Весь Дэн Браун в одном томе - Дэн Браун

почтить минутой молчания память агентов гвардии, которые погибли этой ночью, исполняя свой долг и защищая будущую королеву Испании. Сделав короткую паузу, принц сообщил об еще одном горестном событии. Преданный друг его величества епископ Антонио Вальдеспино скончался этим же утром, пережив короля на несколько часов. Стареющий епископ умер от острой сердечной недостаточности. Очевидно, его сердцу не хватило сил справиться с горем, вызванным уходом лучшего друга, как и со шквалом обвинений, обрушившимся на него минувшей ночью.

Новость о кончине Вальдеспино немедленно заставила замолчать тех, кто требовал расследования его «преступлений». Теперь же заговорили даже о необходимости извиниться перед его памятью. В конце концов, все улики против Вальдеспино были косвенными, их легко могли сфабриковать враги епископа.

Мартин уже подходила к дверям дворца, когда рядом внезапно возник Суреш Бхалла.

— Вы у нас герой! — с воодушевлением сообщил он. — Славься, [email protected] — провозвестник истины и верный ученик Эдмонда Кирша!

— Суреш, Монте — это не я, — вытаращила глаза Моника. — Клянусь!

— Знаю, что вы — не Монте, — уверил ее Суреш. — Кто бы он ни был, он гораздо хитрее вас. Я тут пытался отследить его — безуспешно. Его словно никогда и не существовало.

— На том и остановимся, — сказала Мартин. — Мне нужна уверенность, что не будет утечки информации из дворца. И еще: телефоны, которые ты украл ночью…

— Уже давно в сейфе в апартаментах принца. Как и было обещано.

Мартин наконец вздохнула свободно — Хулиан только что вернулся во дворец.

— Да, и кое-что еще, — начал Суреш. — Мы только что получили список от нашего телефонного оператора. Никаких звонков из дворца в музей Гуггенхайма вчера вечером не поступало. Кто-то сфальсифицировал номер, чтобы обманом внести Авилу в список гостей. Мы разбираемся с этим.

Моника рада была узнать, что роковой звонок не имеет ничего общего с Королевским дворцом Мадрида.

— Пожалуйста, держи меня в курсе, — попросила она, уже подходя к дверям.

Журналисты на площади шумели все громче.

— Ну и толпа, — заметил Суреш. — Неужели вчера вечером случилось что-то занятное?

— Да так… есть несколько новостей.

— Да ну-у-у-у? — протянул Суреш. — Амбра Видаль появилась в новом дизайнерском платье?

— Суреш! — Моника расхохоталась. — Хватит дурачиться. Мне уже пора.

— Что на повестке дня? — Он показал на стопку бумаг у нее в руках.

— Много всего. Во-первых, протокол коронационной церемонии для журналистов, потом мне надо поговорить о…

— Господи, какая вы скучная, — фыркнул он и побежал вниз по лестнице.

Моника рассмеялась. Спасибо, Суреш. И тебе тоже удачи.

Она распахнула двери. На залитой солнцем площади толпились репортеры и операторы. Сколько же их — никогда она не видела такого ажиотажа возле дворца. Моника вздохнула, поправила очки, собралась с мыслями. И сделала шаг навстречу слепящему солнцу Испании.

Наверху, в королевских апартаментах, Хулиан, переодеваясь, смотрел по телевизору пресс-конференцию Моники Мартин. Принц очень устал и наконец мог по-настоящему расслабиться: он знал, что Амбра дома и крепко спит. Слова, которые она сказала в конце телефонного разговора, наполнили его сердце радостью.

Хулиан, для меня невероятно важно, что ты готов начать все сначала, только вдвоем, вдали от любопытных глаз публики. Любовь — личное дело каждого, мир не обязан знать подробности.

В скорбный день смерти отца Амбра подарила ему оптимизм и надежду.

