Очищение смертью - Робертс Нора

«Каким образом Лино получал деньги? – думала Ева, пока ехала домой. – Где он держал свои деньги? Или просто бездумно тратил все, что получал? Номера «люкс» в гостиницах, дорогие обеды, броские побрякушки для своей подружки».

Нет, этого слишком мало, чтобы все растратить. Ну, пару тысяч туда, пару тысяч сюда… Какой смысл рисковать разоблачением ради номера «люкс» и бутылки шампанского?

Повыпендриваться перед старой подружкой? Стьюбен сказал, что Пенни Сото – его слабость. Значит… все объясняется так просто. Он хотел разбогатеть, стать важной птицей и произвести впечатление на свою девушку?

А может, ему был необходим адреналин? Всех обмануть, провернуть дельце? Все время напоминать себе, кем ты был, пока прикидываешься кем-то другим. Что-то вроде хобби.

Об этом стоит подумать.

Ева миновала ворота и замедлила ход. Цветы. Цветы в тех местах, где – она готова была поклясться! – утром их еще не было. Тюльпаны и нарциссы. Ярко-желтые нарциссы. Ей нравились нарциссы – такие яркие и глупые. Теперь тут было целое море тюльпанов и нарциссов, а ведь десять часов назад не было ничего. Как это могло случиться?

В любом случае это было… ну ладно, это было действительно красиво. Появились новые яркие краски в дополнение к зелени деревьев.

Ева остановила машину и увидела три огромных терракотовых горшка, буквально набитых петуниями. Белыми петуниями – ее свадебными цветами.

«Сентиментальный болван», – подумала Ева, чувствуя, как ее собственные глаза предательски увлажняются. Чувство благодарности боролось в ее груди с тяжким напряжением, которое она старалась игнорировать после беседы с Пенни Сото.

Войдя в вестибюль, Ева увидела Галахада, примостившегося на столбике перил – новое и неожиданное для него место! – подобно откормленной горгулье, и, как всегда, поджидающего ее Соммерсета.

– Я полагаю, город очищен от преступности, раз уж вы являетесь в дом с опозданием всего на час и, насколько я могу судить, без явных признаков побоев.

– Да, мы переименуем его в Утопию. – Поднимаясь по лестнице, Ева на ходу погладила Галахада. – Следующий этап – избавиться от всех кретинов. Даю тебе фору, иди паковать вещички. – Она помолчала. – Рорк поговорил с Шинед?

– Да.

– Хорошо.

Она прошла прямо в спальню. Рорк, наверное, уже дома, Соммерсет предупредил бы ее, если бы его не было. И наверняка Рорк у себя в кабинете. Надо бы пойти туда, поговорить с ним.

Но она была еще не готова, просто не готова посмотреть ему в глаза. Внутренняя борьба продолжалась, и теперь, когда Ева добралась до дома, она только усилилась. Ева знала, что здесь она в безопасности, что здесь она может немного расслабиться. Но от этого ей становилось только хуже. Здесь ей пришлось признать, что к горлу подступает тошнота, а шея и плечи зажаты от стресса.

Ева прилегла и закрыла глаза. Когда рядом с ней послышался глухой и мягкий прыжок, она протянула руку и обняла кота. Глупо, глупо ощущать эту тошноту, изо всех сил удерживать позыв к рвоте. Глупо испытывать что бы то ни было, кроме подозрения и отвращения, к такой женщине, как Пенни Сото.

Она не почувствовала, как Рорк вошел в спальню, пока его рука не коснулась ее щеки. «Черт возьми, – устало подумала Ева, – он так крадется, что даже воздуха не колышет! Неудивительно, что он был таким ловким воришкой!»

– Что болит? – спросил Рорк.

– Ничего. Ничего особенного. – Но она повернулась к нему, прижалась к нему, когда он лег рядом с ней, спрятала лицо у него на плече. – Просто мне надо побыть дома. В этом я была права, но я думала, что мне надо побыть одной, чтобы успокоиться. В этом я ошиблась. Мы можем немножко побыть здесь?

– Мое любимое место.

– Расскажи мне что-нибудь. Что ты сегодня делал? Расскажи, и неважно, если я не все пойму.

