Под южным солнцем - Маргарет Пембертон

Впервые Катерина задумалась о том, из каких соображений, по мнению Ивана, она приняла его предложение. Может быть, он решил, что она влюбилась в него с первого взгляда, так же как он в нее? А если так, стоит ли его разочаровывать? Следует ли быть с ним честной и сказать, что пока она еще его не любит, но уверена, что скоро это произойдет? И рассказать ли ему о Максе?

Их экипаж, качнувшись, остановился во дворе, и его окружили десятки людей, желающих их поздравить. За ними во двор свернули и другие экипажи свадебного кортежа.

Выйдя из коляски, Иван повернулся и подал Катерине руку.

В этот момент она испытывала настоящее счастье. Сербская армия успешно действовала на фронте, дядя и Сандро вернулись в Белград, возможно, все Василовичи и Карагеоргиевичи скоро снова будут вместе, родители встретились, и ее брак с Иваном Злариным должен успокоить отца.

Сопровождавшие их коляску верхами сослуживцы Ивана спешились и построились для торжественной встречи жениха и невесты. Когда они это сделали, молодая женщина протиснулась сквозь строй и с ребенком на руках подбежала прямо к Катерине, вручив ей младенца. Зная, что по обычаю ребенок должен быть мальчиком, Катерина его поцеловала, в то время как собравшиеся приветствовали ее громкими криками.

Затем, когда она вернула ребенка его матери, ей вручили другие древние символы счастья и процветания. С караваями пшеничного хлеба и бутылками красного вина Катерина вошла во дворец, нагруженная как крестьянка, возвращающаяся с рынка.

Сидя за свадебным столом, она думала с оптимизмом о будущей замужней жизни. Однако этому положил конец появившийся офицер. Он осторожно вошел в комнату и попросил разрешения поговорить с Иваном.

Окинув длинный праздничный стол счастливым взглядом, Катерина вдруг заметила в его дальнем конце Макса, который уныло пил бокал за бокалом.

— Их пятеро, — услышала она голос молоденького офицера, обращавшегося к Ивану. — Они все австрийцы и почти мальчишки. Их нашли в дворцовых конюшнях.

Иван раздраженно пожал плечами.

— Расстреляйте их, — приказал он.

Катерина забыла о явно переживавшем из-за ее замужества Максе. Теперь все ее внимание было приковано к Ивану. Она повернулась к нему, глубоко потрясенная.

— Ты уверен, что надо обязательно расстрелять этих парней? Может быть, следует отправить их в лагерь для военнопленных?

— Если бы австрийцы не вели себя как скоты в Шабаце, возможно, я бы так и сделал, — сухо сказал Иван. — Они поубивали там всех пленных и раненых, и в ответ вчера я отдал приказ не брать пленных в Белграде.

Он снова повернулся к ожидавшему его распоряжений офицеру.

— Расстреляйте их, — повторил он. — Немедленно.

— Есть!

Офицер отдал честь, и Катерина ощутила необычайное волнение. Она сама убила австрийца, но это не было просто хладнокровным убийством, да еще в день свадьбы.

— Я понимаю, что ты чувствуешь по отношению к австрийским головорезам, — напряженно сказала она. — Они совершили много преступлений и здесь, в Белграде. Но при всем этом я не хочу, чтобы кого-то казнили в день моей свадьбы. Я этого никогда не смогу забыть.

— Сожалею, что мое решение тебя расстроило, — сказал Иван с явной искренностью. — Постарайся об этом не думать, но не сомневайся — этот молодой офицер очень дисциплинирован и в точности выполнит приказ.

Все сидевшие за столом гости тактично отводили глаза, делая вид, что ничего не происходит. Только Макс откровенно наблюдал за их разговором с непроницаемым выражением лица.

— Я не хочу, чтобы он это делал, — сказала Катерина с нарастающим ужасом. — Не хочу, чтобы кого-то казнили!

Макс, пошатываясь, поднялся. Никто не обращал на него внимания. Все, хотя и делали вид, что заняты своими разговорами, тем не менее прислушивались к жениху и невесте.

— Я принял решение и бессмысленно его обсуждать, — сказал Иван, едва сдерживаясь. — Давай наслаждаться нашим свадебным пиром. Сейчас не время говорить о посторонних вещах.

Между тем Макс пьяной походкой направился к двери. Иван дипломатично его не замечал.

— Ты видела, сколько свадебных подарков мы получили? — спросил он, стараясь переменить тему разговора. — Куда только мы все это денем?

Катерина об этом не думала. Сейчас это меньше всего ее волновало.

— Кажется, ты не понимаешь, как твое решение важно для меня. Пожалуйста, ради меня…

Со двора донесся ружейный залп.

Шафер Ивана поднялся из-за стола.

— Пора танцевать! — громогласно объявил он. — Где цыганский оркестр? Музыку!

Послышался еще один залп, и Катерина поняла, что дальнейшие просьбы бесполезны. Цыгане приготовились играть, и по обычаю молодые должны были возглавить свадебный хоровод.

Катерина похолодела. Как могла она танцевать, когда двоих молодых парней уже казнили, а остальные трое, слыша отдаленную музыку, ожидают расстрела? Почему Иван так непреклонен? Неужели он опасается, что, проявив милосердие в день их свадьбы, обнаружит свою слабость?

Иван взял ее за руку и вывел из-за стола.

— Мы должны танцевать первыми, — сказал он, словно ничего не случилось.

Чувствуя, что все взгляды обращены сейчас на нее, Катерина заставила себя уступить его просьбе, все время прислушиваясь, не прозвучит ли очередной залп. Но, ничего не услышав, она с горечью подумала, что, вероятно, двух выстрелов хватило на всех.

Когда заиграл оркестр, образовался большой круг. Катерина посмотрела на мужа и увидела, что его густые широкие брови как всегда слегка нахмурены. Может быть, ему тоже показалось странным, что прозвучали только два ружейных залпа? Катерина молчала. Взаимопонимание, которое едва возникло между ними, теперь исчезло и, видимо, надолго. В этот момент она поняла, что, вероятно, ошиблась, надеясь со временем его полюбить. Иван был слишком суров и непреклонен. Ей оставалось только притворяться любящей женой, как сейчас, когда музыка совершенно ее не трогала, но она продолжала танцевать.

Когда танец наконец закончился, Катерина увидела Макса, возвратившегося в комнату. Он бесцеремонно направился к ним, и она с растущей тревогой поняла, что он собирается поговорить с Иваном.

— Мои поздравления, — сказал он ему, не протянув руки и совершенно не обращая внимания на Катерину. — Добро пожаловать в семью Карагеоргиевичей, майор Зларин.

— Благодарю, майор Карагеоргиевич. Для меня это большая честь…

— Правда, наша семья славится своей кровавой историей, — продолжал Макс, резко его прервав. — Если послушать наших недоброжелателей, вы можете подумать, что все мы просто варвары, в том числе и король Петр, и князь Александр. Но это, конечно, не правда. Мы выглядим такими только на поле боя. В данном же случае, не желая, чтобы присутствующие подвергли сомнению честь Карагеоргиевичей, я попытался отменить ваш приказ о казни пятерых пленных.