Рука в перчатке - Рекс Тодхантер Стаут

с Сильвией. Я ничего не замечал… сперва… Но примерно месяц назад он велел мне оставить Сильвию. Уйти прочь. Я отказался. Боже правый, Дол, разве я мог оставить Сильвию?! Разве я мог…

– Я не знаю. Кончай с лирикой. Продолжай.

– Это все. Я отказался. И продолжал отказываться. Тогда он пригрозил сообщить обо всем Сторрсу. Я не верил, что Стив на такое способен. Не знал, что он сам хотел заполучить Сильвию. Каково?! Стив! Мой самый любимый и близкий друг, который у меня когда-либо был, если не считать де Руда. Но я… я… видишь ли…

Запинающаяся речь Мартина насторожила Дол, а еще то, что его глаза, на секунду оторвавшись от ее лица, устремились на что-то у нее за спиной, а затем снова вернулись к ней, но теперь это были совсем другие глаза. К чести Дол, она даже не повернула головы. А соскочила со скамьи и прыгнула вперед, к кизиловому дереву, крутанулась и прижалась спиной к стволу. Теперь она видела их обоих: Мартина, который сидел на скамье, дрожа как осиновый лист, и де Руда, появившегося из зарослей кизила позади Дол и остановившегося в десяти футах от Мартина.

Мартин истерически молил:

– Де Руд, хватай ее! Она не станет стрелять! Хватай ее!

Дол подняла пистолет:

– Не приближайтесь ко мне!

Человек с телом обезьяны и интеллигентным лицом не обратил на это ни малейшего внимания. Он медленно и неотвратимо надвигался на Дол, не сводя с нее глаз. Он шел и успокаивающе приговаривал, явно обращаясь не к ней:

– Все в порядке, малыш, не двигайся. Все в порядке, малыш, не волнуйся. Она не выстрелит в меня… малыш…

– Стой! Я сказала: стой!

– Все в порядке, не двигайся, малыш…

Дол нажала на спусковой крючок – дважды. Де Руд упал. Она хорошо видела это, видела, как он барахтается на траве, видела, как, встав на колени, пополз к ней…

– Ты! Стоять!

Это был не ее, а какой-то чужой голос… или все же ее? Нет, это был мужской командный голос, голос мужчины, продиравшегося сквозь кизильник…

И тут Дол тоже рухнула на землю.

Глава 17

В четверг, около полудня, Лен Чисхолм, сидевший в детективном агентстве «Боннер и Раффрей», произнес:

– Черт, не верю ни единому твоему слову! Ты просто хочешь стать гвоздем программы. У Фольца не было шансов.

– Не нужно обманываться. – Дол, сидевшая за письменным столом, пригладила волосы. – Шансы были десять к одному в его пользу. Если бы я передала это дело Шервуду, он наверняка вообще никуда не продвинулся бы ни с Джанет, ни с Мартином, ни с ними обоими, даже если бы и взял на вооружение мою версию. Отпечатки пальцев Джанет стерты. У прокурора на нее абсолютно ничего не было. Она могла легко отказаться от того, что сказала мне. Без показаний Джанет Шервуд ничего не сумел бы предъявить Мартину и, учитывая это, стал бы осторожничать, чего категорически нельзя было делать. Что уж там говорить о том, что я намеренно стерла отпечатки пальцев Джанет.

– Тебе в любом случае пришлось в этом признаться.

– Да. Но тогда все было уже кончено. Шервуд получил, что хотел… И я принесла ему это на блюдечке с голубой каемочкой.

– Что есть, то есть. – Лен вальяжно откинулся на спинку кресла и вздохнул. – Вчера днем я был в офисе Шервуда. Полагаю, ты видела сегодняшнюю газету. Мартин подписал признательные показания. Джанет тоже призналась, а де Руд – в больнице с раздробленной лодыжкой. Ты, должно быть, чертовски хороший стрелок. Вторая пуля прошла через пулевое отверстие первой.

– Она ушла в землю. Я пыталась лишь остановить его. А зачем тебя вызывали в офис окружного прокурора? Чего они от тебя хотели?

– Я ходил туда по делу. – Лен был донельзя высокомерен. – Думаешь, мы, газетчики, вообще мышей не ловим? Как, по-твоему, «Газетт» получила эксклюзивные материалы по этому делу? – Лен ткнул себя пальцем в грудь. – От меня.

– О… Значит, тебя восстановили на работе.

– Да, я, так и быть, согласился туда вернуться. Кстати, это напомнило мне, зачем я сюда пришел. Видите ли, мисс Боннер, наши читатели любят прикоснуться к реальным человеческим чувствам. Несомненно, в этой берчхейвенской истории больше всего им понравился один момент, задевающий тонкие струны их души, а именно развернутый ответ на вопрос: кто подхватил Дол Боннер, эту изысканную и утонченную королеву сыска, когда она упала в обморок? Какой-то неизвестный прохожий или проезжавший мимо мотоциклист? Нет, господа, ее подхватил не кто иной, как сам бравый полковник Бриссенден! Северный Ветер! И если ты дашь мне эксклюзивное интервью с описанием того, что почувствовала, оказавшись в объятиях сильных мужских рук…

– Обязательно дам. Но только по телефону. Ступай в телефонную будку и позвони мне оттуда.

– Я напишу статью с правильным подходом, держа читателя в постоянном напряжении. Расскажу, как де Руд, увидев, что ты уходишь с Мартином, заподозрил неладное и, увильнув от полицейских, прокрался за вами, а Бриссенден, случайно выглянув из окна салона для игры в карты, обнаружил, что де Руд идет следом за тобой с Мартином, и в свою очередь заподозрил неладное, ну и потом уже я, заметив, как Бриссенден сломя голову вылетел из салона, заподозрил неладное…

– Заткнись! Если тебя действительно восстановили на работе, может, тебе лучше… Ой, привет, привет!

Лен вскочил с места:

– Сильвия, привет!

Сильвия ответила на приветствие. Серый шерстяной костюм и темно-серый ток, наверное, пошли бы ей гораздо больше, если бы на ее щеках играл привычный румянец, но даже и так Сильвию нельзя было назвать дурнушкой. Она села на хромированный стул с желтой обивкой, вздохнула и вместо веера обмахнулась затянутой в перчатку рукой:

– Адская жара для сентября. Я только что провела два часа в адвокатской конторе Кабота. Он жуткая зануда, но зато, кажется, честный. – На ее лицо набежала тень и тут же исчезла. – Лен, я должна тебя ненавидеть, потому что ты газетчик, а они, боже правый, все ужасны! Ты выглядишь вполне элегантно. Это что, новая рубашка? И новый галстук. Очень красивый. Дол, ты наверняка им гордишься, да? Или мне следует называть тебя мисс Боннер, так как ты у нас теперь знаменитость? Кстати… – Сильвия замялась и слегка зарделась, демонстрируя, что серое ей вполне к лицу, если оно имеет свой обычный цвет. – Я хотела… я хотела сказать… Я горжусь тобой, и очень благодарна тебе, и хочу оставаться твоим партнером, если не возражаешь…

– Ах, оставь! – Дол откашлялась. – Я имею в виду эти глупости насчет гордости и благодарности. Но что