Продавшие социализм: Теневая экономика в СССР - Роджер Киран

Он, очевидно, ничего не делал сам. Кроме того, его действия всегда находились в определенном как историческом, так и общественно-политическом контексте. В тот момент, когда он отошел от курса Андропова, которому якобы первоначально намеревался следовать, он уже на деле встал на позиции идеологических «традиций и наследия» Бухарина и Хрущева. А у них были свои сторонники и последователи в ряде секторов советского общества, в том числе, видимо, и в самой партии.

Кроме того, у сторонников ослабления и урезания полномочий центральной власти, узаконения частной собственности и расширения роли рынка, в 80-е годы сложилась довольно сильная собственная социальная база. Ее становление и укрепление было следствием распространения и развития очень динамичного, хоть и паразитарного, сектора незаконной частной экономической деятельности. Таким образом, феномен Горбачева являлся как наследником давно уже сложившейся в истории политической и идейной традиции, так и продуктом времени и конкретных условий, в которых он зародился и действовал.

Многие из исследователей Горбачева склонны рассматривать его действия как реализацию определенного, давно сложившегося плана, лишь ожидающего благоприятного времени для осуществления. Однако тщательный анализ его личности и политической биографии на основании доступных документов, на наш взгляд, скорее, представляет его как не слишком дальновидного лидера, склонного предпринимать не до конца обдуманные поспешные действия, решения о которых зачастую складывались под действием преобладающих в тот момент личных настроений и порывов. Мы склонны считать, что даже тогда, когда он шел на многочисленные уступки интересам носителей либеральной и мелкобуржуазной идеологии и откровенно коррумпированных секторов и кругов внутри страны и силам империализма на международной арене, Горбачев, вероятнее всего, следовал каким-то взявшим верх к тому времени оппортунистическим побуждениям, чем предписаниям заранее разработанного плана.

Подводя итоги нашей работы, нам хотелось бы еще раз по-твердить свою позицию о том, что трагическое разрушение Советского Союза ни в коем случае не являлось следствием некой, якобы свойственной самой природе социализма, «невозможности» его реализации и развития.

Также это разрушение не было результатом какого-либо широкого недовольства народа или вооруженной внешней агрессии.

Советский Союз не рухнул из-за «неспособности» осуществить на деле некий воображаемый «идеал» социализма, будто бы состоящий из «либеральной демократии» и «смешанной» экономики.

Невозможно также, чтобы СССР оказался опрокинутым и разрушенным вследствие преднамеренного предательства «одного-единственного» человека, пусть он даже был облачен самыми высокими полномочиями и располагал поистине огромными возможностями.

На наш взгляд, гораздо оправданнее и приемлемее будет рассматривать вышеупомянутые события как победу одной определенной общественно-политической тенденции, которая в силу ряда причин сопутствовала социалистической революции еще задолго до времени ее непосредственного осуществления. С меняющейся интенсивностью своих проявлений, она, очевидно, в разных формах продолжала существовать и все последующие периоды исторического развития советского общества.

Первоначально, в продолжение длительного времени, социальной базой этой тенденции являлась преимущественно сельская структура страны и ее населения. Определенно как Ленин, так и Сталин давали себе ясный отчет всей сложности подобного положения. Из-за этого ими была разработана и применена на деле своеобразная теория о роли и месте «попутчика» и прочих общественных явлений и элементов, сопутствующих развитию социалистической революции.

Установки этой теории во многом способствовали успешному политическому решению сельского вопроса сначала в Советской России, а потом и в СССР. Коротко напомним, что непосредственными союзниками большевистской партии в борьбе за социализм являлись бедные слои крестьянства. Широкие массы середняков, огромные по своей численности, воспринимались как исключительно важные элементы, сопутствующие социалистической революции, по крайней мере, до тех пор, пока ее развитие отвечало их интересам. И только группа самых крупных и зажиточных сельских собственников изначально считалась как потенциальным, так и непосредственным противником социализма. Благодаря такому реалистическому, довольно конкретному и выдержанному с идейной точки зрения расчету, было обеспечено политическое превосходство сил социалистической революции, в том числе — ив отношении сопутствующих социальных слоев и общественных тенденций.

