Однажды в Америке - Хэрри Грей

— Не глупи, Везунчик! — рявкнул Макс. — Мы можем договориться полюбовно.

Они вызывающе смотрели на нас.

— Кто вы и чего хотите? — произнес Везунчик, подергивая головой из стороны в сторону.

— Если ты не против, — ответил я, — то мы хотели бы немного поговорить с тобой о деле.

Я жестом предложил им сесть за ближний стол. Когда они нехотя опустились на стулья, мы спрятали револьверы. Я увидел, что Петушок наблюдает за нами из-за стеклянной двери. Оба делегата настороженно следили за происходящим, не вставая со своих мест. Макс сразу приступил к делу.

— Мы из Общества, — произнес он. — Мы руководим забастовкой и профсоюзом. А вы, парни, отползаете в сторонку.

Везучий Змееныш воровато огляделся и нахально спросил:

— А откуда я знаю, что вы из Общества? И потом, мы с Вилли туда не входим. Чего ради я должен выполнять приказы Общества?

— Мы не просим вас выполнять приказы, — сказал я. — Мы вам приказываем: «Проваливайте!»

— Это нечестно, что Общество везде влазит, — прогундосил Горилла Вилли. — Нам ведь тоже надо есть!

— Зачем? — равнодушно спросил Простак.

— Как зачем? — глупо вытаращился Вилли. — Нам ведь тоже надо жить, верно?

— А зачем вам жить? — спросил Косой, заглядывая Вилли в глаза.

— Не выступай, Вилли, — сказал Змееныш и окинул нас долгим взглядом. — Так, значит, так?

— Значит, так, — равнодушно подтвердил Макс. Везунчик пожал плечами:

— Ну че я могу сказать? Ниче.

— Ниче не говори, ниче не делай, и тогда ниче с тобой не случится, — сказал Макс.

Вилли смотрел на Везунчика. Везунчик смотрел на нас. И оба они «ниче» не говорили.

Петушок вышел из своей комнатушки и, приблизившись, обратился ко мне:

— Вы можете сделать так, чтобы эти громилы не появлялись в нашем заведении? Мне они здесь совершенно не нужны.

Змееныш подался вперед и, показав Петушку шило для льда, просипел:

— Ты, гомик долбаный, я тебе уже сказал, что имею долю в этом заведении.

Петушок оттанцевал назад, чтобы Везунчик не смог до него дотянуться, и пронзительно крикнул:

— Ты — мерзкая подколодная змея!

— Я пришью тебя, гомик долбаный, и заведение целиком достанется мне, — прошипел Везунчик.

— А вот и нет, а вот и нет! Я тебя не боюсь, — хорохорился Петушок, танцуя на безопасном расстоянии. — Вышвырните отсюда этих хулиганов! — крикнул он нам. Везунчик посмотрел на нас.

— Мы не вмешиваемся в ссоры любовников, — произнес Макс.

Вилли загоготал. Везунчик бросил на Макса ненавидящий взгляд и двинулся к Петушку с шилом в руке. Петушок оттанцевал назад, на помост в центре зала. Везунчик следовал за ним, многозначительно поигрывая шилом. Профсоюзные делегаты с открытыми ртами смотрели на это представление. Я двинулся вслед за Змеенышем, держа руку на рукоятке лежащего в кармане пружинного ножа.

— Эй, Везунчик, кончай этот балаган! — крикнул я. Он резко обернулся ко мне. Я сказал: — Давай-ка, проваливай, убирайся, линяй отсюда. Оставь Петушка в покое.

Несколько мгновений он с бешенством глядел на меня, затем отвернулся и вышел в туалет.

— Боже мой, разве это не ужасно? — произнес подошедший Петушок. — Мне стыдно за самого себя. Как мне только могло прийти в голову связаться с таким омерзительным типом?

— Брось, Петушок, — проворчал Вилли. — Разве ты не говорил раньше, что любишь его. Да и со мной ты тоже ведь заигрывал?

Теодор собрался что-то ответить, но в этот момент открылась входная дверь. На пороге стоял человек. Он был настолько велик, что целиком заполнял дверной проем.

«Что за проклятое Богом место? — подумал я. — Просто какое-то место сбора разнообразных, уродов».

Человек шагнул в зал. Он был настоящим колоссом, не меньше двух метров ростом и с огромным брюхом. Сквозь красноватую кожу его лица просвечивала сеть тоненьких лиловых прожилок. Он выглядел так, словно за каждым приемом пищи потреблял только бифштексы с кровью. Его свиные глазки пристально смотрели на нас сквозь толстые линзы очков. Тонкий нос загибался так сильно, что его кончик в буквальном смысле смотрел в рот. К нам торопливо подошел Фитц.

— Этот большой навозный жук представляет работодателей, — шепотом сообщил он. — Они во всем слушаются этого навозника. Его зовут Кроунинг.

Я кивнул Фитцу и, подойдя к громадине, сказал:

— Проходите, проходите, мистер Кроунинг. Мы как раз говорили о вас.

— Говорили обо мне? Кто говорил? Где Везунчик?

