Кто ищет... - Аграновский Валерий Абрамович

Увы, надо признать, что телевизор, войдя в наши квартиры, как бы запирает за собой дверь, а ключ кладет в карман. Мы сидим перед экраном, в котором тем не менее заключен для нас весь мир с его художественными галереями, стадионами и новостями. Обогащает ли нас светящийся четырехугольник, обедняет ли — вопрос сложный, но факт тот, что открыть дверь, выйти из дома и окунуться в живую жизнь нам очень трудно. Мы квазиучаствуем, квазиприсутствуем, и избавиться от этого «квази» так нелегко! Но могу ли я, сам прикованный к телевизору цепями, которые, быть может, не снились и Прометею, винить в том же самом своего героя?

Парню всего семнадцать, его характер находится в процессе становления, человек еще в развитии. Каким он в действительности будет через десяток лет, кем станет, о чем задумается и чего тогда захочет, сегодня не только ему неведомо — не угадает ни одна гадалка на свете. Зачем же я раньше времени нервничаю? Тем более что никто не мешает Александру, кроме него самого, когда-нибудь основательно сесть за книгу, добыть себе пищу для размышлений, развить в себе еще больше потребностей и открыть в себе новые возможности, стать истинным, а не липовым интеллектуалом, заболеть мировыми проблемами или, по крайней мере, придумать проект переустройства родного автозавода. Человек в пути. Как сказали бы медики, его недостатки, если они и есть, лишены органики, функциональны, стало быть — временны.

А достоинства? Они, мне кажется, уже теперь образуют хороший фундамент для будущего, в какой-то мере гарантируя его прочность и основательность. Если убрать бухгалтерские счеты и не трогать черных и белых косточек, скрупулезно откладывая плюсы и минусы, надо признать, что Саша Дудин, такой, какой он есть, не может не вызывать уважения. Парень крепкий, спокойный, собранный. О нем по-доброму отзываются все, кто имеет с ним дело: и мастер ПТУ, и соседи по дому, и замполит училища, и мальчишки во дворе, а один комсомольский руководитель сказал, что главное качество Дудина — его надежность. «В каком смысле?» — спросил я. «Не знаю. В любом».

Однажды я встретился с группой, в которой Дудин учился. Никто из ребят еще не знал, что мы с Александром знакомы. Я не торопился оповещать их об этом, имея некоторые соображения, о которых скажу строчкой ниже, а Дудин вообще на эту тему не разглагольствовал, будучи человеком сдержанным. Моей же целью было анкетирование, способное выявить неформального лидера группы. Я волновался, хотя читателю мои тогдашние волнения — как и тогдашний снег: уж коли Дудин герой этого очерка, не трудно догадаться, чем кончилось дело. Но в ту пору отношение к нему товарищей по учебе было для меня тайной, а я понимал, что их признание или непризнание Дудина лидером либо укрепит, либо подорвет выбор героя.

Итак, двадцать семь пэтэушников не без интереса уселись за парты и получили каждый по листочку бумаги. Там были вопросы такого содержания: «С кем из ребят ты хотел бы работать в одной бригаде?», «У кого ты предпочел бы занять деньги?», «Кому ты можешь доверить сокровенную тайну?», «Чьи знания тебе кажутся солиднее собственных?» — всего двенадцать вопросов. Надо было, отвечая на каждый из них, написать не более трех фамилий из числа присутствующих, а потом сдать листок, не подписываясь.

Истины ради скажу, что Саша Дудин не один вышел в лидеры: пять человек получили примерно равное количество голосов. Но теперь, публично говоря о Дудине хорошие слова, я, по крайней мере, гарантирован от недоумения его товарищей по учебе, а самого Александра не ставлю перед ними в неловкое положение.

И вновь я возвращаю читателя к вопросу: действительно ли есть у нас право считать Дудина тем человеком, на положительном примере которого можно и следует изучать «технологию» правильного воспитания?

Мне лично кажется — есть, хотя я и далек от того, чтобы заранее провозглашать Александра Дудина идеальным, а процесс его формирования — абсолютно правильным.

Конечно, в герои очерка можно было избрать не рабочего парня, а, положим, студента, или молодого ученого, или пятнадцатилетнего интеллектуала, поразившего своими способностями профессуру университета, или подающего надежды танцора балета. Все эти люди могли быть достойны подробного рассказа о том, как стали «такими». Но согласитесь, читатель, для решения нашей темы, связанной с воспитанием молодежи, это был бы облегченный вариант исследования, а выводы вряд ли поддавались бы типизации.

Через проходную завода идет все же больше молодых людей, нежели через театральный подъезд или двери научно-исследовательского института.

