Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Фантастика и фэнтези » Научная Фантастика » Я вернусь через тысячу лет. Книга 1 - Исай Давыдов

Я вернусь через тысячу лет. Книга 1 - Исай Давыдов

Читать онлайн Я вернусь через тысячу лет. Книга 1 - Исай Давыдов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 61 62 63 64 65 66 67 68 69 ... 97
Перейти на страницу:

– Знаете, Михаил, обидно, что мы даже не можем сообщить на Землю, как здесь трудно. Кажется, если бы ушло сообщение – стало бы легче.

– Сообщение уже ушло, Алик! Когда вы прилетели. Там было всё. В финишной ракете. Мы ничего не скрыли.

– Но ведь до ответа не дожить!..

– Пожалуй.

– Михаил! Неужели люди так никогда и не доберутся до нуль-пространства? Чтобы сглотнуть эти сто лет пути…

– Не будем фантастами, Алик! Нуль-пространство возможно только в математике. Да в красивых мечтах. Самое большое, к чему когда-нибудь смогут прийти люди – это изменение пути планетных систем. Да и то неизвестно, чем оно пахнет. Звёзды – не игрушки. Они могут выйти из-под контроля – и тогда погибнет всё. Такие вещи надо вначале пробовать на мёртвых планетных системах. Понять закономерности, технологию, что ли, отработать. Нельзя же экспериментировать над целыми человечествами! На такое дело уйдут не тысячи лет – десятки тысяч! Но, как говорили древние, завидуем потомкам нашим!

– В двадцатом веке любили говорить и о том, что потомки будут завидовать предкам.

Тушин усмехается, мотает головой.

– Я не очень верю в это.

– Мне тоже не приходилось завидовать. Всегда казалось, что у меня жизнь – интереснее.

Тушин улыбается.

– Конечно! А особенно тут! Ведь вы смолоду выходите в классики! Вот у нас раньше был один скульптор. Был один живописец. Но монументалиста не было. Ваш Али Бахрам – первый. Я вчера смотрел панно, которое он делает для школьного зала. Это прекрасно! А как он работает! С какой страстью!.. Говорит: «У вас тут все стены пустые. Скоро у вас не будет пустых стен!» Он ещё говорит «у вас»… А ведь он уже классик. С первых своих работ. Первый монументалист планеты! Представляешь? А Розита Верхова? У нас был композитор и до неё. И очень много поэтов! Мне кажется, каждый десятый землянин на материке пишет вполне приличные стихи. Но и музыку и стихи – она первая. И, значит, её песни – уже классика. Даже самые несовершенные!.. И ты вот… Построишь здесь первого робота – и тоже станешь классиком! Даже если робот получится не идеальный.

Я смеюсь.

– Всю жизнь мечтал!.. Из пелёнок – в классики…

– Конечно, это смешно звучит, – соглашается Тушин. – Но это закон жизни первооткрывателей.

…Мы уже трижды медленно прошагали плавную дугу крыши из конца в конец – от вертолётов до столиков, обратно к вертолётам и снова к уже опустевшим столикам. Погасло пламя облаков на западе, и только тоненькая светлая полоска, придавленная тьмой, держится низко над горизонтом. Крупные яркие звёзды высыпали и на востоке, и прямо над головой. И, как на Земле, перекинулся через всё небо мерцающий миллиардами звёзд Млечный Путь. И где среди этих миллиардов наша колыбель, наша Родина, наше Солнце? Я совсем не знаю здешнего неба: некогда глядеть на него. Мне не найти наше Солнце. И уже никогда-никогда не увидеть его большим, тёплым, ласковым.

Ах, как горько и больно думать об этом! Легче, наверно, жить не задумываясь, глядя перед собой в пределах ближайших забот и не поднимая глаза на небо.

– В чём-нибудь я убедил тебя? – спрашивает Тушин.

– Я вам верю, Михаил. С детства.

– Вера вместо знания? – Тушин улыбается. – Древнейшая болезнь россиян!

– Не вместо! Вместе!

– Уже лучше.

– Но не идеально – так? А куда денешься? Вера появилась независимо – ни от меня, ни от вас. И, чтоб её убить, вам надо сделать немало плохого.

