Нон Лон Дон - Чайна Мьевиль

Диба, Хеми, Котелок и Йорик Клетка продолжали стоять на пороге. Йорик держал перед собой Книгу, птичка в его головной клетке во весь голос распевала свои песенки, и множество пернатых, прячущихся в зарослях, откликались на него резкими криками.

— Он зовет хозяина ключ-перышка, — прошептала Книга, — заливается соловьем, такие турусы на колесах подпускает, что ой-ой-ой! Мол, он не встречал еще в жизни столь прекрасной птицы, и что место, мол, ее не здесь, а где-нибудь в раю, и все в таком духе. Остальные птицы пока только смеются.

Мистера Клетку, однако, это не смущало; казалось, он с кем-то спорит, что-то кому-то пытается доказать. Он отчаянно жестикулировал, торс его изгибался и тело наклонялось в разные стороны, как у всякого человека, который о чем-то горячо говорит, — птичка в клетке его щебетала во все горло.

А из зарослей ей отвечали невидимые родичи.

— Они говорят, что они ничем не хуже… — перевела потрясенная Книга.

Она была явно очарована происходящим поэтическим соревнованием.

Перепалка пернатых продолжалась. Йорик все более возбуждался… Как вдруг из густых зарослей выпорхнула целая стая птиц и расселась вокруг путешественников на ветках и других подходящих предметах.

Птицы тут были самых разных пород: зеленые попугаи, какаду, попугаи ара — они топорщили перья и хрипло кричали, разевая свои уродливые крючкообразные клювы. Орали они все одновременно и такими противными голосами, что Дибе пришлось заткнуть уши.

— Они требуют, чтобы Йорик Клетка вел себя более почтительно при дворе попугая-ключника, — успела она услышать комментарий Книги.

— Йорик, ты посмотри туда! — взволнованно крикнул Хеми и указал вверх.

На самом краю сливного бачка сидела птица, которая не подавала голоса, а лишь наблюдала за происходящим. Это был зеленый попугай, но каких размеров! Такой громадной птицы они не видывали ни разу в жизни.

Но вот наконец этот попугай разинул клюв и резко, словно ворона, каркнул.

Он был поразительно красив в своем ярком оперении, в котором столь гармонично сочетались красные, синие и желтые цвета. А вокруг него почтительно порхали его родичи размерами поменьше, проделывая в воздухе самые невероятные кульбиты и фигуры высшего пилотажа.

— А где же… — начала было Диба, и сразу же несколько попугаев насторожились, и хохолки на головах у них резко поднялись вверх. Словно яркие, разноцветные маленькие короны из перьев вдруг разом украсили макушки этих птиц, и в центре каждой короны красовалось самое длинное перышко в форме ключа.

Перо, украшающее корону самого большого попугая, было поистине громадным.

— Нет, я ничего, я так… — прошептала Диба

64

Вожак

Попугай-ключник сложил свой хохолок, и головка его опять стала гладкой.

Диба сделала шаг вперед и открыла рот.

— И не пытайся, — сказала Книга. — Он человеческой речи не понимает.

— Йорик, вы не могли бы перевести несколько моих слов? — попросила Диба.

Йорик в знак согласия наклонил клетку вперед.

— Уважаемый попугай-ключник, простите меня, что я осмелилась обратиться к вам, — начала Диба и сделала паузу, чтобы птичка в клетке просвистала эту фразу на птичьем языке. — Мне доставляет чрезвычайное удовольствие познакомиться с вами. Я очень сожалею, что нам пришлось вторгнуться в ваши владения и обеспокоить вас. Но у нас к вам есть одно очень важное дело. Я уверена, что вы слышали о Смоге, господин ключник, и знаете, какую опасность он для всех нас представляет. И я бы хотела спросить вас вот о чем: не могли бы вы оказать нам помощь в борьбе с ним?

Зеленый попугай снова прокричал что-то, и птичка в клетке присвистнула.

— Он говорит «нет», — сказала Книга.

— Кто?

— Попугай-ключник.

— Но… но почему ты переводишь то, что сказал Йорик? Ты, кажется, понимаешь птичий язык и могла бы перевести сразу, не дожидаясь…

— Верно. Но у этого ключника сильный попугайский акцент, и я плохо его понимаю.

Диба округлила глаза.

— И он… отказывается?

Зеленый попугай снова что-то прокаркал, и птичка в клетке тут же коротко чирикнула.

