Кто ищет... - Аграновский Валерий Абрамович

О технологии происхождения печальных финалов в семейном воспитании мы пишем часто и охотно, что не лишено смысла и уж во всяком случае актуальности. Однако, громко провозглашая, как «не надо» воспитывать детей, мы все же делаем половину дела, потому что не менее важно провозгласить, как «надо». Так как же, позвольте спросить, «надо»? — это тоже вопрос, на который мы попытаемся с вами ответить в этой книге.

Добавлю к сказанному, что, сталкиваясь в реальной жизни с негативными результатами, мы привыкли брать в руки фонарь и копаться в истоках: а ну-ка, подайте-ка нам сюда конкретных виновников! Когда же перед нами прекрасно воспитанный юноша, мы чаще всего думаем: и слава богу, что воспитанный. И ставим на этом точку. Вроде и без фонаря нам известно, что хорошо сработала, скажем, школа, и безупречно действовал комсомол, и велика заслуга семьи, и если юноша занимался в секции настольного тенниса, то и тренер делал из него человека.

Хвалу и благодарность мы воздаем, таким образом, всем воспитателям сразу, как вручаем медали членам команды, победившей в эстафете, независимо от того, выиграл или проиграл свой этап спортсмен. На соревнованиях, быть может, так и надо, не стану спорить, но тут — увольте! Смотришь иной раз: прошел человек цепочку хорошо зарекомендовавших себя воспитателей, а результат — негодный. В чем дело? А дело может оказаться в том, что некое звено, в командном зачете ошибочно принятое нами за доброкачественное, на этот раз взяло верх над прочими звеньями и завалило их усилия.

Э, нет, дорогие товарищи, давайте и при положительном результате, как это мы обычно делаем при негативном, тоже пройдем с фонарем в руках и раздадим всем сестрам по серьгам. Нам важно выяснить, чьи заслуги истинные, а чьи мнимые, кто работает, а кто примазался, кому «спасибо», а кому «до свидания», — нам важно знать, насколько эффективно действуют все звенья даже хорошей воспитательной цепи.

Теперь хочу обратить ваше внимание на одно существенное обстоятельство, которое поможет нам выработать стратегию нашего поиска. Известно, что из множества микросред, с которыми каждый из нас на протяжении своей жизни имеет дело, наиболее сильное влияние на нас в смысле формирования личности оказывает самое ближайшее наше окружение, в том числе, а лучше сказать — прежде всего, семья, — даже более сильное, чем общество в целом. Стало быть, если мы найдем конкретного положительного героя и шаг за шагом проследим его жизнь в семье, мы сможем выяснить технологию правильного семейного воспитания или, по крайней мере, получим достойный повод для размышлений на эту тему.

Выбор героя. Примерно с таким набором мыслей я выехал в командировку, имея целью найти героя для очерка. Задача оказалась не из легких, и не потому, что было мало кандидатов, а потому, что слишком ответственна процедура отбора.

Представьте себе, что некий журналист обращается лично к вам с просьбой помочь в поиске. Вы задумываетесь и вдруг обнаруживаете, что назвать плохого человека вам проще, чем рекомендовать хорошего. Множество сомнений возникает у вас, как только вы начинаете перебирать в памяти известных вам положительных людей, и прежде всего потому, что неясен современный критерий их положительности.

В самом деле: не пьет человек, не курит, никого не убил и не ограбил, не хам и не циник — этого, кажется, сверхдостаточно по нынешним меркам. Но разве он не должен быть еще трудолюбивым? И благородным? Смелым и волевым? Добрым и образованным? И непременно интеллигентным? И обязательно мечтателем? Интеллектуалом? Хорошо, а если он умен, но бездельник? Трудолюбив, взял первое место на конкурсе «лучший по профессии», гонит по две нормы вместо одной, но — пьет? Кого-то спас при пожаре, смелый, решительный, но — без полета мысли? Образованный, мягкий, добрый, но — беспринципный? Искренний, честный, но — ретроград? Противник всяческих нововведений? Столько различных комбинаций, и хоть бы одна, чтобы «кругом шестнадцать»!

