Царь Каменных Врат - Дэвид Геммел

Рения отвела глаза.

К полудню женщины свернули юрты и погрузили их на телеги.

Коз согнали в кучу, и новое племя двинулось на северо-восток. Субодай не стал просить о том, чтобы его освободили, он ехал рядом с Тенакой и нотасским вождем Гитаси.

Ночью они разбили лагерь на южной стороне гряды лесистых холмов. Ближе к полуночи, когда Тенака и Гитаси беседовали у костра, топот копыт выгнал кочевников из-под одеял, заставив схватиться за мечи и луки. Тенака остался сидеть у костра, скрестив ноги. Он шепнул что-то Гитаси, и старый воин бросился успокаивать своих людей. Стук копыт стал громче, и больше сотни всадников въехало в лагерь — костер указал им дорогу. Тенака, не глядя на них, спокойно пережевывал полоску вяленого мяса.

Всадники осадили коней.

— Вы находитесь на землях Волчьей Головы, — сказал их предводитель, соскакивая с седла. На нем был отороченный мехом бронзовый шлем и черный лакированный панцирь с золотой каемкой.

Тенака поднял глаза. Воину было около полусотни лет, и многочисленные рубцы украшали его массивные руки. Тенака указал ему место рядом с собой, сказав учтиво:

— Добро пожаловать в мой стан. Садись и поешь.

— Я не ем с нотасами. Здесь земля Волчьей Головы.

— Сядь и поешь — не то я убью тебя на месте.

— Ты что, сумасшедший? — Воин покрепче перехватил свой меч. Тенака-хан молчал, и надир в бешенстве замахнулся мечом. Но Тенака зацепил его ногой, и он рухнул, а Тенака откатился вправо с ножом в руке, приставив острие к горлу противника.

Воины Волчьей Головы отозвались на это гневным ревом.

— Молчать, когда находитесь в обществе вождей! — крикнул им Тенака. — Так что же, Ингис, — будешь ты есть со мной?

Вождь заморгал, и Тенака убрал нож. Ингис сел и подобрал свой меч.

— Пляшущий Клинок?

— Вели своим людям спешиться и вести себя спокойно. Этой ночью кровопролития не будет.

— Зачем ты явился сюда? Это безумие.

— Мое место здесь.

Ингис покачал головой и приказал своим спешиться.

— Череп не будет знать, как поступить с тобой, — убить или сделать воеводой.

— Череп никогда не знал, как поступить. Я удивляюсь, что вы пошли за ним.

— Он воин, этого у него не отнять, — пожал плечами Ингис. — Значит, ты вернулся не затем, чтобы присоединиться к нему?

— Нет.

— Мне придется убить тебя, Пляшущий Клинок. Ты слишком могуч, чтобы иметь тебя врагом.

— Я не намерен служить и Острому Ножу.

— Зачем же тогда ты приехал?

— Скажи мне это сам, Ингис. Воин заглянул в глаза Тенаке.

— Теперь я вижу, что ты и впрямь сумасшедший. На что ты надеешься? У Черепа восемьдесят тысяч воинов, у Острого Ножа — всего лишь шесть. А сколько у тебя?

— Вот они, все налицо.

— И сколько же их? Пятьдесят? Шестьдесят?

— Сорок.

— И с ними ты собираешься взять племя под свою руку?

— Неужто ты и впрямь считаешь меня безумцем? Ты знаешь меня, Ингис, я вырос на твоих глазах. Разве я когда-нибудь проявлял признаки сумасшествия?

— Нет. Ты мог бы стать... — Ингис выругался и плюнул в огонь. — Но ты уехал и сделался дренайским вельможей.

— Шаманы еще не собирались на совет? — спросил Тенака.

— Нет. Аста-хан назначил сбор на завтрашний вечер.

— Где?

— Близ гробницы Ульрика.

— Я буду там.

— Ты не понял, — шепнул, подавшись к нему, Ингис. — Мой долг — убить тебя.