— Да, он отказывается. Он говорит, что знает, зачем мы сюда пришли и что нам от него надо, и говорит, что ни за что не расстанется с этим. Он говорит, что нам должно быть стыдно обращаться к нему с такой просьбой. Хохолок — это знак его особого достоинства. Все особи мужского пола должны иметь его, иначе это достоинство они утратят. Они расправляют его, когда надо показать себя во всей своей красе или продемонстрировать свою силу и решительность. Он говорит, что без этого украшения он не будет иметь никакого успеха у дам. И еще он говорит, м-м-м… что молодые самцы только и ждут удобной минуты, чтобы занять его место. И не смотри на меня так, Диба, я просто передаю то, что он сказал.

Прежде Диба чувствовала себя слегка виноватой оттого, что им придется лишить ключника его украшения. Теперь чувство вины как рукой сняло.

— Он так говорит? Значит, чтобы демонстрировать свою силу? Ну что ж… — Диба помолчала, бросив взгляд туда, где едва заметно шевелилась листва, — это Прикид со Стёбом карабкались вверх, скрытно подбираясь к сливному бачку. Она быстро отвела глаза. — Тогда скажите господину ключнику, пусть успокоится! Нам не нужен этот его дурацкий головной убор! Он что, совсем дурачок? Или нас принимает за идиотов?

Птичка Иорика что-то прочирикала.

— Что ты несешь? — У Хеми брови полезли на лоб.

— Ты что, с ума сошла? — воскликнула Книга.

— Чего это ты вдруг так разозлилась? — прошипел Хеми.

— Молчите, — прошептала им Диба. — Ну уж нет, мы, может, и идиоты, но не настолько, — продолжала она, снова повысив голос.

Поколебавшись, Йорик перевел-таки ее слова на птичий.

Что тут началось! Попугайское сборище гневно захлопало крыльями, заверещало, закаркало, защелкало клювами! А сам ключник в ярости подпрыгнул на месте и, перекрывая птичий гам, прокричал что-то противным, скрипучим голосом.

Диба не стала дожидаться, пока Йорик переведет его карканье.

— Сидя там наверху, легко говорить такие вещи, — сказала она. — А я тебе вот что скажу: кому нужны твои драные перья?

— А-а, вот оно что… Я все понял! — пробормотал Хеми. Должно быть, и ключник по тону голоса понял, что хотела сказать ему Диба. Он снова что-то злобно проскрипел, спрыгнул с бачка на цепочку и, перебирая лапками, спустился по ней пониже, как раз до уровня Дибиной головы.

— Пошел ты со своим хохлом сам знаешь куда… — не унималась Диба и даже сделала неприличный жест.

Тогда взбешенный попугай-ключник не выдержал и воинственно взъерошил перья. Хохолок на голове его снова поднялся, сообщая всем о том, что он сейчас демонстрирует свою силу и решительность.

— Ну ладно, — громко сказала Диба. — Теперь мне все понятно. Прошу прощения за весь этот стёб… в общем, на твой прикид мне совершенно начхать!

Стёб и Прикид, притаившиеся в густой листве, услышав, что Диба произнесла их имена, выскочили и бросились на попугая-ключника!

И снова поднялся страшный шум! Попугаи захлопали крыльями, тучей поднялись в воздух и, яростно ощетинив свои хохолки, подняли ужасный крик. Но ключник взлететь не успел: шестиногий медвежонок по имени Стёб сделал отчаянный прыжок и, двумя лапами схватив птицу, остальными четырьмя вцепился в цепочку. Резко увеличившийся груз потянул за собой рычаг на бачке.

Стёб, не теряя времени, вцепился в торчащее ключ-перо на хохолке попугая. Ключник яростно заверещал, а когда Стёбу удалось-таки выдернуть перо из его головы, дико заорал от боли и отчаянно захлопал крыльями.

Тут клапан сливного бачка открылся полностью, и из него мощным потоком хлынула вода. Стёб не смог больше удерживать бьющуюся птицу и разжал хватку.

Хеми с Дибой и Котелок пытались подхватить падающего медвежонка, но им мешала сплошная стена мечущихся в воздухе и яростно орущих птиц. Диба закрыла руками лицо, чтобы защититься от когтей и клювов обозленных попугаев, и в самый последний момент увидела, как огромный кузнечик отчаянно протянул к Стёбу передние лапки. Но Стёб замедлил падение лишь на секунду: Прикид не смог удержать; оставив в лапках товарища ключ-перышко, медвежонок шлепнулся прямо в переполненный и бурлящий водой унитаз.

Из груди Дибы вырвался было победный клик, но торжество тут же сменилось тревогой. Она сунула руку в унитаз, чтобы достать беднягу Стёба, но поток оказался слишком силен: вода бурлила и бесновалась с такой силой, что у нее ничего не вышло. Уровень воды поднялся слишком быстро, и крохотный ручеек сразу превратился в клокочущую, покрытую пеной бешеную реку.

— Где Стёб? Куда пропал Стёб? — отчаянно кричала Диба, но бедного словеныша нигде не было видно.