Шамабад должен гореть! - Артём Март

— Значит, еще попросит, — убежденно сказал я. — Когда вы видитесь в следующий раз?

Клим сжал губы добела, словно бы не позволяя самому себе ответить на прямой вопрос.

— Когда⁈

— Сегодня ночью, — снова выпалил он на выдохе. — Она придет сегодня ночью. Если бы мне назначили ночной наряд, то мы бы могли встретиться.

— Наряд тебе назначили, — покивал я. — И я в нем пойду старшим.

Клим удивленно округлил глаза. Уставился на меня.

— Я пойду к ней с тобой, — сказал я.

— Что? Зачем⁈ Ты хочешь ее задержать⁈ Она ничего такого не сделала!

— Я пойду к ней с тобой, — повторил я с нажимом. — Точка. Пойду, потому что мне нужно поговорить с Аминой.

Глава 26

— Чего тут твориться? — Строго сказал Черепанов, когда появился в коридоре.

Я глянул на прапорщика, застывшего в нескольких метрах от нас. На лице Клима зажегся настоящий ужас, когда он увидел прапорщика. Не зная, стоит ли ему что-то говорить, Вавилов просто застыл с приоткрытым ртом.

Я отпустил Клима, отошел. Сухо сказал Черепанову, не отрывая от него взгляда, сказал:

— Виноват, товарищ прапорщик.

Затем на глазах Черепанова подставил Климу сапог. Сухо добавил:

— Наступи.

У Черипанова аж глаза на лоб полезли. Не понимая, что происходит, он даже засопел. Не менее ошарашенный Клим сначала глянул на мою ногу, потом на меня и снова на ногу. Смешно заморгал изумленными глазами.

— Наступи, — повторил я терпеливо.

Клим подчинился. Медленно наступил мне на ногу.

Черепанов снял фуражку, пригладил светлые волосы.

— Я требую объяснений, товарищи бойцы, — мрачно спросил он.

— Я очень суеверный, — пожал я плечами. — А Клим мне ноги случайно оттоптал.

Черепанов вопросительно приподнял бровь.

— Что-то я за тобой, Селихов, никаких таких замашек раньше не замечал. Или ты от Канджиева такого нахватался?

— Потому что я своих убеждений никому в лоб не пихаю, но оттоптать ногу и не дать наступить в обратную — это выше моих сил, товарищ прапорщик, — с улыбкой проговорил я.

Черепанов покачал головой.

— Отставить весь этот цирк. Я не потерплю нарушений воинской дисциплины из-за каких-то там предрассудков. Вам ясно, товарищ младший сержант?

— Ясно, — беззаботно сказал я.

— Тогда ступайте готовиться к службе.

— Есть.

— Есть.

Мы с Климом пошли на выход. Черепанов же, бурча что-то себе под нос, направился дальше по коридору. Прежде чем выйти на улицу, я услышал удивленное «вот чертовщина», из уст Черепанова, а потом ухмыльнулся его словам. Обернувшись, увидел, как прапор украдкой плюет через плечо.

К двадцати двум часам погода совсем испортилась. Граница сегодня «дула» беспокойным речным ветром. Косой, упругий ливень хлестал по капюшонам наших плащ-палаток.

Я понимал, что такая погода продержится до самого нападения на Шамабад. Что майские дожди размоют дороги, и тогда подмога слишком сильно задержится, чтобы успеть прийти нам на помощь. В этом бою Шамабад может рассчитывать только на себя.

Наряд, только что покинувший заставу, спускался к Системе, чтобы пройти по эту ее сторону к нужным воротам, а дальше, уже по Границе на участок несения службы.

Алим Канджиев со Стасом Алейниковым шли первыми. За ними топал Вася Уткин. Мы с Климом следовали замыкающими.

— Ты ее прогонишь? — Спросил у меня Клим, надеясь, что шум дождя скроет наш с ним разговор, от посторонних ушей.

— Я уже сказал тебе, что хочу с ней поговорить.

Клим замолчал. Некоторое время слышны были лишь шум ливня и чавканье сапог по гравийной дорожке, превратившейся в настоящий ручей от воды, сбегавшей к Системе.

— Я тебе не верю, — сказал Клим наконец, — ты хочешь ее задержать. Я не стану с ней видеться. Хочешь — сдавай меня. Расскажи шефу, что я встречался с Аминой. Мне все равно.

— А если ей самой нужна помощь? — Бросил я.

Клим даже остановился, потянул меня за рукав.

— Что? О чем ты?

Я тоже замер. Обернулся к нему.

— Ты думал о том, что она тоже может быть в опасности?

— У нее все хорошо, — возразил Клим. — Я спрашивал и она…

— Может, она не хочет, чтобы ты знал.

Вавилов опустил глаза. Утер подбородок, по которому скатывались капли дождя.

Я не хотел делиться с Климом всеми моими мыслями или подозрениями. Это было бессмысленно. Сейчас Клим слишком слаб. Он не может трезво смотреть на вещи, а потому, скажи я ему хоть одно лишнее слово — это может обернуться бедой. Но вот пищу для размышлений, словно подкорму для чуткого карасика, ему подкинуть можно.

— Ты думаешь, она в беде? — Тихо спросил Клим.

— Я не знаю, — солгал я. — Потому и хочу выяснить.

Клим сглотнул. Мелко покивал.

— Э! Парни! Вы чего там⁈ — Стараясь перекричать шум дождя, позвал нас Стас.

— Сейчас! Идем! — Отозвался я и поторопил Клима: — пойдем. Служба не ждет.

— Стой, Саша…

— М-м-м?

— Ты ведь не причинишь ей вреда? — Спросил Клим, на удивление бесстрашно заглядывая мне в глаза.

Признаюсь, меня порадовал его решительный, твердый взгляд. Потому я и решил ответить:

— Нет. Я тебе обещаю, что, что бы ни случилось с Аминой, я сделаю все от меня зависящее, чтобы она оказалась в безопасности. Потому мне и нужна твоя помощь, Клим.

Он четко и отрывисто кивнул.

— Очень хорошо, — сказал я. — Тогда пойдем.

Пока мы шли вдоль системы, и потом, уже за ней, по пограничной тропе, из головы у меня не шли мысли о том, что девушка может не явиться сегодня на нашу сторону.

Дело тут было даже не в плохой погоде. Не в волнующемся Пяндже, который даже вброд пересечь нынче будет не так уж просто. Внутренний голос упорно мне подсказывал, что вместо нее, через Границу могут нагрянуть другие гости. Те, которых никто из нас не хотел бы видеть по эту сторону.

— Стоять! — Скомандовал я, когда мы двигались по пограничной тропе к нашему участку несения службы.

Наряд замер, по моей команде парни подошли ко мне. Все потому, что мы приближались к заводи и зарослям рогоза, в котором нашли Клима в прошлый раз.

По его словам, Амина должна была ждать его именно там.

Пограничники притихли, наградили