Обратный отсчет: Синтез - Токацин

к АЭС. В памяти снова всплыла картинка, увиденная как бы со стороны, — сармат на пересечении двух разрядов, сходящихся в одной точке. Он потёр грудину и задумчиво сощурился на дорогу. «Два луча… А интересно, кто-нибудь сводил вместе два пучка омикрон-излучения? Или сигма-лучей? С мишенью или без неё… Там нет частиц, которые могли бы столкнуться. Только кванты. Что будет? Интерференция? Или… там не только кванты? Было бы неплохо проверить. Я ведь ничего толком не знаю об ирренции. Никто не знает. А туда же — строить реактор…»

— Что, сбили на лету? — Константин посмотрел на угрюмого Гедимина и усмехнулся. — Ничего, ты к станнерам привык.

Ремонтник не обратил внимания на поддёвку — то, что виднелось на экране телекомпа за плечом командира, заинтересовало его куда больше дежурных острот. Это напоминало лазерную установку — или бластер в разрезе, но выглядело немного не так…

— Что ты проектируешь? — спросил Гедимин, подходя к телекомпу. Константин хмыкнул.

— Не один ты работаешь над проектами, да?.. Ведомство хочет получить проект омикрон-излучателя. Что-то вроде бластера на ирренции. Проект секретный, так что держи язык за зубами.

— Помощь нужна? — спросил ремонтник, пристально глядя на экран. «Бластер» уже отпечатался в его памяти намертво. «Надо же, у Константина бывают удачные проекты,» — слегка удивился он, запомнив расчётные параметры. «Это устройство выглядит рабочим.»

— Иди лучше к Хольгеру, — отмахнулся Константин. — Твоя смена на подходе.

Реактор работал, как и раньше, требуя лишь минимального присмотра; Гедимин расстелил на свободном участке пульта лист ежедневника и начертил излучающую установку — немного не такую, какая была у Константина, но вполне удобную для новых опытов. «Странное ощущение — когда для работы всё есть,» — хмыкнул он, прикинув, что понадобится для её сборки. «Хоть сегодня приступай.»

Когда дежурство Гедимина закончилось, и он вернулся в «чистую» лабораторию и сел к верстаку, Константин не сразу его заметил, но заметив — удивился так, что даже поднялся из кресла.

— Ты что, не на тренировке?

— Хватит ерунды, — сердито сощурился ремонтник. — Есть два-три опыта, которые надо поставить.

— Интересно, — Константин насторожился. — Расскажи больше. Появились идеи насчёт синтеза?

— Хочу столкнуть лучевые пучки, — ответил Гедимин. — Два омикрона, две сигмы. Помощи никакой не нужно — установка простая, опыт недолгий.

Константин странно всхрюкнул.

— Ну да, недолгий, — покивал он. — Установку можешь собирать. Но запуск отложишь до января.

Гедимин мигнул.

— Почему?

— Реактор работает. В конце декабря надо будет выгрузить плутоний и обработать его. И кто этим займётся, если тебе оторвёт голову?

«Не оторвёт,» — хотел сказать Гедимин, но осёкся. Об омикрон-излучении он знал недостаточно — лучше было не давать преждевременных обещаний.

— Идёт, — буркнул он. — Запущу в январе.

Часть 22

21.12.44 — 18.12.43. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

21 декабря 44 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Гедимин вернул рычаг в исходное положение, и массивная крышка реактора сомкнулась. Теперь шум охлаждающих насосов заглох — только через стены и пол ещё передавалась вибрация от непрерывной прокачки дезактивирующих растворов. На три метра глубже, в ответвлениях канализации, сейчас активировались меевые и сольвентные ловушки, очищающие сточные воды, — ни уран, ни плутоний, ни облучённый графит не должны были выйти за пределы научного центра. «Нас тут нет, парни,» — сказал Константин, с сосредоточенным хмурым лицом обходивший с утра все помещения, где шла работа. «Это официальная версия. В ваших интересах её поддерживать.»

В коридоре загудело — Линкен и Хольгер возвращали Гедимину электрокран, по совместительству отработавший разгрузочной машиной для реактора. Теперь его работа была закончена, и сармат загнал его на обычное место над реакторной шахтой и отключил. Туннель из защитного поля, соединявший реактор с «разгрузочной машиной», разделился на две полусферы — одна прикрыла шахту, вторая — кран. Сквозь матовый кокон были видны детали конструкции, густо вымазанные меей. Этот способ дезактивации не создавал шума и не заставлял пол вибрировать — но только он, как знал Гедимин, и был действенным; прокачка раствора сквозь реактор в лучшем случае могла успокоить Константина, — для серьёзной дезактивации всю установку пришлось бы, как минимум, разобрать и частично утилизировать.

В последний раз посмотрев на остывающий реактор, Гедимин вышел, закрыв за собой двери. Его уже ждали в соседнем помещении — «грязная» лаборатория была открыта настежь и отделена от «чистого» коридора двойным экраном защитного поля. Из-за экрана время от времени выглядывали лаборанты.

— Всё загружено, — Хольгер, кивнув на экранированные со всех сторон «колонны» очередного дробящего механизма (здесь вибрация усиливалась — видимо, установка уже заработала), сунул Гедимину смарт с развёрнутым экраном. — Семь килограммов минимум, возможно, больше. Выделение пойдёт поэтапно. Плутонием обещал заняться Константин. А вот ты… Кто-то должен будет подготовить сырьё для реактора.

Сармат кивнул.

— Ведомство добавит до полутонны? — спросил он.

— В обмен на плутоний, — Хольгер слегка сузил глаза под прозрачной маской. — Но это килограммов десять, не больше.

Гедимин заглянул в лабораторию. У пульта управления стоял Линкен.

— Где Иджес? — спросил сармат. Взрывник махнул рукой.

— Кто ж его сюда загонит, когда тут плутоний⁈

В коридоре послышались шаги. В лабораторию вошёл Константин, опасливо огляделся по сторонам, покосился на Гедимина и щёлкнул пальцем по корпусу рации.

— Хильда спрашивает, выходить ей ночью или нет.

— Кто-то должен будет следить за установками, — Гедимин указал на разогревающиеся химические реакторы. «Много здесь реакторов в последнее время,» — промелькнуло у него в голове.

— Я встречу её вечером, передам пульт, — пообещал он.

— Нечего тебе делать тут вечером, — недовольно сощурился Константин. — Успеешь наработаться. Я привёл новых операторов. Можешь взяться за их обучение, а вечером они передадут дела Хильде.

Гедимин мигнул.

— Новые операторы? Готовы работать с реактором? — слегка оживился он. — Ты