Он собрался повесить пиджак на плечики, но случайно наткнулся на что-то в кармане. Бутылочка с морфием из больничной палаты отца. Он нашел ее на столике перед епископом — пустую.

В темной палате, осознав горькую истину, Хулиан опустился на колени и помолился о двух старых верных друзьях. Потом тихо опустил бутылочку в карман пиджака. Прежде чем выйти из палаты, он осторожно поднял залитое слезами лицо Вальдеспино с груди короля, а затем ровно усадил епископа на больничный стул.

И сложил ему руки, как для молитвы.

Любовь — личное дело каждого. Амбра научила его этому. Мир не обязан знать подробности.

Глава 104

Гора Монтжуик высотой около ста восьмидесяти трех метров находится на юго-западе Барселоны. Вершину ее венчает одноименная крепость — это сильно растянутое в длину фортификационное сооружение семнадцатого века стоит на краю крутого обрыва, с которого открывается величественный вид на Балеарское море. Здесь же, на горе, расположено массивное здание в стиле ренессанс — Национальный дворец Каталонии, принимавший Всемирную выставку 1929 года.

Кабинка канатной дороги медленно ползла вверх, до вершины оставалось еще полпути. Роберт Лэнгдон, покачиваясь вместе с кабинкой, смотрел вниз на пышную зелень. Наконец-то он выбрался из города. Нужно было просто поменять угол зрения, думал он, наслаждаясь мирным пейзажем и теплом полуденного солнца.

Проснувшись в гранд-отеле «Принцесса София» довольно поздно, он принял обжигающе-горячий душ, заказал плотный завтрак — яйца, овсянка, пончики чуррос[385] — и выпил целый кофейник кофе «Номад»[386], перескакивая с канала на канал и просматривая утренние новости.

Как он и подозревал, в медиапространстве безоговорочно царил Эдмонд Кирш вместе с его открытием. Ученые-эксперты горячо обсуждали теорию футуролога и ее потенциальное влияние на мировые религии. Будучи преподавателем, чье дело жизни — учить, Лэнгдон не мог сдержать улыбки.

Диалог всегда важнее, чем консенсус.

Шагая по утренним улицам, он обратил внимание на оживленную торговлю автомобильными наклейками: «Кирш — мой второй пилот» или «Седьмое царство — царство Бога». А на уличных лотках рядом со статуэтками Девы Марии невесть откуда появились болванчики с качающимися головами Чарлза Дарвина.

Капитализм всегда вне конфессий, размышлял Лэнгдон, вспоминая утреннюю сценку, которая понравилась ему больше всего, — скейтбордист на доске и в футболке, на которой написано от руки:

Я — [email protected]

Медиа сообщали, что личность информатора, сильно повлиявшего на события прошлой ночи, так и осталась загадкой. Очень расплывчато СМИ высказывались и о том, какую роль сыграли в ночных происшествиях и другие их участники — Регент, покойный епископ Вальдеспино, пальмариане.

Все это, конечно, были сплошные домыслы.

К счастью, на смену ажиотажу вокруг жестокого убийства Кирша постепенно приходило искреннее восхищение его работой. Мощный финал презентации и вдохновенный рассказ о прекрасном будущем человечества нашли отклик в сердцах миллионов — и буквально за одну ночь классические книги о технологиях возглавили списки бестселлеров.

ИЗОБИЛИЕ: БУДУЩЕЕ ЛУЧШЕ, ЧЕМ ВЫ ДУМАЕТЕ[387]

ЧЕГО ХОТЯТ ТЕХНОЛОГИИ[388]

СИНГУЛЯРНОСТЬ УЖЕ БЛИЗКА[389]

Лэнгдон, как человек старой закалки, всегда испытывал некоторые опасения из-за стремительного развития технологий. Но сегодня вынужден был признать, что стал гораздо оптимистичнее относиться к перспективам человечества. В новостях уже давно сообщают о грядущих научных прорывах. Если этому