Политическая история Первой мировой - Сергей Кремлев

Но если поражения в начале войны играли роль отрицательного фактора, то связь англо-французского финансового капитала, англо-французского империализма с октябристско-кадетским капиталом России является фактором, ускорившим этот кризис путём прямо-таки организации заговора против Николая Романова.

Эту сторону дела, чрезвычайно важную, замалчивает по понятным причинам англо-французская пресса и злорадно подчёркивает немецкая. Мы, марксисты, должны трезво смотреть правде в глаза, не смущаясь ни ложью, казённой, слащаво-дипломатической ложью первой воюющей группы империалистов (Антанты. – С. К.), ни подмигиванием и хихиканием их финансовых и военных конкурентов другой воюющей группы (Германии и Австро-Венгрии. – С. К.). Весь ход событий февральско-мартовской революции показывает ясно, что английское и французское посольства с их агентами и «связями», давно делавшие самые отчаянные усилия, чтобы помешать сепаратному миру Николая Второго с Вильгельмом II, непосредственно организовали заговор вместе с октябристами (члены праволиберальной партии «Союз 17 октября» в честь царского Манифеста от 17.10.1905. – С. К.) и кадетами (партия крупной буржуазии. – С. К.), вместе с частью генералитета и офицерского состава армии и петербургского гарнизона особенно для смещения Николая Романова. Англо-французский империалистический капитал, в интересах продолжения империалистической бойни, ковал дворцовые интриги, подстрекал и обнадёживал Гучковых и Милюковых»…

Ясно, внятно и по существу!

Не так ли?

Хор и Мильнер приехали в Россию не в «запломбированном» вагоне, «чистая» российская публика встречала их лояльно, в отличие от того, как она встретила Ленина. Однако как раз англичане действовали в России прямо противоположно интересам России… При этом Хор, Бьюкенен, кадеты, Мильнер, Милюков, ВПК и многое другое было частицами одной и той же политической «мозаики».

Взглянем на ещё один её элемент… Имея в виду работу английских разведчиков в России в 1917 году, не стоит упускать из виду такой малоизвестный факт, как причастность к событиям известного английского писателя Уильяма Сомерсета Моэма, автора «Бремени страстей человеческих»…

После начала Первой мировой войны Моэм работал в разведке, год был в Швейцарии, а потом его направили в Россию с секретной антибольшевистской миссией. И в 1938 году, в книге «Подводя итоги», он признавался: «Я не прошу мне верить, что, если бы меня послали в Россию на полгода раньше, я бы, может быть, имел шансы добиться успеха. Через три месяца после моего приезда в Петроград грянул гром, и все мои планы пошли прахом».

Под «громом» Моэм имел в виду гром выстрела крейсера «Аврора», возвестившего о рождении новой России. Русский царизм ушёл в историческое небытие по воле мировой Элиты и под давлением русской элиты, а русскую элиту сметала стихия народного возмущения.

ГОВОРЯ о дооктябрьской деятельности англосаксов по установлению контроля над Россией, надо обязательно помнить и об американской миссии Элиху Рута, появившейся у нас летом 1917 года. Эту миссию называют «военной», хотя в состав особой миссии в Россию входили представители не только военного и военно-морского ведомств, но и бизнесмены и даже профсоюзный деятель – социалист-ренегат Эдвард Рассел.

Значение миссии Рута было подчёркнуто тем, что её глава – при живом после США в России Фрэнсисе – имел ранг чрезвычайного посла, а восемь членов миссии – ранги чрезвычайных посланников.

Опытнейший политикан, Рут в 1908 году в качестве государственного секретаря США заключил с Японией «Соглашение Рута-Такахиры». Любовью к России он, надо сказать, не отличался, что, собственно, для элиты США было нормой… В 1917 году Руту было 72 года (прожил он девяносто два), и именно он был удостоен Золотой Элитой чести провести инспекцию России на предмет её готовности продолжать войну. Опыта у Рута хватало, он зубы на внешней политике проел и сам называл себя «закалённым старым служакой».

О миссии Рута, как и о миссии Сэмюеля Хора, о миссии лорда Мильнера, у нас знают мало. И до удивления мало внимания им уделили историки. А ведь эти миссии – одни из «ключей» к пониманию как истории Первой мировой войны, так и вообще новейшей мировой истории. Тем более что миссия Элиху Рута была не просто дотошной инспекцией, а знаменовала собой новый этап мировой войны.

