Ловите конский топот. Том 1. Исхода нет, есть только выходы... - Василий Звягинцев

Кто-то негромко присвистнул.

– Сами увидите, на пальцах объяснять долго и неубедительно. Мы тут предварительно проконсультировались с другом Антоном…

– Он снова объявился? – спросил Воронцов, который действительно мог считаться его самым старым другом-приятелем. Дмитрий, по большому счету, и заварил всю эту кашу. Если б не он, одной половины Братства давным-давно не было бы на этом свете, а остальные либо и сейчас существовали по определенным им от рождения схемам, как Наталья и Лариса, либо покоились в земле, отжив отпущенный естественный срок. Это Басманов, Кирсанов, Белли, Анна. Либо, наконец, только собирались бы родиться лет так через полсотни от «контрольной точки» – Ростокин с Аллой.

– И при весьма странных обстоятельствах. Так вот, даже он пока не сумел выяснить, откуда у всего этого дела ноги растут. Но настроен крайне мрачно. Сам увидишь, время будет. Чего-чего, а времени у нас теперь навалом, – успокоил Дмитрия Сашка.

Чье поведение мне нравилось, так это Михаила Федоровича. Выбрали мы его среди тысяч таких же, вроде бы, людей «темного», оно же – «проклятое», прошлого – и так хорошо выбрали, что ни разу не пожалели. Даже наоборот – временами казалось, что без него у нас очень многое просто не получилось бы.

Правда, как-то мне пришло в голову, что и здесь все обстоит совершенно наоборот. Ничего мы не выбирали, а просто, бродя с Сашкой по Стамбулу, визуализировали такую мыслеформу, как капитан Басманов, смонтировав его из многих известных по литературе и истории, симпатичных лично нам персонажей. Соответственно, был придуман и Кирсанов как идеальный образ просвещенного и умного жандарма, а потом и гардемарин Белли, гибрид Юры Ливитина из «Капремонта», Бахметьева и Лобачевского из «Арсена Люпена».

Всего-то!

И сейчас они держались, как подобает офицерам. Вопросов не задавали, мимику контролировали, вообще в основном отдавали дань напиткам и холодным закускам, с интересом разглядывали дворцовые интерьеры, наверняка вспоминая что-то свое. Чем их удивишь после того, как, удивившись раз и навсегда, они любую новую невероятность воспринимали как должное.

– Но главное, ради чего я разговор затеял, заключается вот в чем: выбор у нас небольшой. Оставаясь здесь, рано или поздно придется ввязаться в очередную войну с непонятным и намного превосходящим врагом, а то и спровоцировать ее именно фактом нашего здесь присутствия. Взамен можно уйти за пределы «опасной зоны», целиком занявшись частной и личной жизнью, предоставив Антону и его «соратникам» разобраться самим, а нам вмешаться уже на заключительном этапе. Как Сталину в японо-американскую войну…

– Как-то странно ты ставишь вопрос, – первым ответил Воронцов. – Что за враг, какой, зачем мы ему и он нам – не сказано. А решение принимать требуешь уже сейчас. Разобъяснил бы как-нибудь… подоступнее. Я «втемную» даже в преферанс не люблю…

– Насчет врага ты узнаешь в ближайшие полчаса. Если он тебя заинтересует… – Шульгин подергал щекой, – сможешь поупражняться. В частном порядке. Речь же совершенно о другом. Из здесь присутствующих пятеро уже стояли однажды перед похожим выбором и согласились уйти из Замка в двадцатый год, потому что здесь стало «горячо»…

– Ну, тогда нас особенно и не спрашивали, – вставил Воронцов.

– Отнюдь. Выбор был и тогда, ты просто подзабыл… Сейчас нас здесь восемь человек. Проблема выбора – аналогичная, но в чем-то легче. Тогда мы сами о себе почти ничего не знали, сейчас – знаем. Уйти нам предлагается в достаточно спокойное время, где никаких катаклизмов не ожидается. Не очень надолго…

Тут у меня были некоторые сомнения, но высказывать вслух я их не стал.

– Или война с неизвестным врагом и непредсказуемым исходом, к которой именно сейчас я не расположен…

– Горячих сторонников любой войны среди нас не так много, – вставил свое слово и Ростокин. – Видели, знаем, но сама постановка, признайтесь, странная, Александр Иванович… Раньше так не бывало, насколько я в курсе.

