Слишком много кошмаров - Макс Фрай

Я невольно улыбнулся его чистосердечному признанию.

– Но с другой стороны, я хочу, чтобы всё было именно так, как хочу я сам, – внезапно добавил Малдо. – И на кой мне сдались слава и любовь, если получу их не за настоящее чудо, которое хочу показать всему Миру, а за очередное популярное место развлечений? Поэтому я решил: надо делать лучшее, на что способен, не беспокоясь, понравится это публике или окажется слишком сложным для неё. Кто останется равнодушным, сам виноват. Верно я говорю?

– Если бы ты говорил иначе, это был бы уже не ты. А какой-нибудь другой человек. И вряд ли с ним было бы так интересно.

– Спасибо, – просиял он. – Это именно то, что я хотел от тебя услышать. Слово в слово! Отлично. Теперь я вообще ничего не боюсь.

– Вообще ничего? Отлично. Тогда пошли, прокачу тебя в амобилере.

– Чтобы не зазнавался? – подмигнул Малдо.

– Считай, что так. Хотя…

Но говорить мне не дали.

«Как ты думаешь, если человеку снится, что он сидит в колючих кустах, закрыв глаза и обхватив руками голову, это тот самый случай, когда надо звать тебя?» – спросил Нумминорих.

«Думаю, да, – обречённо согласился я. – Как улица-то называется?»

«Жареная. Угол Варёной. И нет, я не издеваюсь».

«Верю, своими глазами видел. Там ещё неподалёку Сырой переулок есть. Хотел бы я знать, кто придумывает названия улиц!»

«По-разному бывает, – принялся объяснять Нумминорих. – Это может быть и личное Королевское решение, и пожелание застройщика, и идея одного из жителей. Право назвать улицу иногда даруется в качестве награды или покупается у города; кстати, довольно дорогое удовольствие, я узнавал. И ещё существует такая специальная комиссия при Управлении Письменными Договорённостями, которая может утвердить или отклонить любое предложение, кроме, конечно, Королевских, которые принимаются без возражений…»

«Спасибо, друг. Но вообще-то вопрос был риторический. И выражал, во-первых, возмущение дурацкими названиями, а, во-вторых, желание хоть немного оттянуть неприятный момент, когда придётся заняться делом. И это я, конечно, зря. Сейчас буду».

– Не прокачу я тебя, – сказал я Малдо. – Внезапно появилась работа. Поэтому зазнавайся дальше. Ты гений, тебе можно.

Лицо гения вытянулось, явив Миру жалобную гримасу всеми покинутого сироты.

– А твоя работа – это надолго? – спросил он. – Я бы сейчас чего-нибудь выпил на радостях. И лучше с тобой, чем без.

– Работы там, скорее всего, на пару минут, – честно сказал я. – Засада однако в том, что сделав её, я сойду с ума.

– В смысле?

– Безумием буду пахнуть, какой тебе ещё нужен смысл?

– Ничего себе у тебя шутки.

– Да какие шутки, – поморщился я. – Впрочем, к вечеру запах безумия пройдёт. Или даже раньше, посмотрим. А может, повезёт, и вовсе без него обойдётся. Тогда пришлю тебе зов.

Малдо растерянно моргнул. Я виновато развёл руками, повторил про себя адрес: «Жареная улица, угол Варёной, кусты», – и покинул Дворец Ста Чудес. Тёмным Путём, конечно, чего тянуть.

…Это меня и подвело. В том смысле, что из Куманского павильона я шагнул прямёхонько в заросли декоративного кустарника.

Колючего декоративного кустарника, вот в чём беда. Не надо было о нём вспоминать.

– Ох, что ж ты так!.. – схватился за голову Нумминорих.

– Зато буду теперь весь в шрамах, как настоящий герой, – сказал я, пытаясь выбраться из кустов с минимальными потерями. То есть, в изодранном в клочья лоохи, вусмерть исцарапанным, но всё-таки не одноглазым. И вообще живым.

Это мне, как ни странно, удалось.

– Ну и где твой спящий красавец? – спросил я.

– Исчез, как только ты появился. Потому что вообще-то ты свалился прямо на него. Может быть, он проснулся от неожиданности? И поэтому исчез?

– Может быть, – вздохнул я. – Надеюсь, это случилось вовремя. В смысле, он не настолько чокнулся от какого-нибудь своего страха, чтобы… Ай, ладно. Всё равно этого мы с тобой никогда не узнаем. Исчез и исчез, точка. Этого не изменить. Можем гулять дальше.

– Он исчез, а запах-то остался, – растерянно заметил Нумминорих.

– Погоди. Какой запах? Абилат говорил, спящие безумием не пахнут, даже когда сходят с ума. Я поверил ему на слово, поскольку сам всё равно не различаю, ты знаешь.

