Аська и Лихо - Юлия Алексеевна Фирсанова

оказались в сплетении хитром, и одна другую прятала так, что пока в мир их сокрытый не войдешь, ничего не ощутишь.

– И чего? – снова не поняла Ася. – Так не должно быть? У вас есть статистика, доказывающая, что все это происки неведомых врагов? Я, конечно, понимаю, что если вам кажется, что за вами следят, иной раз это не только кажется, но… – девушка развела руками.

– У нас нет доказательств, лишь ощущения, но поверь, человечка, ощущения бога и древнейшего не то, от чего можно отмахнуться и забыть. Те, кто так поступал, не дожили до нашего времени, – спокойно, почти с ленцой пояснил Лихаэль и хлопнул Шеара по плечу, показывая направление к дому.

Ася поплелась следом, очень надеясь, что мужчины решили придерживаться еще одного замечательного правила: «война войной, а обед по расписанию». Пока она по крайней мере не переоделась в сухое, приставать к буйной компании с вопросом: «Когда мы пойдем к Гиаль?» Покрышкина не собиралась. Вдруг, по закону подлости, возьмут и решат, что надо немедленно.

А чихать и дрожать при разговоре с Галькой категорически не рекомендовалось. Отвлечешься на физический дискомфорт, а эта хитропопая особа любую мелочь к своей выгоде повернет и обещание не сдержит. Может, потому и Шеардин, как бы замечательно к своей даме сердца ни относился, пока себя в порядок не приведет и все не утрясет, о романтике даже не думал. Впрочем, пусть сами разбираются, пусть у них головы болят. Не Асиного ума дело следствие проводить и с богами в Шерлока Холмса играть. Ей бы шанс вернуться домой – и хватит!

Плетясь за мужчинами к дверям древо-дворца, девушка все равно вяло уточнила:

– А Гиаль еще не знает, что Шеардин вернулся? Лес же ее мир. А боги вроде как всеведущи и вездесущи.

– Не знает, – почему-то рассмеялся Лихо и все-таки объяснил: – В сотворенном мире – так, как сказала ты, большей частью случается. Но Лес лишь мир, которому Гиаль покровительствует. Его создателем был иной демиург. Смысл жизни своей она видит в творении подобных миров, но опеку над ними оставляет другим. Гиаль приняла Лес под свою руку и населила эльфами, сделав своим народом, чтобы вкушать поклонение.

– А ты тут с какого боку тогда? – не поняла девушка. – Раньше сам этот мир опекал?

– Нет, те времена, когда мне хотелось творить миры и разумных, давно минули. Наигрался, – снова почему-то рассмеялся, но рассмеялся грустно, древнейший, припоминая явно личное и ничуть не добавляющее жизни позитива. – Рано или поздно понимаешь, как постыло обожание пред тобой преклоняющихся, надоедают мольбы и прискучивает ненависть тех, кто жаждет опеки, но в ней более не нуждается. Настает пора уйти. Что до здешнего Леса… Я приятельствовал с Кхель-ли-вааалэ, создательницей мира, мне нравится его живая суть, потому избрал это местечко одним из своих пристанищ. Гиаль пришла позже.

– Ага, то есть у тебя блат по знакомству и твои владения для Гиаль – закрытая зона.

– Именно так, – довольно согласился Лихаэль.

– Ты прежде не говорил о знакомстве с Кхель-ли-вааалэ, – с упреком проронил Шеар, для которого слова древнейшего, похоже, стали откровением и не сказать, чтобы особо приятным. Может, он считал Гиаль создательницей Леса, а тут такой облом, или давно собирал информацию о даме с тем непроизносимым именем, упомянутым Лихаэлем, да нигде не мог найти, и нате вам – секрет все это время был под носом.

– Ты не спрашивал, – беспечно ответил Лихо и пояснил, наверное, чтобы приятель не раскатывал губу на интригующее рандеву: – Она не любит новых знакомств и бесед, уже давно ценит лишь одиночество. Может проклясть излишне настойчивого, а снимать ее проклятия я не умею. Они своеобразного плетения и сути. Потому я не ищу ее общества, мы признаем лишь случайные встречи. Так интереснее.

– Жаль, а какие проклятия? – заинтересовался Шеар, продолжавший на ходу поглаживать балдеющего Кия.

– Например, не чувствовать вкуса еды или не видеть неба, – повел рукой древнейший. – Они интересно реализованы. Если речь о вкусе яств, то проклятый ощущает все, кроме того, что для него съедобно.

– Это как? Если взял в рот и вкусно, значит, точно яд? – попыталась разобраться в сути сказанного Аська. Все лучше, чем чихать или носом хлюпать, гадая, пройдет ли насморк после переодевания в сухое или задержится «погостить» на недельку.

– Хм, – Лихо развернулся к девушке и взглянул на нее так, словно увидел впервые. – Не думал о таком, но… возможно, Кхель думала. Она занятная старушка.

– Знакомое имечко. У нас на Земле Хель в древней Скандинавии богиней смерти была, – порывшись в багаже общих знаний, выдала Покрышкина. – Ваша ее однофамилица, то есть тезка?

– Может, и она сама, не ведаю, – честно высказался первопредок, мало заинтересованный в изучении пантеона неприятного мира, из которого ему старинным заклинанием для обретения спутника доставили человечку. И ее, несмотря на навязчивое желание последней, он возвращать на родину вовсе не собирался. А что человечка думала иначе – так каждый волен думать все, что ему заблагорассудится. Думают, пусть и не о том, о чем следовало бы, многие, по-настоящему решают – единицы.

– Я слыхал, что именно Кхель первая начала творить быстрые тропы в разумных лесах.

– Не-а, это была моя идея, надоело долго ходить, а Кхель понравилось, удобно всегда оказываться там, где тебя ждут, еще удобнее там, где не ждали, – проронил Лихаэль.

«Верю-верю», – подумала Ася о привычке первопредка к стремительному перемещению и неприятным сюрпризам.

– И Лес я считал творением Гиаль, – продолжил с легким удивлением касательно собственной непрозорливости Шеардин.

– Разве она так говорила? – чуть удивился Лихо.

– Нет, прямо нет, но давала мне возможность так думать, – признал бог.

– Странно. Она не демиург, высшая планка ее дара – ремесло, близкое к искусству, но не искусство, жаркий огонь истинного первородного творения, – в свою очередь удивился слепоте друга Лихаэль, которому не нужно было догадываться и приглядываться, чтобы по-настоящему видеть. Другое дело, что вникать в тонкости всего окружающего первопредок не особо стремился, частенько ему было скучно, как скучно бывает много раз кряду просмотренное кино. Зато «серии про человечку» в его программе прежде не стояло, потому свежая «передача» и получила столь высокий рейтинг.

Переступив порог древо-дворца, Шеардин с ходу направился налево и вверх. Отреагировав на непонимание Аськи, Лихо бросил:

– Там его прежние покои. Ступай и ты, приведи себя в порядок, встретимся за трапезой.

«Ух ты, заметил!» – почти умилилась Покрышкина тому, что предтеча соизволил уловить ее мокрое состояние. Кстати, Кий так и остался сидеть на руках Шеара. В сторону Аськи и первопредка даже ухом не дернул.

– Изменщик! Он