— Везунчик слегка прихворнул, будет чуть позже. Мы его доверенные. Работаем с ним в тесном контакте, — с улыбкой ответил я. Мы подошли к столу, он кивнул Вилли и поздоровался с Фитцем.

— Выпьем? — предложил я и наполнил стаканы.

— Спасибо, — сказал он, беря свой стакан, и, подняв его перед собой, со смешком произнес: — За долгую и изнурительную забастовку!

— Дерьмо какое, — сказал Джимми.

— Что это за шпана? — спросил Кроунинг.

— С ним все в порядке, он новый делегат, — объяснил Фитц. — Он еще немного новичок в этой игре.

— Новый делегат, да? — произнес Кроунинг. — Маловат для делегата. Ну ладно, ладно, я люблю молоденьких мальчиков.

Он ущипнул Джимми за ляжку. Джимми шарахнулся в сторону и злобно проворчал:

— Не трогай меня, ты, жирный ублюдок!

— Я пришел сюда не для того, чтобы меня оскорбляли, — обиженно произнес Кроунинг. — Я пришел заниматься делом.

— Отлично, — отозвался Макс. — Давайте приступим к делу.

— Где Везунчик? Давайте его дождемся.

— Мы можем принимать решения без него, — ответил я. — А как обстоит с этим у вас?

— Без Везунчика? Ладно, раз вы считаете, что все в порядке… Везунчик вам сообщал, что я хочу, чтобы забастовка продлилась еще минимум две недели? Тогда мои партнеры решат, что дело совсем худо, и выложат большие откупные для подмазывания активистов. — Довольно улыбаясь, он потер руки. — На сей раз будут приличные деньги. Хватит всем, и этому молоденькому мальчику. Эй, симпатяга, — окликнул он Джима, — как ты относишься к тому, что у тебя в кармане окажутся четыре-пять тысяч?

— А чтоб ты сдох, ублюдок, — ответил Джим.

— Ну, как вам нравится такой ответ? За это я и люблю своих мальчиков — за силу духа. Только смотри не переусердствуй. Все хорошо в меру. Переусердствуешь — и я дам знак Везунчику вышвырнуть тебя из организации.

— Везунчик больше никого не вышвырнет… — начал было Джим, но, остановившись, посмотрел на меня. Я одобрительно кивнул и с улыбкой сказал:

— Давай, Джим, объясни ему.

— Везунчика самого вышвырнули! — злобно закончил Джим.

— Кто это тут расшвырялся без моего ведома? — Кроунинг пристальным взглядом обвел сидящих за столом. Горилла Вилли радостно загоготал и показал оттопыренным большим пальцем в нашу сторону:

— Вон те парни.

— Эти вежливые ребята? — спросил Кроунинг, глядя на нас.

— Вежливые, как моя задница, — ответил Макс. Везунчик вышел из туалета. Мне не понравился его вид, и я посигналил Максу. Макс стал внимательно следить за его приближением. Кроунинг тоже его увидел.

— Привет, Везунчик, — произнес он. — Что это такое я тут услышал? Ты позволил этим ребятам выпихнуть себя? — Подначивая его, он насмешливо продолжил: — Но мне-то это без разницы. Мне все равно, кому платить.

— Я остаюсь в деле. Ты платишь мне, — проворчал Везунчик.

— У меня на улице люди, которые поддерживают эту забастовку. Я должен им платить. Никто и никогда не сможет меня ниоткуда вышвырнуть.

Он стоял на месте, яростно дыша. Внезапно в его руке появилось шило. Макс выхватил револьвер и, наставив его на Везунчика, проворчал:

— Брось шило, тупой ублюдок.

По дикому выражению лица Везунчика можно было понять, что он успел уколоться. Он находился в состоянии безумного наркотического бесстрашия и дерзко смотрел на Макса сквозь прищуренные до размеров ножевых разрезов щелки глаз. Я поднялся со стула и с улыбкой сказал:

— Успокойся, Везунчик. Убери шило. — И двинулся к нему, держа большой палец на кнопке, открывающей нож.

Он с ненавистью посмотрел на меня и по-змеиному прошипел:

— Пш-ш-шел вон, ты, ублюдок!

Он плюнул в меня и попал прямо в лицо. Я воткнул нож ему в руку. Мой нож был длинней и проворней его шила. Лезвие скользнуло между его сжимающими рукоятку шила пальцами, острие вошло в ладонь и вышло наружу с тыльной стороны. Шило упало на пол. Потрясенный, он на несколько мгновений неподвижно застыл. Я выдернул нож и обтер лезвие об его желтый пиджак. Из его руки закапала кровь. Он посмотрел на свою рану и начал орать на меня:

— Ублюдок! Ты — ублюдок!

Макс подлетел к нему и ударил рукояткой револьвера по голове. Он упал на пол, несколько раз дернулся и затих. Я положил руку ему на грудь. Сердце билось.

— Все в порядке, — сообщил я. Разорвав его рубашку, я перевязал ему руку.

— Ну ладно, — произнес Макс. — На сегодня хватит валять дурака. Теперь переходим к делу. Ты, — указал он на Джимми, — ну-ка, сядь.