Ультиматум - Гюнтер Штайн

24

Спустя четверо суток после окончания сражения маршал Жуков проводил совещание с командующими и членами военных советов 1-го и 2-го Украинских фронтов.

Он только что вернулся из Москвы, салютовавшей в честь успешного завершения Корсунь-Шевченковской операции. В Ставке Верховного Главнокомандующего был положительно оценен план завершенной операции и утвержден проект последующей операции. В заключение товарищ Сталин дал указание маршалу в отношении координирования действий 1-го и 2-го Украинских фронтов и в дальнейшем, а также необходимые указания на завершение освобождения Украины от фашистских захватчиков.

Открывая совещание, Жуков сначала поздравил генерала армии Конева с присвоением ему звания Маршала Советского Союза. Генералы пожали Коневу руку и тепло поздравили его.

Затем Жуков сообщил, что президент США Рузвельт наградил командующего 52-й армией генерал-лейтенанта Коротеева за отличные действия при освобождении Корсунь-Шевченковского «Крестом за заслуги».

После этого маршал Жуков коротко подвел итоги закончившейся битвы, сказав, что с ликвидацией гитлеровских войск противник был повсеместно отброшен от Днепра, а гитлеровский план создания новой оборонительной линии по берегам Днепра провалился. На участке фронта, где действовала группа армий «Юг», была пробита брешь шириной до ста километров, а 8-я гитлеровская армия расчленена. Противник оказался не в состоянии закрыть эту брешь силами группы армий «Юг».

Затем маршал Жуков остановился на списке потерь, понесенных германским командованием. Правда, в этом списке были указаны лишь основные цифры.

Всего в котле было убито и ранено 55 тысяч фашистских солдат и офицеров, 18 200 человек взято в плен. Противник потерял все вооружение и боевую технику.

Вне котла, на внешнем фронте, погибло и было ранено 27 тысяч солдат и офицеров…

Известие о победе Советской Армии в Корсунь-Шевченковской операции облетело весь мир и по радио донеслось до Германии.

Однако гитлеровское правительство не отважилось рассказать правду о своем поражении немецкому народу. В течение трех недель оно вообще молчало о том, что под Корсуней существует котел, и лишь в сводке вермахта от 9 февраля 1944 года было коротко, без всяких цифр, сообщено, что «в районе западнее Черкасс… восстановлена связь с крупной немецкой группировкой, которая целую неделю была отрезана…».

Гитлер наградил генерал-лейтенанта Либа «Дубовыми листьями» к Рыцарскому кресту, а группенфюрера СС Гилле — «Мечами» и «Дубовыми листьями».

Словно хорошие друзья, как будто и не было событий 17 февраля, оба генерала сидели рядом с гауптштурмфюрером СС Леоном Дегрелем в президиуме так называемой «международной пресс-конференции», специально созванной в Берлине.

— Находясь в окружении, мы все время чувствовали себя господами положения! — заявил на пресс-конференции генерал-лейтенант Либ, а присутствовавшим там журналистам ничего не оставалось, как сообщить об этом своим читателям.

Группенфюрер СС Гилле говорил о собственных «заслугах» в одержании этой «победы».

Леон Дегрель умолчал о действительных событиях, происходивших в котле.

Ссылаясь на заявление «живых свидетелей», корреспондент газеты «Фелькишер беобахтер» писал в своей статье «о победоносном завершении плана прорыва», а пресс-конференцию окрестил «прорывом правды сквозь ложь и фальсификацию».

Однако история знает истинную правду.

В начале марта войска 1-го и 2-го Украинских фронтов начали новое запланированное наступление и в течение этого месяца продвинулись более чем на триста пятьдесят километров в западном и юго-западном направлениях.

Советская Армия расчленила группу армий «Юг» на две части, которые практически потеряли способность к самостоятельному маневрированию и с трудом смогли соприкоснуться лишь за Фокшанами. Одна часть была прижата к Черному морю, а другая отброшена к Карпатам.

В результате уничтожения в ходе Корсунь-Шевченковской операции группировки Штеммермана и гитлеровских войск, посланных на ее вызволение из котла, были созданы благоприятные условия для дальнейшего наступления советских войск.

