Дочь – повелительница Зари - Юрий Иванович

Сейчас они тщательно надраивали все мелкие детали своего парадного обмундирования. А когда Виктор появился на пороге, дружно ему пожаловались, что легче облачиться к кровавому бою, чем подготовиться к празднеству. В ответ на это их молодой друг с упоением стал рисовать картины недалекого будущего, когда на подобные мероприятия не надо будет навешивать на себя килограммы неудобного железа и опутывать тело километрами ремней. Не преминув похвастаться, что экземпляр нового костюма сегодня продемонстрирует его отец. Да и сам он, мол, заказал себе такой же. Графский портной обещал к утру сварганить.

Выслушав описание костюма, барон Страйский Рональд заявил:

– Никогда военный человек не наденет такое уродливое одеяние! Оно явно не для нас!

– Конечно не для вас! – согласился Виктор. – Для военных можно разработать и сшить специальные мундиры. Причем мундиры будут разными: для учебы, повседневной жизни, праздников.

– Это что-то наподобие знаков различий у гвардейцев при некоторых королевских дворах? – спросил Готтэ.

– Отчасти. Но там есть сходство лишь в плюмаже, цвете и некоторых знаках. А на мундирах можно «вывесить» гораздо больше сведений. Не говоря уже о самом главном достоинстве: мундиры удобно носить. А шить их нужно поточным методом, как для новобранцев, так и для остальных воинов.

Стив толкнул кулаком в плечо Берга и расхохотался:

– Видел я уже такую картинку: в королевстве Саниеров точно так же принимают в их главный государственный военный монастырь. Всем молодым послушникам надевают на тело цветную хламиду, а на головы напяливают идиотскую шапочку из двух прямоугольных полосок плотной ткани. Мы потом месяц от смеха удержаться не могли от одних только воспоминаний. А как они пытались в таком виде маршировать, да еще в деревянных сандалиях на босу ногу… Ох! Умора!

После слов Стива все рыцари долго смеялись, видимо, знали, о чем идет речь. А Виктор, обратив внимание на одну деталь в рассказе, быстро соорудил из плотной салфетки головной убор, напоминающий пилотку. Затем водрузил себе на голову и уточнил:

– Именно такие шапочки носили послушники в монастыре?

– Точно! – Смех возобновился с новой силой.

– А давно ли в королевстве Саниеров носят такие головные уборы?

Уловив напряжение в голосе Виктора, рыцари переглянулись и пожали плечами. Лишь самый опытный, Готтэ, постарался припомнить:

– Уже лет шесть у них там вроде новый военный министр. И, кажется, это его нововведения.

Разговор о мундирах на этом закончился.

«Неужели еще один след иномирца? – подумал Виктор. – Вполне возможно, что такой человек мог быстро достичь высокого поста. Обязательно надо будет наведаться в это королевство».

Торжественный вечер в бальном зале начался с того, что все три дамы сделали протокольные приседания, так и не приподняв густые вуали. После этого граф Эжен Тайдек представил каждого гостя. Потом сжато живописал схватку с разбойной шайкой. И лишь затем хозяин замка и его почетные гости встали в одну шеренгу и принялись здороваться с подходящими к ним лордами-соседями. Хотя граф перед этим и успел перекинуться с Загребным несколькими предложениями:

– Очень знакомое на вас одеяние. Мне кажется, я его видел у Хофера.

– Совершенно верно! Именно ваш потрясающий мастер иглы и ножниц продал мне свое великолепное произведение швейного искусства.

– И чем же оно вам понравилось?

– Удобством. И тем, что скоро оно войдет в моду во всех королевских дворах этого континента.

– Хм!

Граф скользнул взглядом по шеренге и увидел стоящую рядом с Виктором и Торрексом Викторию. За момент до этого дамы откинули вуали и озарили зал своими улыбками.

– Вот это да! – воскликнул Эжен. – Не знаю, войдет ли ваш костюм в моду, но королевой сегодняшнего бала, несомненно, станет ваша дочь! Такого прелестного создания мне еще видеть не доводилось.

Семен скептически хмыкнул про себя и привычно посмотрел на дочь. «Туфельки ей, конечно, подобрали потрясные, – подумал он. – Да и платье Нимим ей наверняка выбрала самое лучшее. Разве что уж слишком открытое. Слишком молода для такого! А уж что говорить по поводу ее беззубо… о-о-ой! Стоп! Откуда у нее зубы появились? А веснушки куда делись? И вообще…»

Тут начали подходить первые пары приглашенных, и граф принялся восхвалять своих старых друзей. Многие были в окружении большой семьи и других родственников, чинно кланялись, мужчины здоровались за руку, а женщины складывали ладони лодочкой. И все с каким-то нездоровым интересом рассматривали костюм Загребного и личико его дочери Виктории. Как ни были обворожительно-прекрасны Бениды и как ни выделялся стройной фигурой Виктор, на них почти не обращали внимания. И вскоре отец услышал от сына:

– Ничего, у меня тоже костюм будет. И заказал я его из материальчика светло-стального цвета.

– Кто бы сомневался, – буркнул Семен. А сам уже в который раз посмотрел на дочь. Значит, вот на какой сюрприз намекали Бениды: они ей новые зубки сотворили! Или просто временные вставили? Но похожи на настоящие. Несомненно! Надо будет спросить как можно быстрей, а то любопытство заест.

Когда все приглашенные усаживались за столы, вокруг Виктории даже возникла небольшая давка – так все старались пробиться к девушке и предложить руку для сопровождения. Первым это успел сделать Ярке и после этого горделиво повел красавицу за стол, предназначенный для молодежи. Вокруг первой пары тут же образовался водоворот знатных особ, которые спешили занять одно из двадцати мест, а раскрасневшийся от переживаний Теодоро отстал и теперь не имел ни единого шанса. Железный порядок за столом с молодежью восстановили главный распорядитель бала вкупе с Торрексом. Распорядитель бегло зачитал утвержденный список тех, кто мог находиться рядом с Викторией и Ярке, а ветеран бесцеремонно указал нарушителям на другие столы. В этом списке оказался и Теодоро. Один из баронетов заметил с кривой ухмылкой:

– Разве здесь не титулованные особы сидят?

На что Торрекс весьма едко ответил:

– Спесь преимуществ не дает. Тем более что этот парень тоже имеет титул. Кроме того, он назначен телохранителем госпожи Виктории и должен постоянно находиться рядом с ней.

После этого Теодоро с видом триумфатора уселся по другую сторону от девушки. А наблюдавший за этой сценой Загребной подумал:

«Что-то Торрекс стал слишком баловать своего племянника, простого наемника! Хотя зарвавшуюся знать и надо ставить на место, но уж слишком нагло этот поэт увивается вокруг моей дочери. Гляди, уже и телохранителем вдруг оказался!»