Агрессия: хроники Третьей Мировой войны - Алексей Колентьев

Женька сноровисто нашалил в боковом кармане бушлата мятую пачку сигарет и вынув одну зубами, прикурил от неизменной золотой зажигалки. Потом увидев, как я поморщился, включил кондиционер и приоткрыл дверь со своей стороны. Дым вытянуло наружу, запахло уличной сыростью и выхлопными газами. Жадно добив первую сигарету почти то края тёмно-коричневой кожи на пальцах, он сноровисто выудил следующую и подкурив от окурка продолжил:

- А эти… ну, такие как Доронин и этот майор… Они маракуют и комбинируют потому, что по-другому не умеют. Такой и по жизни втравит в историю, если выгоду увидит.

Своя правда в словах Женьки, безусловно, присутствует. Особенно остро это ощущается на грани, когда жизнь мгновенно переходит в смерть. Сознание ищет способ объяснить то, в чём вообще нет человеческой, житейской логики. И тогда мы ищем крайних: злое начальство, скверная погода, тотальное личное невезение. Поэтому я возразил:

- Жизнь имеет изнанку, колесничий. Есть те, кто идёт прямо, а есть другие, кто идёт впереди нас и стережёт сзади, чтобы нам никто не ударил в спину.

Глаза водилы зло вспыхнули, на скулах вспухли желваки, явственно послышался скрип зубов и окурок задрался тлеющим концом вверх:

- А если вот такие же и бьют? Как тогда?!

Тоже прав, в разведотдел я своими руками везу вот такой же запоздалый тычок в спину, от человека схожей с майором Подлесновым профессии. Однако, дальше фронта не пошлют, это правило действует ещё с той, почти забытой войны. В силу возраста, опыта и обстоятельств, наказание не волновало совершенно. Сбегу из-под ареста и снова пойду партизанить. Долго так повоевать не получится, но сколько выторгую у безносой – всё моё. Поэтому я лишь пожал плечами и ровным голосом ответил:

- Стерегись, не подставляйся. Мой дед говорил, что не всякий легаш, это обязательно сука. Везде есть нормальные люди, брат.

Водила с лёгким удивлением ещё раз пристально посмотрел на меня и крякнув с досадой выдал длинную матерную конструкцию, по поводу хитрожопых старпёров вроде меня. Потом, немного уняв темперамент, опять спросил:

- А как тебе вообще показался этот мутный?

Держа в уме задумку с побегом, я посмотрел как заворочался впереди массивный зад грузовика и тяжёлая машина медленно поползла вперёд по дороге. И снова ответил совершенно искренне:

- Женя, мне в принципе всё равно. Пока это меня не коснулось, каждый пусть идёт своим путём. Заглазно про каждого человека судить не возьмусь…

…После довольно продолжительного ожидания и перебранки с задёрганным до остервенения прапором из комендантской роты, который ведал пропуском транспорта через КПП, нам удалось въехать на территорию бывшего посёлка. Миновав ещё пару заторов, мы выбрались на северную часть посёлка, где расположился полевой госпиталь. Собственно, внешне ничем от обычных армейских палаток, госпитальные не отличались. Амеры использовали красные кресты как удобную мишень и не стесняясь какими-то нормами морали, использовали любую возможность пострелять. Поэтому, медиков укрывали ещё тщательнее, чем обычную, боевую часть. Искать никого не пришлось, видимо ротный известил местное начальство о нашем прибытии. Едва наш маленький караванчик съехал с разрытой гусеницами основной дороги, отделявшее штабное хозяйство от госпитального, как к нам уже спешили шестеро санитаров. Их легко было узнать по чёрно-бурым от копоти и крови халатам, одетым поверх обычной полевой формы. Приземистый, коренастый бурят в сбитой на затылок ушанке подбежал ко мне:

- Старший лейтенант медслужбы Шуфенков! Нормально «тяжёлых» довезли, никто не помер?..

- Младший сержант Варламов. Доехали без потерь, товарищ старший лейтенант. Куда встать на разгрузку?

Шуфенков махнул рукой своим людям и те стали подходить к нашему грузовику, двое сноровисто забрались в кузов. Тут же, наших раненых перекладывали на госпитальные носилки, а наши складывали рядом с машиной, выбрав место почище. Где-то с полчаса ушло на разгрузку, лейтенант, оказавшийся помощником главного хирурга, занялся формальностями. Что-то опять забуксовало в бюрократической машине и Шуфенков попросил времени до утра. Главная медсестра сейчас была на выезде, поэтому всё затягивается до утра, а именно, до ноль восьми. Ситуация выглядела хреново, ибо главным заданием оставался доклад начальнику разведотдела. И сделать это следовало сразу по прибытии, а с КПП скорее всего уже сообщили, что мы прибыли в расположение штаба. Неожиданно выручил водила. Селянинов вызвался уладить всё в госпитале, тем более я заметил, как он о чём-то шептался с одним из санитаров.

