Драматургия ГДР - Фридрих Вольф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
М о р и ц. Кто это они?
С а б и н а. Ну, эти — хорошие. О которых ты говоришь.
М о р и ц. Кто же, по-твоему, хорошие?
С а б и н а. Хочешь меня запутать?
М о р и ц. Ты сама завела этот разговор…
С а б и н а. Если то, что ты рассказываешь о социализме, верно, то тогда и партия должна бы быть лучше, чем сейчас. В такую прекрасную партию, пожалуйста, — и я бы тоже вступила.
М о р и ц.
Я знал одного человека,
Холостяка, который
жил с женщиной, чтобы
испытать радости брака,
но не жениться при этом.
Он хотел уходить без помех,
когда возникали трудности,
и возвращаться,
когда эти трудности проходили…
Но вот он стал старым,
и устал уходить, и устал приходить,
и привык к горячему супу,
к теплым шлепанцам,
к мягкой постели.
И тогда он предложил этой женщине руку и сердце.
«Теперь мы уже
достаточно мудры, —
сказал он ей, —
чтобы вместе
преодолевать трудности.
Давай поженимся».
«Нет, — сказала она ему
после долгих раздумий, —
у нас нет для этого оснований.
Нас не объединяют трудности,
преодоленные сообща…».
С а б и н а. Звучит несколько напыщенно.
М о р и ц. Это притча для тех, кто собирается вступить в партию, когда социализм уже будет построен.
С а б и н а. Ты сочинил?
11
В и л л и, К л а р а, Т о н и, М а й е р.
М а й е р. Если в сорок пятом году ребенку было три месяца, то сейчас ему уже восемнадцать, девятнадцать. Он познакомится со своей матерью примерно так же, как я сегодня познакомился с вами… Заново, так сказать.
Т о н и. В таком возрасте человек открыт для всего нового.
М а й е р. И даже для новой матери?
Т о н и. А если мать живет на Западе?
М а й е р. Ну и дела в нашем отечестве!.. Если мать рассчитывает только на то, что она живет на Западе, то шансы ее, прямо скажем, невелики. Соотношение примерно такое же, как три месяца к девятнадцати годам.
Т о н и. Для матери решают не три месяца, когда ребенок был с ней, а девятнадцать лет тоски, когда его с ней не было.
М а й е р. А как же быть с той матерью, которая девятнадцать лет воспитывала этого ребенка? Куда денем ее тоску?
Т о н и. Дети, вырастая, все равно покидают родительский дом.
М а й е р. Вот именно. Так, значит, та ваша подруга, которая хочет вернуть своего ребенка, делает это для себя или для него?
Т о н и. Для ребенка, разумеется.
М а й е р. Но лишить человека, в данном случае юную девушку, родины, это…
Т о н и. Ее родина там, где живет ее настоящая мать.
М а й е р. А кто же, спрашивается, настоящая мать после всех этих девятнадцати лет? Та, которая родила и потеряла и понятия не имела, какой из ребенка получается человек, или та, что, еле-еле сводя концы с концами, вырастила ребенка, сделала его человеком? А разве сам факт, что человек получился хороший, не свидетельствует о том, что это возможно и без родной матери? Неизвестно ведь, что стало бы с этой девочкой, если бы она не потерялась. Так что тут не в годах дело, а в отношении… Твое здоровье, Вилли! Прозит, фрау Краузе!.. Поверьте мне, сударыня: первый портрет, который я вырезаю из бумаги, — всегда самый лучший. Клиент одобрит его и скажет: «Точно! Это я!» Закажи он еще один, — а второй никогда не бывает точной копией первого, — и сразу же начинаются неприятности, клянусь вам, он всегда в обоих найдет недостатки.
Т о н и. Неудачное сравнение.
М а й е р. Как и будущее, которое ожидает бедняжку… Ну, мне уже, кажется, пора. С телевизором, видно, ничего не выйдет… Спокойной ночи всем… А что касается Сабины, я посоветовал бы спросить у нее самой. У нас «в зоне» человек восемнадцати лет — уже совершеннолетний.
12
С а б и н а, М о р и ц.
М о р и ц. Да не могу я и не хочу!.. Что толку в ваших танцульках?
С а б и н а. Ты не умеешь, потому и не хочешь. А я обожаю танцевать. Любой уведет меня от тебя, если не научишься.
М о р и ц. Мы просто не будем ходить на танцульки.
С а б и н а. Веселенькая будет жизнь, когда ты меня по музеям начнешь таскать?! Ну нет, дорогой, Сабина любит повеселиться. На что мне партийный секретарь, если с ним нельзя показаться на люди?.. Да и кто мне после этого поверит, что ты мой? Нет, дружочек, я тебя научу танцевать… Прямо сейчас!.. Становись!
М о р и ц. Какая глупость…
С а б и н а. Ну, отвешивай!
М о р и ц. Что… отвешивать?
С а б и н а. О боже мой, да поклон же!.. Как молодой человек девушку приглашает?.. Кланяйся!.. Неужели не понимаешь? Да не так! Неуклюжий медведь. Элегантнее, элегантнее. Я же не классовый враг. Передо мной можешь немного и согнуть спину. Еще раз. Ну вот, это уже лучше. Теперь обними меня. Правой рукой за талию, в левую — мою руку. Сожми покрепче. Вот так…
М о р и ц. Слушай, увидит же кто-нибудь…
С а б и н а. Ну и что?
М о р и ц. Сабина!
С а б и н а. Обыватель несчастный!… Чего ты скис? Ну давай!.. Пошли. Та-та-та, та-та-та… Правой, левой… Правой, левой. Та-та-та, та-та-та… Вправо, влево, прямо… Вправо, влево, прямо… Та-та-та, та-та-та… Давай, давай! Не спи! Та-та-та, та-та-та… Влево, вправо, прямо… И все это чуть быстрее… О боже! Ну чего ты прикидываешься несчастненьким? Будто так уж неприятно меня обнимать!.. Раз, два, три… Раз, два, три… Быстрее! Та-та-та… та-та-та… Вправо, влево, прямо… Шевелись!
М о р и ц. Что за радость? Раз, два, три… Раз, два, три… Та-та-та, та-та-та… Вправо, влево… Вправо, влево… Вправо, влево… Та-та-та, та-та-та… Абсолютно беспринципно. А вправо — даже реакционно.
С а б и н а. Отставить разговоры!.. Болтуны сбиваются с ритма. Вправо, влево, прямо… Раз, два, три… Та-та-та… Перерыв.
М о р и ц. Этому я никогда не научусь.
С а б и н а. Только без волнений… Сделай глубокий вдох. Так… Выдох. Во время перерыва, между прочим, даму можно и не обнимать.
М о р и ц. Во всех случаях?
С а б и н а. Во всех.
М о р и ц. И… после этого?
С а б и н а. И после этого. Целоваться, впрочем, ты тоже не умеешь. Придется учить. Трудная пошла молодежь!.. Да, так уже лучше… Теперь уже почти получается.
М о р и ц. Сабина…
С а б и н а. Теперь ты расчувствовался?
М о р и ц. Ты сошла с ума!
С а б и н а. Сам сошел… Мориц…
М о р и ц. Теперь ты расчувствовалась?
С а б и н а. Немножко.
М о р и ц. Ну,