Итак, я предлагаю не торопиться и отложить окончательные выводы до той поры, когда автор полностью себя исчерпает, а читатель, наоборот, получит всю сумму накопленных автором сведений.

Корни. Несколько лет назад социологическая группа ЦК ВЛКСМ провела анкетирование, задав тысяче молодых людей вопрос: «Что из нижеперечисленного повлияло на формирование вашего характера более всего?»

В «нижеперечисленное» включили художественную литературу, соседей по дому, педагогов, школьных и дворовых товарищей, семью, кинофильмы и спектакли, производственный коллектив и так далее, в том числе даже работу в кружке.

Подавляющее большинство ответило: повлияла семья.

Не думаю, что результат явился откровением для социологов. Они и без того знали, что психологические, нравственные и социальные основы личности формируются в семье, по крайней мере на первом этапе становления человека.

Ученых, по-видимому, интересовали пропорции. Так, например, некоторые из опрошенных, представьте себе, заявили, что более всего на них повлияли педагоги, а уж потом родители, а девять процентов отдали предпочтение занятиям в кружках.

Со временем, конечно, эти данные меняются, их подвижность закономерна и поучительна, а потому нуждается в периодическом учете.

Однако первенство и по сей день прочно удерживает семья — не колеблюсь в этом утверждении ни на секунду.

Стало быть, если мы хотим выяснить происхождение нашего героя, узнать, почему Александр Дудин «такой», а не «этакий», нам следует обратить наши взоры прежде всего на тех, кто дал ему жизнь, имя и крышу над головой.

Ну что ж, я готов предложить читателю сесть в автобус, доехать вместе со мной до остановки «Дворец культуры имени В. И. Ленина», затем метров сто пройти пешком и остановиться на улице Июльских дней. В большом зеленом дворе, со всех сторон окруженном четырехэтажными домами с крохотными балкончиками, мы увидим у подъездов скамейки, а на скамейках — пенсионеров. День, предположим, будет субботний, и тогда мы почувствуем запах ухи, мгновенно воспламеняющий аппетит. Третий этаж, кнопка звонка, и мы — у Дудиных.

Семья будет обедать. Нас очень просто и искренне пригласят к столу. На закуску предложат вяленую рыбу — собственный улов и собственное изготовление. А тройная уха и в самом деле окажется «наповал». Разговор, начатый еще до нашего прихода, возобновится: они обсудят детектив, ежевечерне идущий по телевизору. «Он зря его отпустил, — скажет Александр, — надо было связать и посадить в подпол». — «Тогда кино бы кончилось в первой серии, — возразит отец, — неужто не понимаешь?» «Да ну их, — заметит старший брат Александра Василий, — растравили, а теперь в кусты!» — «А не нравится, — скажет отец, — не смотри, но если смотришь, то не ругайся». — «Что же, по-твоему, у него язык должен отсохнуть? — вмешается мать. — Для того, может, и показывают, чтобы поговорить».

Вовсе не исключено, что в этот момент подойдет родной брат матери Константин Александрович — дядя Кока — или заглянет сосед Валя. Их тоже пригласят к столу, и они тоже не откажутся. Разговор перейдет на «рыбные дни», затем они обсудят виды на урожай, затронут дела на Ближнем Востоке, а потом спросят у нас, что это происходит между Ливаном и палестинцами, «мы тут подальше от них, а вам, может, оттуда виднее».

Хозяин дома тем временем вкрутит свежий баллончик в сифон, мать принесет из холодильника бутылку с сиропом, а Саша скажет: «Фирменное питье! У нас вода — не сравнить с водопроводной, мы тут один родничок открыли!» — «Не хвались! — перебьет его дядя Кока. — Кто сказал: мы пахали? Муха. А где она сидела? На роге вола. А кто нашел родник? Отец. Но он молчит, и правильно делает, потому что добрая слава замков не знает, она сама до людей дойдет». — «Ну, дядя Кока, ты меня извини! — вступится за младшего брата Василий. — Он же сказал: не «я» открыл, а «мы» открыли, то есть Дудины. Или ты плохо расслышал?» — «Тоже правильно», — неожиданно согласится дядя Кока, но отец скажет: «Ничего, и твои слова на пользу. Вот наши гости — у них интерес к Саньке. А он перед ними раскудахтался, потом сам же себя не узнает. Так что не грех и напомнить». — «Ладно, батя, — скажет Александр, — намек понял». Все начнут пить фирменную воду, потом будут рассматривать фотографии из семейного альбома и курить на балконе, где у Дудиных второй месяц живет подраненный голубь.