— Почему? — спокойно спросил Тенака.

— Да потому, что я служу Черепу. Я совершаю измену, даже разговаривая с тобой.

— Ты сам видишь, Ингис, что мои силы очень малочисленны. Никакой измены ты не совершаешь. Подумай вот о чем: ты присягнул на верность хану Волков, но ведь хан будет избран только завтра.

— Не будем играть словами, Тенака. Я присягнул Черепу против Острого Ножа и не пойду на попятный.

— И не нужно — мужчине не подобает пятиться. Но я тоже выступаю против Острого Ножа, и это делает нас союзниками.

— Нет-нет! Ты идешь против них обоих, и это делает нас врагами.

— У меня есть мечта, Ингис, — та же мечта, что у Ульрика. Те люди, что со мной, прежде были Двойным Волосом. Теперь они мои. Тот силач у дальней юрты происходит из Копья. Теперь он мой. Нас всего сорок, но мы представляем целых три племени. Если мы объединимся, мир будет нашим. Я никому не враг — пока.

— У тебя всегда были хорошие мозги и твердая рука. Знай я, что ты вернешься, подождал бы с присягой.

— Завтра все прояснится. А пока что ешь и отдыхай

— Я не могу есть с тобой, — сказал Ингис и встал. — Но и убивать тебя пока не стану. — Он сел на коня, его воины сделали то же самое, и он, махнув рукой, увел их за собой во мрак.

Субодай и Гитаси бросились к костру, где Тенака-хан спокойно доедал свой ужин.

— Почему? — спросил Субодай. — Почему они не убили нас?

Тенака усмехнулся и театрально зевнул.

— Я устал. Я буду спать.

В долине за холмами сын Ингиса Сембер задал отцу такой же вопрос.

— Не могу объяснить, — сказал Ингис. — Ты все равно не поймешь.

— Объясни так, чтобы я понял! Он полукровка, набравший по дороге нотасского отребья. Он даже не предложил тебе присоединиться к нему.

— Поздравляю, Сембер! Обычно подобные тонкости тебе недоступны, но на сей раз ты превзошел себя.

— Что это значит?

— Очень просто. Ты сам докопался до причин, по которым я его не убил. Вот человек без всяких видов на успех, которому противостоит военачальник с двадцатью тысячами воинов. Однако этот человек не просит меня о помощи. Почему?

— Потому что он дурак.

— Временами, Сембер, я подозреваю, что твоя мать изменяла мне с другим. Я гляжу на тебя и задаю себе вопрос, не был ли это один из моих козлов.

19

Тенака молча ждал во мраке. Когда в лагере все утихло, он выглянул наружу и посмотрел на часовых. Они всматривались в лес вокруг лагеря и не заботились о том, что происходит внутри. Тенака выбрался из юрты, держась в тени, которую отбрасывали при луне деревья, и углубился в густую тьму леса.

Он шел, осторожно ступая, несколько миль, пока не увидел вдали другую гряду холмов. Он вышел из леса часа за три до рассвета и начал медленно подниматься в гору. Далеко внизу, справа от него, стояла мраморная гробница Ульрика, и там же расположились армии Острого Ножа и Черепа.

Междоусобица была неизбежна, и Тенака надеялся убедить будущего хана, кто бы им ни стал, что помочь дренайским мятежникам будет выгодно. Золото мало ценилось в степях — но теперь будет по-другому.

Тенака продолжал подниматься, пока не дошел до утеса с отверстиями многочисленных пещер. Однажды он уже побывал здесь — много лет назад, когда Джонгир-хан присутствовал на совете шаманов. Тенака сидел со всеми детьми и внуками Джонгира около пещер, пока хан совершал паломничество во мрак. Говорилось, что там, внутри, творятся омерзительные обряды и никто не может войти туда без приглашения. Пещеры, как утверждали шаманы, были преддверием ада, где человека на каждом шагу караулят демоны.