Аська и Лихо - Юлия Алексеевна Фирсанова

Двое, прихватив Асю, вышли из древо-дворца и ступили на быструю тропу, Лес с привычной услужливостью, истоки которой теперь Покрышкина понимала (блат, то есть знакомство с создательницей – наше всё), ковровой дорожкой проложил путь.

Живописная поляна с цветущими вне зависимости от сезона деревьями с тех недавних пор, как Ася убрала лишнюю часть интерьера – шипастые черные кусты – ничуть не изменилась.

Все так же нежно благоухали сиварии, роняя нежно-розовые и небесно-голубые лепестки на зеленый ковер с мелкими белыми звездочками растений. Синел купол небес, где-то неподалеку звенел ручеек.

Шеардин не стал вставать ровно по центру поляны и орать, как Лихаэль, напротив, он остановился у самого края, осмотрел что-то, видимое только ему одному, и сделал странный жест.

Сжав обе руки в кулаки, он стал делать ими махи по широкому вертикальному кругу, будто наматывал незримые нити на свои длани, и тянул с усилием. В какой-то миг Асе показалось, что она даже разглядела черную, у самой кожи преобразующуюся в янтарную, сеть толстых и тонких, сплетенных в узлы и клубки, прямых и извилистых нитей. Бог наматывал почти незримое с усердием продавца сахарной ваты, обзаведшегося сразу двумя палками-мешалками под каждую руку.

Что бы ни делал Шеардин, он явно делал правильное, Лихо смотрел и довольно кивал.

– Значит, это он так свою силу из мира Гиаль собирает, – рассудила Ася. Она-то ждала, что пробужденный сразу захочет пообщаться с богиней, но, похоже, объем его силы, упакованный в клубке, оплетшем Лес, снова оказался в приоритете.

Движения Шеара были методичны и завораживающе плавны. Они походили на причудливый маятник, обладающий собственной траекторией, не связанной с силой тяготения или имеющий свою персональную, не пересекающуюся с общей.

Бесконечно долго можно смотреть на огонь, воду и чужую работу – припомнила девушка сакраментальную фразочку и мысленно с ней согласилась. Действо длилось не долее десятка минут, за которые Покрышкина успела не только вдоволь налюбоваться намоткой незримой пряжи, но и уточнить у Лихаэля:

– А Гиаль его тут скоро почует?

– Если я не буду прикрывать, скоро, – беспечно улыбнулся первопредок.

– Как я понимаю, ключевое слово в твоей речи «если», – хмыкнула девушка, – а главное «прикрывать».

Лихо лишь чуть заметно наклонил вбок голову в знаке согласия и довольно прижмурил яркие очи. В какой-то момент процесс наматывания застопорился, Шеар чуть нахмурил брови и дернул на себя незримые нити.

Полыхнуло! Черно-янтарная вспышка окружила всю фигуру Шеардина, включая замершего на своем насесте-плечах звероморфа. Вихри взвились, накручивая сумасшедшие петли у тела бога, несясь с бешеной скоростью, смешиваясь, впитываясь в того, чьей частью были.

Ходуном, будто стала частью той злополучной трясины, лишь замаскированной ярким ковром, заходила поляна. Аська бы точно грохнулась на пятую точку, если б не Лихаэль, бесцеремонно и привычно ухвативший ее за шкирку, как неразумного котенка.

Разнонаправленное землеколыхание длилось несколько секунд, будто рвались на волю, проталкиваясь сквозь твердь, какие-то звери. Все это время Шеар сжимал кулаки и, стиснув зубы, упрямо тянул на себя, точно вываживал крупную рыбу.

И таки вытянул улов незримым неводом. Из роскошного травяного ковра, разбрызгивая, как воду, травинки, комья влажной земли и мелкие цветочки-звездочки, вырвались пять странных предметов. Они разнились по форме (от овала до идеального шара) и величине (от некрупной гальки до большого арбуза).

