточных инвестиций. К тому же Салазар, говоря о необходимости индустриализации, в то же время видел и её отрицательные (как он считал) стороны. Его идеал, утверждают исследователи, был близок к идеалу Ганди. Мечта Салазара — быть пастырем народа земледельцев, бедных, но стремящихся к святости, которых надо защитить от соблазнов современной цивилизации, поскольку он знает, насколько они опасны для веры и для души. Индустриализация — значит и урбанизация, рост рабочего класса, а это может разрушить стабильность того общества, которое диктатор создавал. Салазар был не только антилибералом, но в некоторых отношениях и антикапиталистом. Примечательно, что когда ему доложили, что в португальской колонии Анголе нашли месторождения нефти, он воскликнул: «Какая жалость!»

Объективно Салазар создавал условия для крупного промышленного капитала, но делал это тогда, когда класса крупных капиталистов в Португалии ещё не существовало. Это дало основание некоторым исследователям охарактеризовать его режим как «капитализм без капиталистов».

Более детальный план развития страны на 1935–1950 годы предусматривал проведение общественных работ, в основном по ирригации и строительству автомобильных дорог. Это помогло создать довольно большое число рабочих мест, в чём очень нуждались тогда широкие слои населения.

Предпринимала власть и «битвы за урожай», в основном нацеленные на увеличение производства пшеницы, что было необходимо для решения продовольственной проблемы и улучшения платёжного баланса страны. Рекордный урожай зерновых 1934 года составил 650 тысяч тонн, тогда как в 20-е годы он не превышал 400 тысяч тонн. Но в целом эти «битвы» не дали большого результата, так как помещики, пользовавшиеся имевшейся в изобилии дешёвой рабочей силой, не хотели вкладывать средства в повышение плодородия почв и во внедрение механизации сельских работ.

Новые времена — новая политика

Во время второй мировой войны Португалия заявила о своём нейтралитете, ибо если бы она выступила на стороне держав оси, то сразу же потеряла бы свои колонии. И обе воюющие стороны были довольны тем, что нейтральная Португалия не присоединилась к числу противников. Но уже с 1942 года на Азорских островах, принадлежащих Португалии, создаются военные базы Англии, а затем и США.

После войны Салазару пришлось менять политику, чтобы хотя бы по видимости встать в ряд демократических государств. Как Франко в Испании отрёкся от Фаланги, которую на западе считали фашистской партией, так и Салазар «спрятал в шкаф» свои диктаторские идеи и стал подчёркивать свою приверженность обеспечению прав человека, но с определёнными оговорками.

Салазар не уставал повторять, что власть и свобода несовместимы. Там, где побеждает одно из этих начал, другому нет места. Только власть, государство могут гарантировать свободу. Власть необходима, а свобода возможна. Власть — необходимый корректив плохих законов и народного невежества.

По поводу власти Салазар мог бы прочитать целую поэму:

«Власть — это факт и необходимость. Она не исчезает и при её смене, а просто переходит в другие руки. Она есть и право, и обязанность. В семье, в школе, в церкви, на предприятии, в синдикате, в казарме, в государстве власть никогда не существует для самой себя, а всегда о других. Она не чья-то собственность, а бремя».

Салазар убеждал мир, что в Португалии нет языческой диктатуры, здесь общество остаётся христианским, это и есть христианская демократия. Но в Португалии нет и подчинения человека государству от рождения до смерти, как это было, по мнению Салазара, в СССР или в Германии при Гитлере.

Салазар выступал против открытия двери для иностранного капитала, стремившегося овладеть всеми ключевыми отраслями экономики Португалии. Он отказался принять и план Маршалла, с которым большинство стран Западной Европы связывало надежды на быстрое восстановление разрушенной экономики. В то же время Салазар всячески показывал, что стремится поддерживать хорошие отношения с США и Англией.

Эти его манёвры имели успех. В 1949 году Португалия вступила в НАТО и стала как бы равноправным членом западного сообщества. А в 1955 году её приняли в ООН.

В 1953 году в Португалии был разработан план национального развития, разбитый на три пятилетки, и все 50 — 60-е годы экономика страны росла в среднем на 4,5 процента в год, а промышленное производство — ещё быстрее. К 1962 году оно выросло по сравнению с 1953 годом почти в два раза, а к 1969-му — примерно в четыре раза. За десять лет валовой национальный продукт на душу населения удвоился. Португальская валюта укрепилась, золотой запас страны вырос и уже обеспечивал 50 процентов денежной массы. Если прежде Португалия была должником Англии, то к концу правления Салазара она стала кредитором Альбиона.