– На это не надейся.

– А я и не надеюсь. Но если б не вера – может, я вообще не полетел бы на Риту. Видно, это как-то подспудно работало – только сейчас понял. Но дело, конечно, не в одной вере, Михаил. Она быстро рухнула бы, если бы был удачный реальный путь, и его видели бы многие, а вы бы упрямо не признавали. Тогда какая вера? Тогда – борьба! Но другого-то пути я пока не вижу. Конечно – Марат… И Бруно… Видимо, это необходимо, раз они решились. Но ведь и не универсально. Иначе мы все должны разбежаться по окрестным материкам. И потеряться среди дикарей. Но тогда мы немногое изменили бы на этой планете. Мы сильны, пока вместе. И вместе что-то изменим.

– Вот теперь я вижу, что у тебя не только вера! – Тушин тихо смеётся и кладёт мне на плечо тяжёлую большую тёплую руку. – Хотя и то, что ты сказал – ещё очень далеко от окончательной истины. В неё войдёт многое. Настоящая истина всегда широка. Узость не может родить истину. И в этой окончательной истине будет и то, что мы сейчас делаем, и мысли Марата, и, может, его подвиг, и что-то новое, пока совсем неизвестное. Поверь, мы все ищем эту настоящую истину. И я тоже ищу.

– Верю! Иначе вообще не верил бы в вас!

– Я очень благодарен тебе, Алик.

– За что?

– За то, что ты мне веришь. За то, что ты полетел. За то, что с тобой прилетела мама. Я люблю твою маму, Алик.

17. Что можно для них сделать сейчас?

На этот раз я сижу рядом с креслом пилота и контролирую кибер, и высматриваю сверху путеводную серую ленточку нефтепровода на полянах и прогалинах.

Уже знакомой дорогой мы летим в Нефть – Грицько, Джим Смит, и я. Возможно, эта дорога и надоест мне со временем, потому что полёты на рудник, на ферму, в Нефть становятся моей постоянной работой.

Я слежу за нефтепроводом, мелькающим на открытых местах, и думаю, думаю о Вано.

Наверно, Грицько и Джим тоже думают о нём. У них грустные усталые лица. Вчера нам предлагали нового члена бригады. Но Джим отказался. «Пока будем втроём», – сказал он.

Он прав, конечно. Пока что нам действительно лучше втроём. Когда мы втроём, Вано с нами.

Мы втроём были в Городе у тихой маленькой голубоглазой женщины Марии – жены, теперь уже вдовы Вано. Когда мы пришли, она отправила в интернат темноглазого сынишку – видно, боялась, что будет плакать. Но не плакала при нас и слушала молча, и только тонкие посиневшие губы её то и дело вздрагивали и как-то судорожно кривились.

– Я знала, что эта планета потребует жертв, – сказала она потом. – Но как-то всё думалось, что меня минует. – Она горько и судорожно усмехнулась. – Каждый думает, что самое страшное его минует. Наверно, в старину, когда люди шли в бой, каждый тоже думал: меня-то не убьёт…

Мы не принесли ей ни радости, ни облегчения и не рассказали почти ничего нового. Все подробности она знала раньше, как член Совета. Совет знает всё, что происходит на материке. По существу, мы причинили новую боль этой маленькой, согнувшейся от горя женщине.

И мы заранее знали, что так будет – не было никаких оснований надеяться на иное. Но почему-то принято в подобных случаях приходить к семьям погибших, и мы подчинились этой условности, как подчиняемся безропотно десяткам других – устаревших, ненужных, нелепых в наше время. Удивительно сильна власть условностей над человеком! Может, это самая сильная власть над ним, потому что она невидима, неощутима и не персонифицирована, потому что коренится в глубинах мозга у каждого, и редкий человек может решиться на борьбу с нею. Гораздо проще, гораздо легче ей подчиниться. И, как всякая власть, она щедро награждает за подчинение – избавляет от душевных терзаний, от мук совести, которые обычно преследуют того, кто вступает в борьбу с условностями.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 61 62 63 64 65 66 67 68 69 ... 97
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Я вернусь через тысячу лет. Книга 1 - Исай Давыдов торрент бесплатно.
Комментарии