– Этим утром после твоего ухода у меня было совещание по телефону по поводу научных разработок «Евроко». Это одна из моих компаний в Европе, они занимаются транспортными средствами. Мы готовим очень интересный проект: наземно-воздушно-водный спортивный автомобиль-гибрид. Он появится на будущий год, в самом начале. Потом у меня были встречи в городе, но еще до моего ухода позвонила Шинед из Ирландии. Очень приятно было услышать ее голос. Они купили нового щенка, назвали его Маком. По ее словам, хлопот с ним больше, чем с тройняшками. По-моему, она безумно влюблена в Мака.

Ева слушала не столько слова, сколько его голос. Что-то насчет встречи с руководителями какого-то проекта под названием «Оптимум». Потом у него было голографическое совещание по поводу космического курорта «Олимп», потом ланч с представителями его холдинга в Пекине. Слияние, поглощение, приобретение, проекты.

Как он во всем этом не путается?

– Ты всем этим занимался и все-таки нашел время для петуний?

Рорк не спеша гладил ее спину: вверх-вниз, вверх-вниз.

– Они тебе понравились?

– Да. Да, понравились.

– Я подумал о том дне, когда мы поженились. – Рорк поцеловал ее в макушку, а потом прижался к ней щекой. – И вспомнил о петуниях, тем более что скоро мы будем здесь справлять свадьбу Луизы и Чарльза. Это ведь так просто, цветы, десять минут разговора с родственницей – и жизнь кажется прекрасной, и есть, ради чего жить.

– И поэтому у нас появились тюльпаны и нарциссы? Это ведь тюльпаны, да?

– Да. Приятно вспомнить, что каждую весну расцветают новые цветы: прекрасные и благоухающие. А что-то остается неизменным и надежным. Об этом мне напомнил звонок Шинед. Ну? Ты готова рассказать мне, что случилось?

– Не всегда новое – это нечто прекрасное. Сколько всего грязного, гнусного, отвратительного появляется снова и снова. – Ева села на кровати и привычным жестом взъерошила волосы. – Сегодня я привезла Пенни Сото в Управление для допроса. Честно говоря, я ее спровоцировала, чтобы она на меня напала, а я могла обвинить ее в нападении на офицера и забрать в участок.

Рорк взял ее за подбородок, повернул ее лицо вправо и влево.

– Она напала на тебя? Что-то я следов не вижу.

– Да нападение было так, чисто формальное, – отмахнулась Ева. – Она была подружкой Лино, когда они были подростками. Работает в погребке прямо рядом с церковью. А он в этом заведении, можно сказать, дневал и ночевал.

– И они снова сошлись…

– Это она его узнала, – продолжала Ева, вспомнив, что Рорк говорил утром. – Это ей он должен был сказать, кто он такой. Да, они снова сошлись, причем в библейском смысле… если верить ее словам. В этом я ей верю. Ты бы тоже поверил. Итак, она знала, кто он такой, знала кое-что о его целях. Может, не кое-что, а все, но я не смогла это из нее вытащить. Пока. Она утверждает, что он шантажировал кое-кого из прихожан, приходивших на исповедь. Это вписывается в общую картину, хотя я еще не вполне представляю, что им двигало.

– Хобби. Нет, я тебе больше скажу, – продолжал Рорк, – для него это привычка. Он носил одежду священника, но для него это был маскарад. Маскарад не изменил его сущности. Ему надо было рисковать, проворачивать комбинации. Адреналин.

– Да, я об этом тоже думала. Но вряд ли это был мотив. Знаю, знаю: испытанный мотив, проверенный не раз и не два, – поспешила вставить Ева, чтобы Рорк не успел начать спорить. – Я еще разберусь с тем, почему не считаю шантаж мотивом. По крайней мере, главным мотивом. – Первым делом ей хотелось выложить ему остальное, не держать все в себе. – Дело в том… Когда я загнала Сото на допрос и надавила на нее слегка, она разозлилась и выдала, что ее отец…

– Отец, – задумчиво произнес Рорк.

Ему не требовалось продолжение, у него и без того сердце сжалось.

– Она рычала и огрызалась, но выложила мне, что ее старик пошел махать, когда ей было двенадцать, что ее никчемная мать была наркоманкой, что он избивал и насиловал ее два года, пока она не ушла в банду. «Солдадос» стали для нее спасением, запасным выходом, пожарной лестницей. И в глубине души я это понимаю, сочувствую ей, стараюсь не видеть себя, глядя на нее. Стараюсь и не могу. Я стараюсь…