…До третьего по счёту от развилки трёхэтажного дома, где размещался разведотдел бригады, я добрался когда окончательно стемнело. Проходы между палатками, окружавшими обычные дома, кое-где освещались химическими светильниками, дававшими очень слабый синеватый свет. Окна дома тоже были частью забиты картонными и деревянными щитами, частью занавешены плотными тряпками. Второй вариант превалировал на втором и третьем этажах. Обогнув дом кругом, так как выйти сразу к фасадной стене выйти не удалось, я назвал одному из часовых у входа пароль и вошёл в подъезд. Внутри было светло, а вход на лестницу перегораживал обшарпанный канцелярский стол, за которым сидел капитан в верхней одежде и о чём-то остервенело орал в телефон. Голос офицер давно сорвал, поэтому вместо крика выходил злобный, малоразборчивый хрип. Когда я попытался обратить на себя его внимание, капитан молча указал на мой коммуникатор и без дальнейших разговоров прошла процедура сверки личности. Потом, капитан так же небрежно махнул рукой в сторону лестницы и привстав, дёрнул за край стола.

- Второй этаж, вторая дверь по диагонали с левой стороны, квартира четырнадцать…

Протиснувшись сквозь вереницу бегущих вверх-вниз людей, я поднялся на неожиданно пустовавшую площадку второго этажа. Открыв неплотно притворённую стальную дверь, потускневшей от копоти, попал в скудно освещённую прихожую, обычной малометражной квартиры. В гостиной было накурено так, что голоса людей было слышно раньше, чем удавалось их разглядеть. Я подошёл к столу заваленному какими-то бумагами и у лейтенанта с отсутствующим взглядом узнал, что мне нужно снова выйти в коридор и постучать в закрытую дверь ванной. Но дверь оказалась не заперта. Пройдя через забитую мусором до потолка ванной и оказавшись в бывшей квадратной кухоньке, увидел знакомое лицо. За узким столом на кривых ножках, сидел давешний наш попутчик. Скинув бушлат и накидку, лежавшие на коротком подоконнике, майор что-то выстукивал на клавиатуре ноутбука. Подняв на меня светлые, внимательные глаза, чуть улыбнулся одними уголками губ и сказал:

- Присаживайтесь, сержант. Ждал вас не раньше утра, но раз пришли – давайте сразу к делу.

Я набрал код на пульте своего коммуникатора и через пару мгновений тот пискнул, подтвердив передачу зашифрованного пакета данных. Майор некоторое время просматривал видео с камер моих бойцов, потом ещё минут двадцать изучал записи в журнале БД. Попутно вынув пачку сигарет с фильтром и ловко хлопнув по днищу, предложил угощаться. Поблагодарив, я отказался, тогда майор закурил сам, добыв огня из обычной пластиковой зажигалки, а потом спросил:

- Почему вас все зовут «Ропша», сержант?

- Это прозвище счастливое, товарищ майор. Помогло выжить другу моего деда и мне тоже пока везёт.

Лицо особиста немного дрогнуло, во взгляде промелькнуло удивление. Откровенности он явно не ожидал, а то, что я сказал искренне, майор почувствовал сразу. Это был очень опасный человек, теперь понятно, от чего Женька так на него озлился. Водила ощутил рядом проницательного человека при власти, а шустрилы вроде Селянинова таких терпеть не могут.

- Только что просмотрел запись нападения на колонну бронетехники, которую вы спланировали. Как вы поняли, что грузовик нужно выделить в качестве приоритетной цели?

- Главной целью были солдаты в кузове. А про то, что так рванёт, я не знал. Груз не выглядел необычно.

Майор кинул мимолётный взгляд на экран ноутбука и едва заметно кивнул, видимо в такт каким-то собственным рассуждениям. Затем, он решительно погасил почти целую сигарету и снова спросил:

- Согласно рапорту командира отряда специальной разведки – майора Доронина, вы оставили свой участок обороны без приказа. Но рассмотрев все сопутствующие обстоятельства, я не склонен поддерживать его обвинения в ваш адрес…

Особист откинулся назад, наши взгляды встретились. Идя сюда, я настраивался на подвох, ждал обычного казённого беспредела. Но вот объективности… это был настоящий сюрприз. Тем временем майор снова заговорил, тщательно подбирая слова:

- Отряд Доронина понёс серьёзные потери и выполнил свою задачу лишь частично. Как ни странно, но его работу сделали вы и ваши трое бойцов. Скажете, опять повезло?