Это ты, Африка! - Антон Кротов

— Судан мафи хадия! (в Судане ничего не дарят), — отвечал он глупому белому мистеру. Впрочем, в соседней лавке банан мне всё-таки подарили. Но я уже понял, что в столице жизнь совсем не такова, как в провинции.

Поиски чая, такие простые в деревнях, здесь долго не приводили нас к успеху. Частных домов в центре было мало, всё какие-то лавки, магазины, министерства, к тому же закрытые, потому что завтра ожидался выходной и все спешили отдыхать.

Главпочтамт на набережной Голубого Нила являл собой чудо запустения. Построеный ещё англичанами, он давненько не чинился. Вход в главный почтовый узел страны загромождали камни, щебень и другой мусор. Телеграммы за рубеж оказались баснословно дороги, а желающие отправить письмо должны были купить марки на улице. Там, в тени почтамта, сидел за деревянным столиком очкастый перекупщик и продавал 1000-фунтовые марки за 2000 фунтов. Поскольку других возможностей купить марку не было, пришлось воспользоваться его услугами (а вообще, вокруг почтамта было так пустынно, что я решил, что являюсь единственным его клиентом на сегодня). Перекупщик так отчаяно усердно слюнил и приклеивал марки к моему письму, что мне стало его жалко. Тут оказалось, что он приклеил что-то лишнее и стал отдирать марки обратно, те самые, которые так активно слюнил. После всех этих процедур он проводил меня до почтового ящика и собственноручно опустил туда моё письмо. После всех этих процедур он попросил с меня ещё дополнительный бакшиш, которого я ему уже не дал.

Если уж зашёл разговор о почтовой системе в Судане, сообщу, что разноска писем по домам здесь не производится. Если ты такой грамотный, то можешь завести абонентский ящик на почтамте в своём райцентре, и получать почту в него. Даже крупные фирмы и посольства имеют своим адресом п/я номер такой-то. Что же касается моего послания, оно добралось до Москвы всего за месяц, что является неплохим результатом.

Андрей прибыл в Хартум, имея проблему с обувкой. Ботинки «Экспериментальной фабрики спортивной обуви» у него развалились ещё в Сирии. У этих ботинок всегда отваливается подошва, и ровно такие же «вибрамы» я выкинул в прошлом году на пакистано-индийской границе, да и ту пару, в которой я ходил сейчас, приходилось периодически чинить. Андрей в Сирии получил в подарок обувку Гриши Кубатьяна (тот имел запасную). Но теперь и она почти разрушилась, и Андрей озаботился покупкой шлёпанцев.

В центре Хартума вам предложат свои услуги обувных дел мастера. Каждый из них сидит на обочине, охраняя большую кучу старой обуви и её частей (подошв, ремешков…). Вам выберут подошвы на ваш размер, после чего за двадцать-тридцать минут продавец пришьёт к ней стельку, ремешки и верх. Через некоторое время Андрей уже примерял суданские шлёпанцы, а зимние полусапоги Гриши Кубатьяна полетели в канаву. Кстати, зря: нужно было их разорвать на запчасти и подарить местным сапожникам.

К вечеру мы направились к посольству, суммируя итоги сегодняшнего дня: мы встретились; познакомились с нашими посольщиками; разведали, где находятся Aliens Registration Office и посольства Ирана и Йемена; обменяли деньги; отправили письмо; изучили возможности внутригородского автостопа. Хартум, со своими асфальтироваными улицами и перпендикулярной планировкой, удобен для ориентировки, а здешние водители ещё не открыли, что можно требовать деньги за проезд не только по трассе, но и по городу. Даже местные жители зачастую ездят по городу на попутках, запрыгивая в их кузова на перекрёстках и выпрыгивая на других. Можно даже не объяснять водителю, что мы такие путешественники, что нас надо подвезти без денег и т. п. Только с наступлением темноты эффективность городского автостопа снижается.

Вечером мы вернулись в российское посольство. Так как нам не удалось зарегистрироваться в сей день, равно как и подать документы в рано закрывающиеся посольства, мы попросили приютить нас до субботы. И нам повезло — нас на две ночи согласился приютить посол в своей резиденции, находящейся в Северном Хартуме.

Во многих дальних странах всем нам, а также и другим путешественникам, часто оказывали помощь и давали приют наши соотечественники за рубежом. Работники российских посольств и консульств, торгпредств, культурных центров, российские рабочие за границей часто с большой радостью помогали нам, путешествующим. И эта радость тем больше, чем дальше и необычней была посещаемая нами страна.

Вы помните, что в Алеппо мы ночевали в палатках у стен российского консульства, и его сотрудники угощали нас местными вкусностями и даже деньгами; в Дамаске мы жили в российском культурном центре; в таком же центре в Каире нас вообще осчастливили всеми благами гостеприимства; в Судане (как читатель сегодня прочитает) дело обстояло не хуже. Да и в прошлом году нас, ездивших в Индию, целую неделю принимали в Российском посольстве в Дели, а до того автостопщики вписались в Иране на Буширской АЭС, строящейся российскими специалистами. Да мало ли таких примеров! Причина ясна — россияне, живущие вдали от дома, скучают по свежим людям. Но и не только это: говорят, что в старое, советское время на работу в посольствах в дальних, малоцивилизованных странах отправляли свободомыслящих людей, опасных для правящего режима; а в цивилизованные, богатые страны отправляли на почётную работу людей лояльных. Поэтому там, в парижах-лондонах и даже в Анкаре, всё более официально и ночлег автостопщиков в стенах посольств затруднён.

Резиденция посла, куда нас доставили на машине, представляла собой этакую большую дачу. Вся в зелени и цветах, окружённая высоким забором. Здесь жил сам посол, его жена и сын Андрей (двенадцати лет), а также собака. В нашем распоряжении на две ночи была комнатка с электроплиткой и туалет-помывочная — всё, что нужно для счастья.

Вечером нас позвали пить чай на веранде. Валерий Иванович оказался разговорчив и подробно рассказал нам о ситуации в стране.

Противоборство между северной и южной половинами Судана длится издревле. Мусульманский север веками пытался подчинить себе христианско-языческий юг. Но в явной форме война идёт всего лишь около двадцати лет. Особенные трудности начались с приходом к власти в Хартуме генерала аль-Башира, который попытался ввести на территории всей страны исламский закон — шариат.

Города на юге страны — Джубу, Малакаль, Вау — контролирует центральное правительство. А в джунглях юга обитают «полевые командиры», вернее лесные, под руководством Джона Гаранга. Иногда ему удаётся захватить тот или иной город, но ненадолго.

Южные повстанцы не имеют достаточно сил, чтобы совершенно отделить южную половину страны, но ими умело пользуются Уганда, Израиль и некоторые страны Запада. Они не желают усиления режима исламистов, и стараются поддержать их противников, снабжая их гуманитарной помощью и оружием.