Книга 2. Быль о Холодном Огне - Иней Олненн

— Все здесь. Отлично.

Рилг услышал в себе чужой голос и открыл глаза — это все, что он смог сделать, — и на выступе скалы увидел давешнюю старуху, но теперь она сидела прямо, откинув с лица волосы, величественная и грозная, как королева, — если, конечно, не обращать внимания на никуда не девшиеся уродства.

— Моему терпению пришел конец.

Будь Рилг каким-нибудь рудокопом, не успевшим до темна вернуться домой, в долину, происходящее показалось бы ему страшной, разрушительной бурей, и он, несомненно, испугался бы за свою жизнь. Но именно потому, что Рилг не был рудокопом, а был обладающим силой, он испугался гораздо больше. Потому что понял звучащие вокруг слова.

Слова произносились на первом языке, языке эльямаров, на котором говорит природа. Теперь никто из людей не понял бы завывания ветра и грохота камней, резких вспышек света, от которых слепнут глаза и которые, взрываясь снопами искр, летят во все стороны огненными стрелами.

Но Рилг знал этот язык, и он понял.

— Люди больше не имеют права жить в Долине. Они утопили землю в крови. Они стали алчными. Они убивают. Им не нужна красота. Они должны уйти.

— Мы не можем прогнать их всех. Среди плохих всегда найдутся хорошие. Нужно подождать. Дух Эрлига, наш дух, должен проснуться в них.

— В Долину идет Высокий Огонь. Мой Огонь.

— Придет ли?

— Узел слишком тугой. Развязать его уже нельзя. Каждый из нас помогал его затягивать! Развязать его невозможно.

— Мы не можем изгнать людей. Никто из них не нарушил запрет, никто из них не прочел книгу стихий. Мы не можем поступить несправедливо. Мы не можем.

— Они приносят кровавые жертвы, но я не хочу этих жертв!

— Пагин! Довольно! Еще немного, и вы сцепитесь между собой. Забыли, кто первым нарушил мою волю? Вы! Я не могу запретить свет и тьму, им есть что делить, пусть делят.

— Так что же, опять потоп?

— Нет. Никаких потопов. У людей короткая жизнь и короткая память. И люди, и вы будете сами решать свою участь.

Я объявляю время выбора.

Да наступит Ашгирм. Великая битва.

В одно мгновение стало тихо. Так тихо, что Рилг услышал собственное дыхание.

— О, я знаю, о чем вы сейчас думаете. Я запрещаю каждому из вас — слышите? Каждому! — вмешиваться в ход Великой битвы. Когда подобная мысль невзначай посетит вас — вспомните о болоте Хонт.

А теперь ступайте восвояси, иначе от этих гор останется одна пыль. Вы и так постарались.

И после этих слов все разом исчезло — и буря, и огонь, и ветер. И занялась заря.

Рилг повернулся и взглянул на Дарка. Тот сидел, неподвижный, и его белое лицо резко выделялось на фоне серых камней. Бедняга, похоже, вспомнил слова, которые совсем недавно собирался сказать этой самой грязной старушке.

— Так ты знаешь древний язык, — усмехнулся Рилг.

— Знаю, — не стал отпираться Дарк. — Мой папаша, когда еще не спился…

— Больно.

Это произнесла Риэл. Она открыла глаза и уставилась в пространство перед собой. Дарк и Рилг с ужасом воззрились на нее, как если бы заговорил труп. Что, кстати, было не так уж далеко от истины.

— Больно, — снова повторила ормита и сморщилась, будто собиралась заплакать.

— Тебя никто не трогает, — сказал Дарк и на всякий случай отодвинулся.

— Есть хочешь? — спросил Рилг, хотя еды не было, и думал он в этот момент совсем о другом.

— Я хочу пить.

Одной рукой он приподнял ей голову, другой поднес флягу к губам. Сделав несколько глотков, ормита откинулась навзничь и уснула, как набегавшийся за день ребенок.

— И что это значит? — спросил Дарк, переводя взгляд с нее на Рилга и обратно. — Она ожила или нет?

— А кто ее знает, — все так же пребывая в раздумьях, отозвался Рилг.

— Эй, дружище! — вдруг весело воскликнул Дарк и толкнул стража в плечо. — Гляди-ка, кто к нам пожаловал!

На изрядно порушенную площадку вскарабкался Кирч и подошел к ним. Вид у него был потрепанный и обескураженный.

— Она жива? — первым делом спросил он о Риэл.

— Спит, — ответил Рилг, не скрывая облегчения, что Кирч вернулся целый и невредимый.

— Спит?

— Ну да. Выпила немного воды и уснула.

— Значит, все в порядке, — Кирч сел в ее ногах.

— Ты где был?

— На скале. Эти белошкурые твари караулили меня весь день и всю ночь, ждали, что я усну и свалюсь. Или подохну с голоду и опять же свалюсь. Для них и так и этак было бы одинаково хорошо. К счастью, когда… когда тут случилось небольшое природное бедствие, твари быстро разбежались. Странно, что вы живы, трясло, должно быть, как раз над вашими головами.

— По-моему, нас просто не заметили, — сказал Дарк, разглядывая на сапоге дыры, прожженные огненными стрелами. — И это спасло нас.

— Ты слышал, что нас ждет? — спросил брата Рилг.

— Слышал. Наверное, Ашгирм — действительно единственный выход, но у меня предчувствие, что кто-то из бессмертных все же вмешается в битву, несмотря на предостережение эльмы Судьбы. И, скорее всего, не на нашей стороне.

— Поживем — увидим, — хмуро ответил Рилг. — Лучше бы ты ошибался.

— Странный у них все-таки вид, — покачал головой Дарк. — Особенно у этой… у старушки этой.

— А что тут странного? Мы видим их такими, какими, как они считают, мы заслуживаем их видеть. Но настоящего их обличья мы не увидим никогда.

— И хорошо, клянусь рогатым драконом! Может, их настоящее обличье еще хуже теперешнего.

— Да, судя по виду старушки, можно сказать: дурно попахивает наша судьба, ребята…

ГЛАВА 25

Спустя несколько часов они пришли в лес. Сразу стало намного теплее, в воздухе запахло жизнью — смолой, хвоей, солнцем.

— К завтрашнему вечеру мы будем уже в Долине, — сказал Кирч. — Неизвестно, что нас там ждет, поэтому первым делом необходимо восстановить силы.

Все эти часы он нес Риэл сам, чувствуя, как жизнь постепенно возвращается в тело ормиты, как кровь все быстрее струится по жилам, заставляя работать сердце и светлеть лицо. Он грел ее теплом своих рук и делился силой — это все, что он мог ей дать.

…Глубокой ночью Риэл открыла глаза. Она долго лежала, пытаясь понять, где находится и что с нею случилось.

Высоко над головой темнели густые кроны елей, сквозь них проглядывали звезды. Кругом было так тихо, как бывает только ночью, вдали от любого жилья. Она слышала глубокое дыхание Кирча с одной стороны от себя и Рилга — с другой, до предела измотавшись на ненадежных горных тропах, они крепко спали, и у каждого под боком лежал меч.

Что-то случилось.

Осторожно, стараясь не хрустнуть веткой, Риэл встала, чутко прислушиваясь к ветру, запахам, движению земли — и к своему телу, ожившему после долгой борьбы с Огнем.