– Мало чего раньше не было. Но если таково общее мнение – давайте на этом пока закончим. Кино посмотрите – поговорим еще раз. Только, поверьте, у нас с Андреем и Олегом были основания поставить вопрос именно так. Чтобы перед женщинами выступить с единой позицией. Ты вот, Игорь, из нашей последней встречи на Селигере и в Москве что-нибудь помнишь? Монастырь, генерал Суздалев, ресторан, «чекист» Маркин, ночь в твоей квартире…

Лицо Ростокина выразило мучительную работу мысли. Опять же, как при попытке вспомнить недавний сон. Вроде что-то такое ощущается, эмоционально, а подробностей – ноль. И от этого – тяжелый дискомфорт.

– Мы разве встречались? Что-то я не припомню. Последние месяцы я ни в Москве, ни на Селигере не бывал. Тут у меня железное алиби… Уточнить можете?

– Ну, для тебя же лучше. Не был и не был. Это, значит, у меня индивидуальный глюк приключился. Сон в летнюю ночь. Но до того убедительный… Вроде как у тебя прошлый раз с княжной и татаро-монгольским нашествием. Не бери в голову. Да вон, кажется, и наши дамы возвращаются. Так что, сначала кино, а потом ужин или наоборот?

Вопрос был задан исключительно «pro forma» [62]. Какой ужин после всего сказанного?

Все вместе, дождавшись возвращения женщин, направились в небольшой просмотровый зал, приготовленный неподалеку. Точнее – некий гибрид домашнего кинотеатра и ресторанчика на два десятка персон. Столики амфитеатром, удобные кресла, чтобы зрители не заскучали или, наоборот, в самые волнующие моменты могли промочить пересохшее горло. В ассортименте были выставлены прохладительные напитки и легкие вина в качестве аперитивов к предстоящему ужину. Он-то состоится независимо от художественных достоинств предлагаемого фильма.

Глава шестнадцатая

Чтобы не утомлять зрителей, мы с помощью Антона и аппаратуры Замка смонтировали фильм ровно на час. Для придания произведению художественной целостности, а главное, убедительности, кое-где пришлось использовать вставки из позднейших, уже здешних воспоминаний Шульгина и Антона, видеозапись боя с медузой, незначительную режиссуру подлинных эпизодов, элементы компьютерной графики. Сюжет тоже слегка переделали, по тем же самым причинам.

Возможностей у Замка было предостаточно, что он и продемонстрировал в своих прежних «произведениях» из жизни Натальи и наших с Олегом и Воронцовым приключений в сорок первом году.

Изображение, разумеется, трехмерное, великолепного качества, с использованием всех положенных в высокохудожественном кино режиссерских и операторских приемов. Действие сопровождалось закадровым голосом Шульгина. Единственное, без чего мы обошлись, так это без музыки, иначе получился бы перебор. Эстетический.

Вообще вначале была идея показать все как есть – в виде стопроцентно подлинных, но не слишком связных отрывков ментаграмм, стилизованных под черно-белую фронтовую кинохронику. Но все же остановились на втором варианте.

Начиналась картина сценой покушения на Сталина, которая подавалась как бы с точки зрения стороннего наблюдателя, находящегося, однако, в центре событий. В кадрах мелькнули и Лихарев, немедленно большинством зрителей узнанный, и Антон в облике Шульгина, и никому здесь не известный Юрий. Кадр остановился в момент, когда трупы монстров грузили в машины.

– Дальше «объекты» были доставлены на дачу Сталина, где, наверное, и пребывают до сего времени в ожидании вскрытия и научного заключения. А также результатов оперативно-служебного расследования по факту акции, – сообщил заэкранный Шульгин, пытаясь подражать артисту Копеляну. – Очень надеюсь, что там сейчас развитие «линии» все-таки остановлено, иначе трудно представить, во что все может вылиться.

Следующий эпизод, на «планете Зима», включал короткую сцену Сашкиной пробежки от начала ущелья до избушки, после чего сразу начинался бой с преследующими его гоминоидами. Все лишние моменты были вырезаны, картинки подавалась исключительно с его точки зрения, как если бы камера была закреплена у него на голове. Весь сюжет уложился в десять минут, что по кинематографическим меркам достаточно много.

– Способ и причина моего попадания в это мрачное место мне неизвестны, но есть мнение, что сделано это было просто для того, чтобы поближе познакомить персонажей друг с другом, заодно беспристрастно оценив их боевые качества, – сообщил Шульгин, когда его экранный двойник скрылся в лазе, ведущем в пещеры. – Или с той же степенью убедительности – кое-кому потребовалось любой ценой не пропустить теперь знакомых вам монстров в эти самые пещеры…

– Не очень и любой, – вмешался Берестин. – Один человек с винтовкой – это не оборона. Шальная пуля – и конец замыслу…

– Имелся и запасной рубеж. Многослойное минирование пещер, в принципе непреодолимое… – ответил Шульгин, снова приостанавливая показ.