И тогда вы скажете журналисту, не желая брать грех на душу: «Простите, но в моем окружении вроде бы нет людей, безусловно достойных вашего описания. Вот просто хорошего парня я могу вам назвать, а вы уж сами решайте, подходит он вам или не подходит».

Премного благодарен за рекомендацию! Из всех качеств, свойственных людям, «просто хороший парень» — самое непостоянное и неопределенное. Талантливый человек — так мы точно знаем: талантливый. Честный и благородный — так он при всех случаях жизни другим быть не захочет и вряд ли сможет. А что означает: просто хороший парень? Давно ли и надолго ли? А ну как испытать его должностью, но не по знаниям, властью — не по уму, работой — но в трудных условиях? Или просто крупной суммой денег? Кто возьмет на себя смелость предсказать, какие метаморфозы произойдут с его «хорошестью»?

Мой блокнот тем не менее заполнялся фамилиями. В несколько часов я объездил всех кандидатов, но эти знакомства с высоты птичьего полета ясности не прибавили. Каждый действительно был просто хорошим, обладал какой-то суммой положительных качеств и какой-то суммой отрицательных, не без этого, однако, чье соотношение «лучше», я решить не мог. И, полагаю, на моем месте любой испытал бы такие же затруднения.

Сколько мы говорим и пишем о положительных героях, а точного, научно обоснованного критерия их положительности не существует, если не считать приближенного, выраженного в известном «кодексе». Когда сидит человек, осужденный за преступление, одного этого факта достаточно, чтобы оказаться вне нашего признания. А для того, чтобы быть нами признанным, надо обладать каким-то количеством каких-то качеств.

Каким и каких?

Лично по мне, так все кандидаты были хороши! Но когда «все хороши», невольно попадаешь в положение «буриданова осла», который, как известно, потому» остался голодным, что был на одинаковом расстоянии между двумя одинаковыми охапками сена.

В конце концов выбор пал на Александра Дудина. Помог — откровенно в этом признаюсь — случай, несколько странный, но давший мысль. Дудин тоже был в списке кандидатов, и вот, покидая его квартиру, я столкнулся на лестнице с соседкой, пожилой женщиной. Заметив мать Александра, закрывающую за мной дверь, она вдруг сказала, не обратив на меня никакого внимания: «Эх, Сонька, счастливая ты мать, повезло тебе с сыновьями!» Не знаю, право, какие личные обстоятельства вызвали к жизни эти слова, но я тогда же подумал: в наше время они дорого стоят.

Так будет ли ошибкой полагать счастье современной матери достаточным основанием — нет, не для того, чтобы считать сына подлинно воспитанным, так далеко мы не пойдем, — для того, чтобы рискнуть с выбором героя?

Дудин. В момент, когда мы познакомились, Дудину было семнадцать лет. Небольшого роста, крепкий на вид, в движениях неторопливый, в словах сдержанный, — что еще? — в джинсы одетый, с модной современной стрижкой, с доброй улыбкой — вот, пожалуй, и все, что бросилось в глаза при первой встрече. Никакого особого почтения к возможной газетной славе Дудин не проявил, что, не скрою, приятно меня удивило. Мы говорили, не глядя на часы, но, как только я закрыл блокнот, он прокричал на кухню матери: «Ма, полтинник дашь?» — «На что?» — «В кино пойду!» — «Хватит тридцати копеек». После такого диалога он взял деньги и, вполне удовлетворенный, ушел. Добавлю: чистый взгляд, естественное поведение, ни капли рисовки.

За первые семнадцать лет жизни человек очень редко зарабатывает себе биографию; в лучшем случае он успевает заложить под нее фундамент. Главным строительным материалом служат конечно же не слова и даже не мечты, а поступки — не всегда значительные, но уже содержащие довольно точную проекцию на будущее. Если, положим, я вам скажу, что Саша Дудин в семилетнем возрасте замучил до смерти кошку, вы испытаете беспокойство за дальнейшую судьбу ребенка. Но если вы узнаете, что он спас птенца, подвергнув при этом свою жизнь опасности, — ну, может, не жизнь, а всего лишь здоровье, — завтрашний день мальчишки окрасится в вашем представлении в светлые тона, хотя мы и понимаем с вами, что фатальной предопределенности ни в том, ни в другом случае нет и быть не может. И тем не менее!