Но все-таки это были единообразные камни фиолетового отлива, в густой черной оплетке. Правда, даже чернота оплетающих нитей не могла потушить яркий свет, бьющий сквозь темную оправу.

Лихаэль прекратил поддерживать Аську и мощно выдохнул сквозь сцепленные зубы, явственно испытывая потрясение вперемешку с гневом. Кажется, первопредок не верил своим глазам.

«Цвет и свет, это ж его собственная концентрированная сила, которую он раньше искрами и мелкими камушками собирал, а тут такая прорва!» – сообразила девушка.

Но секундный шок не помешал ему действовать. Древнейший вытянул обе руки к камням, зависшим над поляной. Фиолетово-лиловые хранилища концентрата энергии вспыхнули, как маяки, черная сеть с них опала. И то, что выглядело, как камни, рассыпалось крупными искрами, ринувшимися к создателю.

Где-то на периферии Покрышкина услыхала сдавленный мяв перепуганного звероморфа и ругань Шеардина, то ли тоже потрясенного зрелищем, то ли матерящегося из-за пострадавшего от когтей загривка.

Одновременно или с запозданием в доли секунды поляну залил сверкающий, как тысячи льдинок, свет. Так начиналось представление, какое не так давно Ася уже видела. Именовалось оно – схождение Гиаль с небес в растительный храм.

Сверкающая пелена рассеялась, девушка разглядела знакомую красавицу-блондинку в летящем голубом одеянии, затканном золотом. Очевидно, ослепляющая подсветка мешала видимости и самой богини, иначе с чего бы ей начинать верещать:

– Лихаэль Аэрдан, что за бесчинства учинил ты в храме моем?

– Верну вопрос тебе, Гиаль, как смела ты похитить и скрыть частицы силы моей и Шеардина в пределах своего храма? – таким равнодушным тоном, что от него кровь стыла в жилах даже у Аськи, никакого касательства к беспределу не имевшей, проронил Лихо.

– Я?! – взвизгнула явственно перетрусившая богиня и только тут заметила «слона» – борющегося с потрясением, гневом и искренним недоумением Шеара.

– Ше, ты вернулся ко мне? – воскликнула Гиаль, почему-то решившая, что присутствие возлюбленного автоматически означает индульгенцию по всем эпизодам обвинения, и сделала попытку пасть на грудь Шеардина с разбегу.

Не вышло, рассерженный шатен отступил с пути дамы и глухо промолвил:

– Мне тоже хотелось бы знать ответ на заданный Лихаэлем вопрос: отчего наша сила была скована под покровом твоего храма?

– Вы меня в злом умысле подозреваете? Меня? – Голубые очи Гиаль заблестели от непролитой влаги, затрепетали длиннющие ресницы. – Знай же, от века симпатией моей Лихаэль Аэрдан не пользовался, рада была, когда решил он сну предаться. Но ты, Шеар… Сердце и дыхание мое, как могла бы я помыслить причинить тебе вред? Я всюду искала тебя, даже переступила через свою неприязнь и просила Лихаэля помочь разыскать тебя! – богиня драматично заломила руки, крупные слезы потекли по ее щекам. При этом, впрочем, ни нос, ни глаза не покраснели, чтобы испортить эстетическое впечатление от картинки «несправедливо оболганная, глубоко страдающая трепетная красавица».

– Из твоей силы на поляне – в храме твоем сплетён был покров сокрытия, укрывающий камни нашего могущества, в сплетении друг с другом, – указал на очевидный для него факт Лихаэль.

Гиаль возмущенно приоткрыла ротик, для очередного залпа оправданий.

Поверили бы мужчины Гиаль или нет – вопрос так и остался незаданным, потому что в это время чуть успокоившийся звероморф Кий с боевым ряв-ком прыгнул с плеч Шеардина прямо на богиню.

Воительницей красавица не