Подарок

повесть

1

Виктор немного приподнялся, опираясь на локти, и выплюнул снег, набившийся ему в рот при падении. И вот он лежит среди снежной ночной пустыни, прислушиваясь к шорохам, которые доносит до него сильный ветер. Где-то рядом должны валяться обломки машины, подорвавшейся на мине, той самой машины, на которой он, Виктор, вместе с шофером Васей наездил не одну сотню километров по грязи и под дождем, в пыли и под жарким солнцем. В поездке Виктор, как обычно, сидел на заднем сиденье, стараясь привести в действие мощную говорящую установку, попросту говоря МГУ, поврежденную сегодня утром осколком фашистского снаряда, а где-то впереди, слева или справа от дороги, их дожидались товарищи и вместе с ними майор Кипиани.

Внезапно послышался шум автомобиля, и Виктор сначала подумал, что приближается советская машина, а потом вдруг решил, что движется колонна гитлеровских машин. Шум то приближался, то удалялся. От охватившей его усталости Виктор опустился на землю, уткнулся головой в ладони. Все тело страшно болело. Вскоре в гудение моторов вплелось татаканье пулеметов и уханье минометов. Казалось, что в ту февральскую ночь 1944 года кольцо окружения вокруг города Корсунь-Шевченковский начало сжиматься.

С большим трудом Виктор встал на ноги. Ломило все тело, но ранен он не был. Виктор огляделся по сторонам, чтобы сориентироваться и решить, в какую сторону идти. На горизонте, освещаемом время от времени заревом боя за город, он рассмотрел силуэт дома, неподалеку от которого располагалось их подразделение. Виктор направился в сторону холма. Время от времени, когда где-то поблизости раздавался выстрел, он останавливался, хватаясь за пистолет, и прислушивался, а затем снова шел дальше. Земля была неровной, и Виктор осторожно переставлял ноги. Ветер бросал в лицо колючие хлопья снега, поэтому приходилось сильно щурить глаза.

Ему невольно вспомнилась одна ночь под Новый год. Было это десять лет назад. Тогда он шел сквозь пургу через заснеженный лес. Жили они в ту пору в небольшом городке Хенигсдорф на берегу Хавеля. На горе Родельберг он встретился со своими друзьями. Это была их последняя встреча. Однако песни, которые они пели в ту ночь, и речь, произнесенную товарищем, приехавшим из Берлина, Виктор не забыл до сих пор.

Внезапно впереди промелькнули какие-то тени. Виктор спрятался за куст и прислушался. Однако тени застыли в молчании. Он осторожно сделал несколько шагов вперед. Тени, которые Виктор принял за солдат, оказались бревнами разрушенного дома. Позади бревен возвышалась куча всякого хлама. Пройдя немного вперед, Виктор понял, что находится в полностью разрушенном населенном пункте. Тут и там можно было рассмотреть остатки стены, сарай со снесенной крышей, пустую дверную раму, швейную ножную машину, разбитую кухонную посуду. А кругом ни души. Нигде никакой вывески, по которой можно было бы узнать, где ты находишься.

Сунув замерзшие руки в карманы своей грубошерстной шинели, Виктор зашагал прочь из разрушенной деревни, где чувствовал себя не столь безопасно, как на открытой местности. Услышав поблизости чьи-то шаги и голоса, он испуганно вздрогнул.

«Разведдозор!» — промелькнула в голове мысль. Одним прыжком он оказался за обломками балок, надеясь, что здесь его не смогут заметить. И в тот же миг увидел среди руин по ту сторону улицы две человеческие фигуры, как ему показалось, в гражданском. Они шли одна за другой. Сделав шагов пять, шедший впереди — он был выше ростом и шире в плечах — останавливался и что-то говорил тому, который шел позади. Однако второй не останавливался, заставляя первого идти дальше. Разговаривали они по-русски. Виктор мысленно спросил себя: что эти люди могут делать во фронтовой полосе?

Стараясь не шуметь, Виктор пополз вдоль плетня к загадочным фигурам и вдруг отчетливо услышал, как второй, тот, что был ниже ростом, обозвал другого проклятым предателем, шпионом, негодяем, которого, как бешеную собаку, нужно бы пристрелить, если бы… Но в этот момент грянул выстрел. Виктор вскочил и, перепрыгнув через плетень, побежал к незнакомцам, находившимся на другой стороне улицы, но они исчезли, словно растворились в темноте.

С пистолетом в руках Виктор сновал между руинами, но никого не находил. Но когда он приблизился к чудом уцелевшей русской печке, то услышал позади себя торопливые шаги. Резко повернулся кругом и, держа пистолет перед собой, готовый каждую секунду выстрелить, прислонился к стене. Шаги удалялись, и скоро огонь пулемета и минометов заглушил их.