Известно, что в плане историческом данные тенденции тогда проиграли и были вынуждены надолго занять пассивную общественную позицию. Однако очевидно и то, что при этом они вовсе не исчезли. Так, во время Хрущева, они вдруг снова «проросли», в том числе и под формой открытой реабилитации личности и взглядов Бухарина. А во второй половине 80-х годов и затем, во время правления Горбачева, Ельцина и «компании», они уже «буйно разрослись». Однако теперь их социальный базис строился преимущественно на разнообразных секторах и даже отраслях «второй экономики» и ее незаконных структур.

К сожалению, в тот период не нашлось кадров и руководителей, которые бы оказались в состоянии сформулировать и выдвинуть варианты верных политических оценок и действий, с помощью которых был бы найден благоприятный для социализма выход из сложившейся ситуации.

Так, никем, по крайней мере, на уровне официальной политики, не был проделан соответствующий анализ по разграничению в конкретных политических условиях того времени потенциальных противников от возможных союзников и сопутствующих элементов. Что могло бы помочь своевременной и эффективной общественной изоляции самых откровенных и активных врагов существующего законного порядка, его норм, ценностей и социальных достижений.

Вместо этого, напротив, — исторически сопутствующей социализму частнособственнической тенденции удалось выработать и успешно применить на деле свои формулы нейтрализации особо активных и перспективных сторонников и защитников социалистического общественно-экономического и политического строя. Их потенциальные союзники, как уже говорилось, тоже были поставлены в состояние фактической неспособности предпринять какие-либо реальные действия. В этой связи далеко не второстепенным является вопрос о том, в какой степени, от кого и откуда противникам социализма поступала как общеполитическая, так и информационно-экспертная, финансово-материальная, технологическая и прочая поддержка извне.

Таким образом, под воздействием целого ряда факторов и в силу определенного стечения многих обстоятельств, как в самой партии, так и в стране в целом стало брать верх довольно специфическое представление о социализме, как о «неуклонно процветающем» демократическом обществе, которое якобы можно построить без особого напряжения, усилий, труда или борьбы. Но самое главное — что такое общество возможно без наличия сильного государственного управления, системы общественной государственной собственности и централизованного единого хозяйственного планирования. Наряду с этим утвердилось также мнение, что путь к такому «безоблачному и безмятежному» существованию обязательно должен идти в направлении всевозможных безоговорочных односторонних уступок силам империализма, идеологии и практики «либерализма», частной собственности и ничем не ограниченного «свободного рынка».

Надо думать, среди последователей и сторонников данной тенденции были люди, которые искренне считали, что таким образом можно будет действительно добиться «гораздо лучшего» устройства социализма. Причем они, казалось, не замечали, что их «союзниками» являлись люди, вовсе не имеющие ничего общего с социализмом, подлинные интересы которых состояли лишь в том, чтобы всеми возможными и невозможными средствами «делать деньги», неограниченно наращивать личную частную собственность, добиваясь собственного благополучия.

Однако лишь при Горбачеве данной, иногда почти исчезающей, а потом вдруг вновь прорастающей, но неизменно сопутствующей всему историческому развитию советского общества тенденции удалось добиться своей логической законченности и добраться до главной позиции как в стране, так и в самой партии.

Лишь при Горбачеве блеснул в своем истинном «свете» весь обман этого политического курса, не только не приведшего к какому-то «новому социализму», но и положившего начало подлинному варварству и полной разрухе.

Как тут не вспомнить слова Зевса из «Одиссеи» Гомера, когда он с усмешкой говорит о том, до чего люди любят сваливать на богов вину за все постигающие их несчастия. «Хотя своими собственными неразумными действиями они сами делают так, чтобы сошедшие на них испытания выглядели гораздо тяжелее, чем они есть на самом деле», — добавляет при этом «старший среди богов».