Хронико либеральной революции. (Как удалось отстоять реформы) - Олег Мороз

Для чего Хасбулатову понадобилось тайное голосование? Причина проста: при голосовании «с места» многих не оказывается в зале, «координаторы» тоже не успевают нажать все кнопки; при голосовании же бюллетенями этот недостаток устраняется: каждому выдается листочек, он за него расписывается и не спеша опускает в урну. Легче всего набрать квалифицированное большинство при голосовании за сомнительные конституционные поправки, конечно, анонимным тайным голосованием (при поименном многие все-таки задумываются о своей ответственности).

Ельцин изо всех сил пытается уговорить депутатов не принимать конституционные поправки, которые до предела усекли бы его президентские полномочия, поставили бы правительство под контроль Верховного Совета. По его словам, если это случится, «произойдет поворот на 180 градусов, и принцип разделения властей будет похоронен»; изменение Конституции в этом направлении «закладывает мину под российскую государственность» и «ставит реформы под вопрос»; в этих условиях какое бы правительство ни пришло к власти, «оно будет заведомо слабым, безответственным… и будет лишь имитировать активность».

Некоторые члены правительства, например министр экономики Андрей Нечаев, заявляют журналистам, что в случае принятия конституционных поправок кабинет Гайдара «однозначно уйдет в отставку». Однако на депутатов подобные угрозы производят обратное впечатление: перспектива отставки кабинета их не пугает, — напротив, теперь это то, чего они жаждут.

Точно так же отчаянно борется Ельцин и за утверждение Гайдара полноценным главой правительства. 3 декабря в перерыве между заседаниями съезда он встречается с главами субъектов Федерации и убеждает их поддержать кандидатуру Гайдара. Те «единодушно» поддерживают. Вряд ли все они за Гайдара, однако так вот, глаза в глаза, отказать президенту им, видимо, неудобно.

Но главу правительства утверждают не руководители субъектов, а депутаты, и неясно, на пользу или во вред Гайдару эта поддержка, оказанная ему главами республик, краев и областей. По крайней мере у части нардепов она, без сомнения, тоже вызывает раздражение.

Вопрос о главе правительства должен рассматриваться 4 декабря. Видимо, чувствуя, что Гайдара все-таки не утвердят, Ельцин мешкает с выдвижением кандидатуры на пост премьера. Пресс-секретарь президента Вячеслав Костиков, выступая утром перед журналистами, предъявляет весьма резкие обвинения съезду и председательствующему на нем. В частности, он обвиняет Хасбулатова в том, что тот нарушил компромиссные договоренности, достигнутые ранее между ним и Борисом Ельциным. По словам пресс-секретаря, съезд полностью проходит под диктовку спикера. «Съезд совершенно невменяем, — говорит Костиков. — Его ход подводит президента к мысли о необходимости референдума». Пресс-секретарь не исключает вероятности роспуска Съезда.

Заявление серьезное. Всем ясно, что устами своего пресс-секретаря говорит сам Ельцин.

Еще более резко высказываются о Хасбулатове депутаты демократических фракций, например Сергей Юшенков: «Мы предупреждали о том, что грядет диктатура, она грядет таким же способом, каким пришел к власти Гитлер — почти законно. Спикер всея Руси сосредоточил в своих ручонках всю власть в России».

На съезде распространяются поправки Ельцина к проекту депутатского постановления «О ходе экономической реформы в Российской Федерации». Среди прочего, