Ловите конский топот. Том 1. Исхода нет, есть только выходы... - Василий Звягинцев

Он сделал паузу, видимо, соображая, не слишком ли разболтался.

– Продолжайте, Павел Васильевич, – поощрил я жандарма. – Вы очень четко все формулируете.

– Извольте. При всем своем остроумии и названных частных успехах стратегическую ошибку неприятель допустил. Даже две. Он не догадался, что мы умеем думать быстрее и оригинальнее его. Если верны слова о том, что в их мире много тысячелетий существует единое общество и единая мыслящая раса, у них давно уже нет стимулов оттачивать разум в решении настоящих военно-политических задач, дипломатических интригах, политическом и уголовном сыске. Поэтому здесь мы их уже переиграли. Я ведь не думаю, что, собирая всех нас здесь, Александр Иванович и Андрей Дмитриевич сами исходно не пришли к тем же выводам, что я позволил себе огласить…

– А зачем тогда вообще об этом заговорили, если и так все очевидно? – с долей яда в голосе спросила Лариса. До этого никто из женщин не произнес ни слова, за исключением междометий, которыми выражали свои эмоции по ходу фильма.

Кирсанов с достоинством наклонил голову с великолепным пробором в ее сторону. Чуть прищурился, его выразительные синие глаза опасно сверкнули.

– Прошу прощения, очевидно – из карьерных соображений. Увидел, что руководству по только ему известной причине не хочется растолковывать некоторые факты и соображения, вот и взял на себя труд. Глядишь, думаю, и зачтется при случае…

Все, кроме Ларисы, дружно рассмеялись, снимая накопившееся напряжение. Да уж, из Кирсанова карьерист еще тот! Единственный, пожалуй, в нашей компании человек, у которого полностью отсутствуют какие-либо амбиции, кроме чисто профессиональных. Своего рода аналог Шерлока Холмса или, если угодно, Бобби Фишера, который, убедившись, что играет в шахматы лучше всех в мире, не стал дальше защищать свой титул. То же и Павел Васильевич, вольный стрелок в мире тайных операций. А мог бы…

– Если же серьезно, то все это я говорю исключительно с целью экономии времени. Чтобы избежать долгих, не уверен, что плодотворных, дискуссий и сразу перейти к сути вопроса…

– А если мы именно подискутировать хотим и прийти к самостоятельным выводам, а не к тем, что нам, предположительно, собираются навязать? – не сдавалась Лариса, исключительно из вредности.

– Уж это я никаким образом не смогу вам запретить, даже если бы и имел такое право. Но вы позволите закруглить мысль? Вторая ошибка неприятеля заключается в том, что он настолько переоценил тонкость своего замысла и недооценил уровень подготовки объекта, что подставился… Я так понимаю, они были совершенно уверены в результате, причем, заметьте, их одинаково устраивали и победа и поражение своей ударной группы. Захватят Александра Ивановича живым – великолепно. Сумеет он отбиться – немногим хуже. Они настолько обнаглели, что послали на поле боя своих наблюдателей…

– А я думаю – координаторов, – вставил Шульгин, – или – корректировщиков.

– Вам виднее. Я не в курсе. Но если бы не это, партию они могли выиграть вчистую. Потери «пушечного мяса» для них наверняка несущественны. Зато сам факт, что мы узнали о существовании этих «элоев», а уж тем более их пленения, для них катастрофичен. Теперь мы информированы, мы настолько настороже, что стратегических перспектив для них я не вижу. Они же, в свою очередь, должны быть напуганы столь явным превосходством противника. Там ведь не только вы были, там нормальные солдаты сражались. И потому согласен с Андреем Дмитриевичем – нам нужно немедленно исчезнуть с театра военных действий, оставив противнику стратегическую пустоту.

Жандарм промокнул салфеткой слегка вспотевший лоб, поклонился, благодаря за внимание, сел.

– Парадокс, – сказал Берестин, – но – хороший парадокс. Самоочевидно, что захват территории как таковой для дуггуров ничего не решает. До тех пор пока существуем мы, здесь присутствующие, ну и наши союзники, конечно. Жаль, что на совещании не присутствует Антон.

– Уже присутствует, – сообщил форзейль, появляясь из боковой двери.

– Наконец-то, – вполголоса сказал Сильвия, когда остальные, лично с ним знакомые, различным образом, кто словами, кто жестами, его приветствовали.

– Теперь, можно сказать, компания в полном сборе, – констатировал он, садясь за столик так, чтобы оказаться ко всем лицом. – Обсуждение у вас идет вполне плодотворно, а я, в свою очередь, готов ответить на вопросы, могущие прояснить до сих пор не ясные моменты. Не знаю, успел ли Андрей или Александр сообщить, что с некоторого времени я – тоже один из вас, и не более. Лишен чинов и прав состояния, навсегда покинул возлюбленную родину и нахожусь в качестве политического эмигранта, как Ирина и Сильвия…

Реакция на его слова не была бурной, но вызвала неподдельный интерес, у каждого – своего рода.

После десятка дежурных вопросов и ответов, неизбежных при встрече давно не видевшихся людей, Антон перешел к сути интересующего всех вопроса. В достаточно упрощенной форме, не вникая в те тонкости, которые мы с ним обсудили раньше, он подтвердил начавшее складываться у специалистов мнение. Да, действительно, доступные сейчас способы анализа подтверждают, что цель цивилизации дуггуров именно в том и заключается, чтобы предварительно очистить нашу и примыкающие к ней реальности от сил, способных оказать им действенное сопротивление, и лишь потом начать, если можно так выразиться, «хозяйственное освоение» территории.

– Есть также мнение, что они достаточно много знают о деятельности тех сил, в поле воздействия которых долгое время находилась наша ГИП и «окрестности».

Он не стал называть конкретно ни аггров, ни своих соотечественников, ни даже Игроков. Из деликатности, наверное, чтобы не возбуждать дополнительных эмоций.

– А что показали пленные? – Этот вопрос Кирсанова, похоже, интересовал больше всего. Да и правильно.

Антон ответил уклончиво. Работа, мол, над расшифровкой полученной информации продолжается, но слишком уж велико несоответствие между нашими техническими возможностями и их ментальными структурами.

– Примерно то же самое, что пытаться расшифровать телевизионный сигнал с помощью армейской коротковолновой радиостанции. Мы на подобное никогда не рассчитывали. Вы ведь тоже? – обратился он к Сильвии.

Та в ответ просто развела руками.

– Но кое-чего мы все же достигли. К примеру, есть основание полагать, что к гибели нашей первой экспедиции, за Книгой-отчетом которой ходил Дмитрий, дуггуры наверняка причастны. Я обратил внимание на темные места, раньше не поддававшиеся разумной трактовке, а под новым углом рассмотрения многое сходится…

Мы получили характеристики психополей, которыми дуггуры пользуются при своих визитах на Землю, и теперь можем их достаточно успешно нейтрализовать. Более того, мы убедились, что не только личности уровня Александра могут сопротивляться их воздействию, но и простые люди, как, например, те несколько бойцов спецотряда, сумевшие захватить «языков»…

– Не совсем они, наверное, простые, – заметила Ирина.

– Проще некуда, – ответил ей Шульгин. – Выбирал из предложенного, никакими верископами не пользовался. Солдаты как солдаты, для своего времени прилично подготовленные, но и не более того. Правда, у командира, старшего лейтенанта Гришина, какие-то паранормальные задатки ощущались, но это скорее по ведомству профессора Удолина…

– Если мне будут предоставлены нужные материалы, то… – ответил профессор, настолько тихо сидевший в своем углу, что многие даже забыли о его существовании.

– Самое главное и обнадеживающее, – продолжал Антон, – в том, что мы не только скопировали часть психоматриц пленников (которую в состоянии оказались расшифровать наши сканеры), но и внедрили им кое-какую свою информацию. Не вербальную, я уже говорил, нам это пока недоступно, но эмоционально-фоновую, и это уже достижение. Мы посеяли в них страх и некое подобие комплекса неполноценности…

– Я не понимаю, – вновь вмешалась Лариса, – как такое может быть? Вполне гуманоидного облика существа, земного происхождения, способные к целенаправленной и, судя по тому, что нам было показано, вписывающейся в рамки наших стереотипов деятельности, в то же время оказываются непостижимыми для тебя, Антон, умеющего создавать из ничего вполне жизнеспособные фантомы!

Когда наша «анфан террибль» [64] хотела, она вспоминала свое весьма приличное образование и начинала выражаться четко и даже рафинированно. Оставаясь при этом той же природной стервой. Как такое можно говорить в присутствии якобы лучшей и якобы единственной подруги?

Наталья, конечно, была и осталась человеком, но о ее воплощении (и реконструкции) в Замке при ней и Воронцове лучше было бы не вспоминать.