– Нет-нет-нет, не запах безумия, что ты. Запах этого сновидца. Он был довольно странный, ни на что не похож. И почему-то до сих пор ощущается. Хотя немного изменился… Слушай, нет, я понял! Это был не один запах, а смесь. Личный запах спящего, который теперь исчез. И ещё один. Вот он-то и остался. Наверное, этот сновидец просто в чём-нибудь перемазался по дороге. В смысле пока ему снилось, как он сюда идёт. Такое вообще возможно?

– Наверное, – я пожал плечами. – С этими спящими никогда заранее не знаешь, что возможно, а что нет. Ещё вчера я понятия не имел, что они способны совершенно самостоятельно, без помощи внешних обстоятельств, воображать себе какие-то дурацкие кошмары, да ещё и с ума от них сходить…

– Так, стоп, – внезапно перебил меня Нумминорих. – Будешь смеяться, но теперь этот странный запах исходит и от тебя.

– Час от часу не легче. Он хотя бы не очень противный?

– Совсем не противный, – утешил меня Нумминорих. – И слабый, так что, кроме меня и собак, никто не учует.

– Слабый и приятный?

Я, грешным делом, подумал – а вдруг это запах куманского наваждения? Я бы совершенно не удивился, если бы он ко мне прилип, очень уж достоверными были ощущения в этом грешном Куманском павильоне. Ну всё-таки Малдо даёт!

Но Нумминорих отрицательно помотал головой.

– И не приятный. Вообще никакой. Нейтральный. И ни на что мне знакомое не похож. Совершенно точно никогда прежде ничего подобного не нюхал, представляешь? А думал, в Ехо уже не осталось запахов, которые могли бы меня удивить… Погоди. В смысле стой, не двигайся. Дай мне разобраться.

«Разобраться» в исполнении Нумминориха означало тщательно обнюхать меня с головы до ног. Теоретически, я знаю, что для нюхача вроде него это совершенно нормальный поступок, обязательная часть работы, иначе никак. А на практике всё равно заржал, вообразив, как мы выглядим со стороны.

Нумминорих не обратил на моё веселье никакого внимания. Привык.

– Это твои сапоги пахнут, – наконец сказал он. – Значит, ты просто во что-то такое в кустах наступил… Ха! Я даже вижу, во что именно. Какой-то порошок.

– Что?

– Голубой, блестящий. И в траве поблескивает. И дальше, в кустах.

– Что за порошок-то?

– Понятия не имею. Говорю же, впервые в жизни слышу его запах. Но почти уверен, что это не еда, не яд, не лекарство. И не… И не всё остальное. Таково моё экспертное заключение. Извини.

– Ладно, – кивнул я, – значит, будем искать других экспертов.

И быстренько разулся. Стоять на земле босиком оказалось довольно неприятно – даже самая тёплая зима остаётся зимой. Но чего только не сделаешь ради сохранения ценного материала для научных исследований.

Хотя, конечно, не факт, что ценного. Мало ли откуда взялся этот дурацкий порошок. Может быть просто блёстки с детского карнавального наряда осыпались, а мы тут гадаем, как дураки, что это такое. Впрочем, нет, не такие уж дураки. Если Нумминорих говорит, что этот запах с самого начала исходил от спящего, то…

Так.

– Так, сказал я Нумминориху. – Надо кое-что проверить, чем быстрее, тем лучше. Давай руку, закрывай глаза, проведу тебя Тёмным путём.

– Здорово! – просиял он.

– Ещё бы, – согласился я.

И не соврал. Босой, продрогший, исцарапанный в кровь, я был сейчас совершенно счастлив, потому что азарт есть азарт. Ну и, будем честны, не так часто приходят мне в голову по-настоящему хорошие идеи, чтобы перестать им радоваться.

– Есть запах, – твёрдо сказал Нумминорих на обочине Весёлой дороги, где я вчера ночью имел удовольствие почувствовать себя пищей гигантского людоеда, а потом еще большее удовольствие осознать, что на самом деле это не так.

Есть, значит. Так и знал.

– Но совсем слабый, – добавил он. – Я бы, наверное, внимания не обратил, если бы ты не спросил.

– Ну так дождь был, – вспомнил я. – Удивительно, что ты вообще что-то унюхал. Слушай, а это не от моих сапог доносится?

– Хороший вопрос. Сейчас, отойди подальше. Погоди… Нет, всё-таки пахнет трава, причём сильнее всего вот в этом месте.

– Отлично, – кивнул я. – Пошли дальше.

В саду на улице Доброго Знака я не стал показывать Нумминориху место, где лежал второй сновидец. Сказал:

– Попробуй найти запах сам.

Приготовился ждать, сколько понадобится, и нервничать, конечно же, как без того. Но не пришлось, Нумминорих тут же уверенно зашагал к крыльцу.

– Вот здесь пахнет сильнее всего. Ну и след есть, не идеальный, но довольно неплохой. Идёт куда-то туда, – он махнул рукой в сторону дальнего конца участка.

– Логично. Спящий-то он был спящий, но всё равно откуда-то пришёл. Сможешь найти, откуда?