Ваше Сиятельство #12 - Эрли Моури

Ведь и в России, и в Британии, и в Индийском Семицарствии достаточно умелых магов и специалистов по древностям — при возможностях Величайшей можно собрать довольно крепкую команду. Однако, Гера понимает, что никто с этой задачей не справится лучше меня. И здесь мне важно не переступить ту грань, за которой мы с ней снова рискуем стать непримиримыми врагами. Не думаю, что похищение Майкла та самая грань. И мне, и ей пока выгоднее оставаться союзниками.

А вот Ключик… Все же его следовало переложить из моего рюкзака в более надежное место. До сих пор я не волновался за его сохранность. Но от последних мыслей стало как-то тревожно. Как же хорошо, что у госпожи Бондаревой есть копия Ключа! Нужно, подражая хитрости герцога Уэйна, копию держать в относительно доступном месте.

— Саш, — прошептала Элиз, и, хотя ее голос сейчас звучал тише шороха листвы, я услышал баронессу ментально.

Остановился, зависая в полуметре над тропой и спросил: «Волнуешься?».

— Да. Думаю, вдруг мы его не успеем найти. У Артемиды дворец очень большой. Говорят, у Геры еще больше, а времени нет, — высказала опасения Стрельцова. — Может пойдем быстрее? Здесь я могу бегом.

«Нет, дорогая, бежать — это не выход. И вообще, сейчас это не полезно. Я мог бы полететь вперед, но тогда есть риск, что ты заблудишься», — беззвучно ответил я.

На всем протяжении пути тропа часто раздваивалась и пропадала — заблудиться здесь было проще простого.

«Элиз, осталось немного. Лес уже кончается», — продолжил я. — 'Выйдем и там я оставлю тебя в каком-нибудь укромном месте поближе к дворцу. Дальше сам. Как мы оговаривали, твоя задача просто дожидаться моего возвращения с Майклом. И очень прошу: без самодеятельности и ненужной здесь отваги. Мы должны не победить всех, а очень тихо, незаметно увести твоего брата. Ты же понимаешь, что тихо и незаметно сделать это легче всего призраку.

— Да, демон. Мне придется смириться с ролью простого наблюдателя, — с грустью в глазах Стрельцова кивнула.

«Нет, Элиз, ты наблюдатель лишь до тех пор, пока я не найду Майкла и не приведу его к тебе. А вот дальше может потребоваться твоя помощь. Хотелось бы верить, что до этого не дойдет. И знаешь еще что…», — у меня эта мысль вертелась в голове со вчерашнего дня. Я не хотел говорить о ней Элизабет, но сейчас решился. В подобный исход верилось с трудом, но если вдруг, то стоило англичанку подготовить.

Она ждала, вопросительно глядя на меня.

«Может случиться так, что Майкл сам не захочет с нами идти», — беззвучно сказал я.

— Как такое может быть⁈ — произнесла Стрельцова.

Хотя я не слышал звуки обычным для человека образом, я понял, что сказала она это недопустимо громко. Даже выкрикнула.

«Тише, дорогая. Спокойнее. Это лишь очень маловероятная версия. Но такое тоже надо иметь в виду. Подумай сама: Гера очень красивая женщина — богиня. Она может его очаровать. А еще его может очаровать обещание вечной жизни, которую она может ему дать», — я не стал объяснять Элизабет подробности о «Камнях Нового Бога» — она уже знала об этих артефактах и их назначении, и должна была меня понять, что Гера может потратить один из камней на Майкла. Хорошо это или плохо для нас всех — вопрос очень спорный. Для моей мамы точно плохо. Для нее это станет серьезным ударом. И для меня плохо — я не исполню обещание, данное ей. — «Идем поскорее», — поторопил я, подумав, что мы не можем сейчас терять время даже на такие важные разговоры.

Когда мы выбрались из леса, справа от нас открылся вид на горы и розовые скалы, обрамлявшие долину. Дворец Геры белел менее чем в полукилометре, на возвышенности, куда вела кипарисовая аллея.

«Жди меня там», — я указал Стрельцовой на густые кусты жасмина, покрытые белыми цветами. — «Постарайся, не выдать себя».

Элизабет крадучись за редким кустарником направилась туда. Разумеется, ее здесь не могли принять за чужую лазутчицу. Ведь никому бы и в голову не пришло бы, что во владения богини мог проникнуть кто-то посторонний из людей. Но могли подумать, что Элиз — девушка из людских поселений, которые существовали почти в каждом владении богов. Приближаться к божественному жилищу таким людям запрещалось, без особых на то разрешений.

Став невидимым и изменив свои тонкие тела до удобного для меня состояния, я направился дальше. Теперь требовалась самая малость: найти Майкла и сообщить барону, что его ждет Элизабет. И была при этом сложность: услышит ли Майкл мою ментальную речь? У его сестры поначалу не ладилось с восприятием ментальных обращений. Как с этим у ее брата, мне предстояло выяснить.

* * *

— Теперь ты понимаешь, что значит быть богом? — Гера с улыбкой смотрела на барона Милтона. После прошедшей ночи Величайшей, пришла на ум даже такая глупость, будто она влюбилась и ей не нужен никто, кроме этого смазливого англичанина. Правда, за тысячи лет богиня сполна познала, как переменчивы ее желания, и понимала, что эта странная мысль — не более, чем очередной каприз. Сегодня ей хочется Майкла Милтона, а завтра с тем же пылом пожелает вернуть графа Оршанского — его с наступлением ночи Гера отправила на землю, прямо в объятия графини Оршанской.

— Да, Величайшая, я понимаю. Хотя далеко не все. Наверное, чтобы понять незначительную часть божественного, мне потребуются многие годы. И даже тогда я не смогу полностью понять это, пока остаюсь человеком, — ответил Майкл, отправив в рот имбирное печенье — вот оно в самом деле было божественным. Подобного барон никогда прежде не ел: помимо имбиря и миндаля, в этой сладости сложился такой интересный букет ароматов и вкусов, что Майкл не брался предположить из чего сделано такое угощение. — Мне очень нравится пахлава, чай и вино, и это печенье. Еда за твоим столом всегда божественна. Божественен дворец и виды из него в любую сторону, — барон повернулся к сияющим вершинам гор и скалам, имевшим невозможный розовый оттенок. Ниже их сияли крупные разноцветные кристаллы, что делало открывающийся пейзаж неземным и во истину волшебным.

— Майкл, это все не так важно. Я думала, ты будешь восхищаться не печеньем, а мной, — произнесла Гера, по-прежнему оставляя на лице безмятежную улыбку.

— Разве я могу не восхищаться тобой? Все вокруг, вся эта красота — лишь проявление тебя. Все