Америка прямо брала верховное руководство войной на себя как залог своего будущего верховного руководства миром после войны. И Элиху Рут приехал для того, чтобы оценить российскую ситуацию, а также сообщить, что роль главного кредитора России переходит от Англии к США.

Не последней задачей Рута была и подготовка таких запасных вариантов российской власти, которые были бы удобными для США… Например, диктатура того же генерала Корнилова… Надо было обсудить пути установления «удобной» власти, обсудить кандидатуры доверенных лиц Антанты и США в этой власти.

Американская журналистка Бесси Битти многое увидела в русской революции во время русской революции и написала об увиденном знаменитую книгу «Красное сердце России». Написала она там и о миссии Рута, которую Битти наблюдала с первых же минут прибытия миссии: Бесси была среди встречающих бывший царский поезд, на котором приехал в Питер Рут и который американка видела в последний раз тогда, когда на этом поезде царскую семью увозили в ссылку.

Миссию и принимали по-царски, и поселили по-царски – в Зимнем дворце, где каждое утро Битти и другие иностранные корреспонденты виделись с Рутом на пресс-конференциях. Удивительные это были встречи, потому что на них Рут и репортёры поменялись местами: Рут молчал, а журналисты рассказывал ему о том, что удалось им узнать. Но основную информацию Рут получал, конечно же, не от них.

«Время от времени, – сообщает Битти, – из Петрограда выезжали специальные миссии, чтобы на месте выяснить некоторые детали сложной ситуации. Армейские специалисты отправились на фронт, морские изучали причины неповиновения Черноморского флота, банкиры взялись за изучение степени истощённости русской казны, а верующие поехали в Москву, чтобы ознакомиться с будущим положением русской церкви»».

Миссия Рута прибыла во Владивосток 3 июня 1917 года, до Петрограда добралась 13 июня и отбыла обратно 9 июля. Между прочим, Рута познакомили и с адмиралом Колчаком, за которым специально ездил в Севастополь контр-адмирал Джеймс Гарольд Гленнон, и будущий «диктатор Сибири» «закалённому старому служаке» понравился.

Хуже было с русской армией, которую инспектировала военная группа генерал-майора Х. Скотта: 1 июля 1917 года армия начала своё последнее и неудачное наступление в Первой мировой войне.

Однако это Штаты не обескуражило. Сбрасывать Россию как антигерманскую силу со счетов не хотелось, а выход России из войны грозил срывом многих планов США! И посол Френсис, и сам Рут верили в то, что Россия как «пушечное мясо» для Запада не потеряна. Тем более что «керенская» Россия была готова служить взахлёб именно Америке.

Штаты уже прикидывали, как ввозить в Россию военное снаряжение и как вывозить из России то, чем она будет за это снаряжение расплачиваться. Американская миссия железнодорожных экспертов во главе со Стивенсом оценивала «провозоспособность» Сибирской железной дороги, и Временное правительство тут же придало Стивенсу статус советника Министерства путей сообщения.

В США формировался специальный «железнодорожный корпус» для управления русскими дорогами, в 1918 году, с началом сибирской диктатуры Колчака, он-то Транссиб под свой контроль и взял.

Итогом миссии Рута стал «План американской деятельности по сохранению и укреплению морального состояния армии и гражданского населения России». Суть его была проста: «Хотите иметь деньги – продолжайте воевать».

«Миссия Рута, – подтверждает и Бесси Битти, – ясно заявила, что главным условием предоставления помощи России является дальнейшее участие России в войне».

Рута в Питере дружно заверяли, что это участие никем под сомнение и не ставится. К тому же, как было сказано выше, Рут был прекрасно осведомлён о планах русских «верхов» установить жёсткую правую диктатуру.

Шанс на подобное был отнюдь не призрачным, и Рут ориентировал Вашингтон именно в этом духе. И 13-го июля посол Временного правительства в США Бахметьев сообщил в МИД: «Американское правительство открывает нам немедленно кредит в 75 миллионов».

Это было только начало. Предполагался заём в 325 миллионов долларов под низкие проценты.

Однако никакие иностранные миссии, включая и миссию Рута, уже не контролировали русскую ситуацию – её определял теперь сам народ, приняв руководство над собой Ленина и партии большевиков.