Gelato… Со вкусом шоколада - Леля Иголкина

местечко, в те кущи в райском саду, из которого…» — бред несу и нервно улыбаюсь. — «Заходи уже, зараза ты такая!» — шиплю и брызгаю слюной на навороченный экран дурной машины.

Все очень замечательно работало вчера, отстреливая свой привет звоном монет на мой электронный счет, а сегодня фортуна, видимо, отвернулась от меня или это связь плохая, или на балансе денег нет. Отец не оплатил услуги, похоже, понадеялся на нас и с легкостью забросил всю семью в каменный век без выхода в интерактивный свет? Внук голову пожарной рок-звезде забил или беседы с очаровательной Юлей по поводу ее будущего с этим Костей окрылили папу и вынесли из реального положения вещей в астральный круг событий, которые никогда не сбудутся, как бы кто из шкуры в светлый мир любви не лез. Ему бы протрезветь быстрее, а то потом утренним похмельем будет мучиться и упрекать себя и всех, что недоглядели и повелись на умный, подкупающий и слегка заискивающий, как по мне, взгляд Красова, которым он окучивает Юльку, словно она любовь всей его жизни. Неужели он не видит, что сестрица все еще за тем козлом страдает. Как ей донести, что Свят не вернется… Не вернется никогда! Он ее давным-давно забыл и, вероятно, встретил новую подружку для тех же самых дурных утех.

«Да чтоб ты сдох!» — желаю уверенно висящему сайту, поплевывая через левое плечо.

А Мудрый поступил очень мудро, по-мужски предсказуемо и весьма стабильно! Сделал «дело» и на войну с чистой совестью ушел. Ей нужно было избавиться от этого мальчишки еще тогда, но сестра недальновидная, что ли, глупая или по-детски наивная. Дурочка какая-то, ей-богу. Вроде старшая, а значит, стопроцентно взрослая, а все в романтизм и воздыхания за несбывшимися надеждами и мечтами, утерянными в настоящем времени, которых, как обычно, не хватает, с умным выражением лица по-серьезному играет. Строит из себя святую, мученицу, влюбленную в мужика, который ни разу не оглянувшись, уселся в грузовой отсек транспортного самолета и отправился выполнять свой гражданский и контрактный долг, наплевав на нежные чувства, если они, конечно, были у него по отношению к ней и на возможную будущую семью, которой нахально и довольно быстро наградил Юлу. Если он, подлец, не сгинул на поле боя, то я сама его прибью, пусть только попробует сюда явиться и тронуть мою старшую сестру. Все одним миром мазаны. Все! Все! Все! Козлы проклятые!

«А-а-а! Да чтоб тебя…» — разумом кричу, а пальцами прочесываю и без того взлохмаченные волосы.

— Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, — всхлипывая, жалостливую просьбу вслух произношу.

Хоть бы мальчика признал, в конце концов, а то эта жуткая фраза в детских документах — «записано со слов матери» — звучит слишком унизительно… И это, опять же, как по мне!

Игорь Святославович Мудрый… Кто он такой? Племянник? Незаконнорожденный щенок? Бастард? Если не ошибаюсь, Святик — ведь не королевский муж, а стало быть, не наследник рода. Это, что же получается, что Юлькин Игорек, мой маленький племяш, — простой ублюдок?

«М-м-м-м! Господи-Господи! Да ты откроешься когда-нибудь, м? Козел!» — по-моему, я пару раз регистр набора букв из-за нервотрепки не учла, еще разочек медленно печатаю и сильно нажимаю кнопку «Ввод». Замираю в ожидании, подкатываю глаза и шепчу пароль и свое вымышленное имя, как «Отче наш», хотя набранные названия святостью совсем не опечалены.

— Черт, черт, черт подери, — рычу и отталкиваю от себя клавиатуру. — Убью!

Попробую последний раз? Увы! Других вариантов все равно ведь нет. Если ничего не выйдет, то позвоню отцу и, подлизавшись, потребую объяснений. Буду давить на его родительские чувства и требовать отеческой нежности и ласки банальным переводом средств на счет поставщика услуг. Да, как он посмел не оплатить то, без чего сейчас невозможно существовать — в принципе, да и вообще.

«А если так?» — открываю новую вкладку в используемом браузере и забираюсь на свою страницу в социальной сети.

Сайт игриво мне подмигивает в течение нескольких секунд и моментально выдает приветствие, раскрывая содержимое, как клад из восточной пещеры, в которую из-за любопытства или по неосторожности Али-Баба пролез, шустро предлагая свежие фотографии моих друзей для надоевших поощрений в виде дергающегося пламени или оттопыренных больших пальцев вверх-вниз. Последнее исключительно под настроение, которого после этого нет совсем.

Не радостно… Не радостно мне, скорее грустно и немного боязно. Ведь это означает, что отец ни в чем не виноват, он выполнил все на что, по доброте душевной подписался, покрыв недостающие финансы на личном счете у провайдера, и позаботился об интерактивном серфинге и обманчивом спокойствии своей семьи. Так, в чем тогда вопрос?

Стучу по пластиковым кнопкам ультрабука медленнее, скорее обессиленнее, испытывая безнадегу и почти апатию: то ли от неизвестности, то ли от накатывающего ужаса сейчас умру.

— Ну же, ну же, ну же… Открывайся, козел! — отрываю кисти и зависаю, затаив дыхание в ожидании, когда загрузка завершится и браузер озарит мое лицом столь долгожданным приветствием:

«Привет, тигрица! Как ты? Побеждать готова? Цём-цём! Поступили заказы, цыпа…».

Разноцветное колесо вращается, расширяя бусинки, формирующие его обод, но дальше скупого сообщения с банальными словами:

«Попробуйте немного позже — система занята, на запросы не отвечает — ваше соединение небезопасно — обратитесь к поставщику, отправьте отзыв и отчет разработчикам — перенастройте прокси-сервер — данный сайт заблокирован для проверки соответствующими органами — вы нарушаете закон о распространении продукции подобного характера»

меня не пропускает.

«Что? Какой-такой закон? Что еще за статья? Нужен переводчик! Где ж его здесь взять?» — таращусь в последнее сообщение и не верю в то, что содержимое моей «Перчинки» кто-то официально проверяет и усиленно копает под меня.

Идиотка! Мне надо было раньше озаботиться формальными моментами: отсутствующая лицензия, незаконная реклама, которую я, наплевав на все, тайком веду, вкладывая огромные денежные средства в непрерывную демонстрацию объявления, и на финал — грубое, скорее наглое и самонадеянное, словно с определенным вызовом, уклонение от налогового бремени, похоже, сделали свое нехорошее дело. И вот меня закрыли, потуже затянув государственный хомут, из которого глупой «Нии» не выкрутиться и не улететь туда, где можно скрыть свои с большим трудом, кровью и потом, заработанные деньги! Это же мой капитал! Да я простой разбег теперь в другую область не