О чем плачет дождь - Мария Морозова

по бедру. Эту неудачу она явно считала целиком и полностью собственным провалом и сейчас изо всех сил пыталась понять, как оно вообще так вышло.

– Якорь им всем в глотку, – ругнулась она. – Третий этаж. Ну как он мог незаметно попасть на третий этаж?

– Может, прилетел? – вырвалось у меня.

Я прикусила язык, ожидая, что Эберг еще больше разозлится. Вот только она посмотрела на меня неожиданно задумчиво.

– Прилетел… – медленно повторила она. – А ведь знаете, там кое-кто все же был. Птица!

– Птица? – удивился Барлент.

– Ну да. Растрепанная черная ворона. Уселась на подоконник Гриффин и сидела, пока ее чайки не согнали. И… Нет, пусть это прозвучит глупо… Но ворона могла принести пузырек? Как почтовый голубь?

Все почему-то посмотрели на меня. Особенно внимательным был взгляд Дориана.

– Что? – я слегка занервничала.

– Это могла сделать ведьма? Прислать фамильяра или зачарованного питомца?

– Хм… Как ни странно, фамильяры ведьм встречаются не так уж и часто. Но если у нашей противницы есть такой, то да, могла.

– Мы в заднице, – помрачнел Барлент. – Эта треклятая ворона способна облазить весь Морбран так, что никто ничего не поймет.

– В этом нет никакого смысла, – возразила я к всеобщей радости. – Фамильяр все равно ничего не расскажет. Максимум, передаст пару смазанных мыслеобразов. И принесет какую-нибудь мелочь, которая…

Я вдруг запнулась. Вспомнилось утро, когда меня угораздило заняться садовыми работами.

– Что такое? – напрягся Дориан. – Линнея?

– Знаешь, – проговорила, рассеянно глядя куда-то в стену. – Еще до урагана я сажала цветы у себя под окном. И за мной наблюдала ворона, большая такая, растрепанная. Сидела прямо на дорожке и таращилась. Я еще подумала: ждет, чтобы мои грядки разорить. Но ее спугнул Боцман. Он прыгнул на ворону и чуть не вырвал ей хвост. Птица улетела. А там, где она сидела, осталось кое-что. Шнурок и обрывок бумажки с какими-то буквами.

– Обрывок бумажки? – Дориан подобрался, как тот самый Боцман перед прыжком. – Ты его не выбросила?

– Вроде бы нет… Не помню… Надо посмотреть.

– Тогда пойдем и посмотрим.

В лазарет мы снова неслись под маскирующими чарами. Всю дорогу я судорожно пыталась вспомнить, куда могла задевать тот несчастный обрывок бумаги. Кажется, сунула в карман своих рабочих брюк. После этого я надевала их всего однажды, в лес, и не успела отнести в прачечную. Только бы я оказалась права.

Во флигеле я тут же метнулась к шкафу и вытащила оттуда брюки. Сунув руку в глубокий карман, пошарила там и радостно воскликнула:

– Есть!

И шнурок, и бумажка нашлись. Я осторожно подала их Дориану.

– Очень интересно, – протянул тот.

Прижавшись к его боку, я заглянула в записку. Тогда мне не пришло в голову как следует рассмотреть ее, а сейчас обратила внимание на то, что она расписана комбинациями из чисел. Они группировались по три штуки, разделенные дефисами, и покрывали бумагу с одной стороны.

Маг осмотрел записку, едва ли не обнюхав. Свернул ее в трубочку, обмотал шнурком, словно примеривался, можно ли привязать его на птичью лапу. И заметил:

– Шнурок выглядит почти так же, как та бечевка, из которой сделали порчу, помнишь? Только она была толще.

– Я не присматривалась. Не до этого было.

– Нужно сравнить. Хорошо, что я попросил Эварда не уничтожать улику. Но почти уверен, что окажусь прав.

– Знаешь, что это? – спросила тихо.

– Похоже на книжный шифр. Каждая тройка шифрует слово. Числа – это номер страницы, строки и слова в ней. Видишь, самое большое число из первых – сто восемьдесят три? А третьи числа наоборот, очень маленькие, не больше двенадцати?

– Вижу, – согласилась я.

– Такой шифр очень прост и в то же время надежен, – с досадой вздохнул Дориан. – Пока мы не узнаем, на какой книге он основан, не сможем разгадать.

– Да уж. – Я закусила губу. И вдруг прищурилась. – А ведь я уже где-то видела этот почерк.

– Видела?

– Ну да. – Перехватив записку, всмотрелась в цифры. – Вот эти хвостики у девяток…. И пятерки…

– Где и когда? – подобрался Дориан.

Я села на кровать и потерла виски, мучительно пытаясь вспомнить. Воспоминание словно летало на самой границе сознания, но никак не давалось в руки.

– Где же я видела? – выдохнула яростно. – Где…

Мужчина опустился передо мной на колени, взял мои ладони в свои и попросил:

– Успокойся. Отбрось эмоции. Сделай глубокий вдох и просто сосредоточься.

– Хорошо, – пробормотала я и вдохнула. Прикрыв глаза, стала рассуждать вслух. – Это точно было уже здесь, а не в Айкере. С чем я сталкивалась… С карточками пациентов, но карточки заполняю я или Джун, и это совершенно точно не почерк Джун. Документы, которые я подписывала у командира, были напечатаны. Заявки для хозчасти? Но их я тоже заполняла сама… Журналы, где расписывалась за получение чего-нибудь? Нет, почему-то кажется, что воспоминание должно быть связано именно с лазаретом.

Дориан не торопил. Просто сидел рядом и мягко гладил мои пальцы.

– Лазарет… Карточки и журналы – сразу нет. И никто из пациентов при мне вроде бы ничего не писал.

Раздался звук открывшейся двери, а следом за ним – строгий голос Крафтон.

– Линнея, а что… Хм…

– Я думаю, – ответила, не открывая глаз. – Я усиленно думаю. Только как-то не очень получается.

– Ладно, – пошла на попятную Джун. – Просто хотела сказать, что нужно собрать еще одну корабельную аптечку.

В голове словно фейерверк взорвался.

– Аптечка! – выпалила я, подскочив.

– Ну да, – растерялась Крафтон.

А я схватила Дориана за руку и потащила в лабораторию. Открыв шкаф с готовыми лекарствами, нашла банку с нужной этикеткой. Мельком оглядела, просто чтобы убедиться. И сунула банку магу под нос.

– Видишь этикетку? Дата изготовления, срок годности и дозировка? Цифры те же самые.

– Верно, – предвкушающе улыбнулся Дориан. – Кто это писал?

– Кеннет Фаултон, – сказала растерянно.

Да, это было в тот самый день, когда начинался ураган. Я с самого утра засела делать лекарства. А Кеннет принес упаковку для них и предложил помощь. Он подписывал этикетки и клеил их на пузырьки и пакеты. И его почерк запомнился мне.

– Кеннет Фаултон, – повторила и глянула на Дориана.

Мужчина выглядел неприятно удивленным. Он хмурился и раздумывал, то и дело глядя на записку.

– В голове не укладывается. – Я моргнула. – Кеннет – предатель? Дружелюбный разговорчивый Кеннет, всегда готовый помочь?

– Именно из таких людей получаются отличные шпионы, – медленно произнес Дориан. – Он со всеми дружит, все знает и без всяких