Дети сумерек. Грань миров - Яна Сергеевна Катруца
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну прям персонаж из Мастера и Маргариты.
– Что простите? – мягко и мелодично спросил кот.
– Здравствуй Баюн, а ты тут по каким делам.
– Да так гуляю сам по себе, я ведь кот.
Я чуть не рассмеялась, вспомнив одну сказку, но поймав на себе взгляд кота, замолчала.
– А это кто с тобой?
– Ее зовут Василиса и у нас собственно дело к Матушке.
– Знаешь ты единственная, кто по-прежнему зовет ее Матушка. Ты слишком хорошего мнения о ней, но тьма в ее душе преобладает.
– Я не изменю своего отношения к ней.
– Твое дело.
Кот ловким движением спрыгнул с крышу, и вальяжно стал обходить меня вокруг.
– Чувствую, этот до боли знакомый запах. Мучают кошмары? Могу помочь, хочешь спою, и твои дурные сны навсегда покинут тебя.
– Спасибо, но я наслышана о ваших способностях, поэтому откажусь, не хочется стать очередным вашим обедом.
– Бросьте, разве я могу себе позволить, вы гости Яги.
– А ну брысь, негодяй, что ты тут забыл, опять трешься около моей избы. – послышался хриплый, пробирающий до костей старческий голос, где-то из глубины лесной тьмы.
Я повернулась в сторону, откуда были слышны шаги, в нашем направлении. Первым на свет попала скрюченная палка, походившая на посох, на который опиралась сохшая костлявая рука, будто на скелет натянули кожу. Хозяин руки выглядел ничуть не лучше. Старуха с внушительным горбом на спине, шла прямо на нас. Мне казалось будто вместо головы у нее голый череп, с сухой кожей. Весь ее внешний вид вызывал у меня отвращение, от которого тошнота комом подкатила к горлу. Я стояла и не понимала, как такое может еще быть живым. Отвернув немного голову, я отступила чуть в сторону, давая старухе проход к дому.
– Матушка.
– А это ты Алла, девчонка с тобой?
– Да, тогда проходите.
Вблизи, старуха была еще ужаснее, волосы, словно пучок соломы, длинные как у тигра когти, кожа местами была рванной и висела ошметками на теле. Ну, прямо живой труп. Было невыносимо жутко, мороз бегал по коже от чего волосы становились дыбом. От накативших эмоций, я схватила Аллу Григорьевну за рукав. Она посмотрела на меня, мило улыбнулась и затем взяла меня за руку, как испуганного ребенка.
Старуха вошла в дом, мы последовали за ней.
– Кажется кошмаров у меня станет только больше. – прошептала я еле слышно.
– Поводов для беспокойства нет.
– Как сказать.
– Ну, что хотели?
– Матушка, этой девушке нужна помощь.
– На, пей.
Старуха протянула мне стакан с вонючей жижей, от которой меня чуть окончательно не вывернуло наружу. Подняв взгляд на своего преподавателя, я искала поддержки, но как оказалось, поддерживала она не меня.
– Не буду.
– Алла жди здесь, а ты иди за мной.
Я повиновалась, и мы прошли в другую комнату. Дверь за мной захлопнулась, а сердце заколотилось.
– Не бойся, а то от тебя страхом на версту несет, сейчас сюда все пожиратели сбегутся. Садись, да не трону я тебя, Алла за тебя поручается, а значит не враг ты мне.
Ведьма разожгла очаг, над которым висел котел. Велела мне подойти к ней. Затем очень быстро и неожиданно схватила меня за руку, надавила своим когтем, кровь закапала прямо в содержимое котла, я даже опомниться не успела. Попятившись назад, запнувшись об стоящий позади стул, я плюхнулась на него, до сих пор не понимаю, что происходит. Ведьма помешивала содержимое, затем зачерпнула ложкой то, что варилось, проглотила с аппетитом и даже облизнулась. Я скривилась, так как видеть это еще ужаснее, чем есть.
– Интересно, очень интересно, что же ты такое? – с каким-то сарказмом спросила старуха.
– Не знаю.
– Правда, не врешь, молодец, говори мне только правду.
– Ты боишься меня.
– Если честно, очень.
– Молодец. Хотя ты и сама не из робкого десятка, и можешь за себя постоять. Все вижу, твоя сила не дар, это врожденная способность. Сколько раз ты не переродишься, ты всегда будешь той, кто ты есть. И это глупо, отвергать силу, получается ты отвергаешь саму себя.
– Нет.
– Ложь! – подлетев, закричала мне прямо в лицо старуха.
В ее глазах сгустилась тьма. Инстинкты говорили мне, что нужно валить отсюда.
– Извините, но я наверно пойду.
Я подошла к двери, но та не поддавалась мне.
– Ха-ха. – раздался мерзкий смех. – Ты пойдешь только тогда, когда я тебя отпущу.
– Послушайте, какая вам выгода мне помогать?
– А я не бесплатно помогаю. Ты уже заключила со мной договор.
– Что?
– Кровь. Если я тебе сумею помочь, ты будешь у меня в долгу.
– Мы так не договаривались! – закричала я, подскочив.
– Ты на моей территории, и не тебе диктовать мне правила!
Твою ж мать, вот влипла. Алла Григорьевна, как она могла меня так подставить?
– Ты хочешь избавиться от кошмаров, мучающих тебя уже больше месяца?
– Да.
– Ложь!
– Что, но это правда, они сводят меня с ума.
– Это правда. Но разве это комары? Ха-ха. Совесть, это все твоя совесть. А от нее избавить я не могу.
– Ладно, тогда я пойду. Всего хорошего. – я встала и подергала дверь. – Ну чего вы еще от меня хотите.
– Я не сказала, что не могу помочь, я сказала, что не могу избавить тебя от совести.
– Значит…
– Да, я могу стереть все твои воспоминания. Никто, совершенно никто, больше никогда не вспомнит, ни о том мире, ни о событиях, связанных с ним.
Я задумалась, было бы здорово забыть все. И продолжить жить с чистого листа.
– Ответь, ты хочешь этого?
– Да.
– Ложь! – завопила старуха, и кинула в меня лежащий под рукой нож.
– Вы совсем ополоумели!
Ведьма опустилась на четвереньки, кинулась на меня как кошка, оскаливая клыки. Меня словно ошпарили, я подскочила, и стала метаться по комнате, ища хоть какой-нибудь выход. Старуха прыгала по комнате, изгибаясь и не естественно выворачиваясь, кидала в меня все, что только попадалось, и вопила во все горло.
– Ложь! Ложь! Ложь!
В какой-то момент, я не успела увернуться, как мне в спину прилетело, что-то тяжелое, от чего я потеряла равновесия, затем очень больно упала на пол. Я только успела повернуться на спину, как она одним прыжком оказалась у меня на груди. Старуха с виду была легкой, но по ощущениям мне казалось, будто меня завалило мешками с цементом, было так тяжело, что даже дышать становилось трудно. Когтистые лапы ведьмы оперлись на пол около моей головы, а ее голова приблизилась ко мне так близко, что я чувствовала ее дыхание.
– Ты лжешь. – произнесла она
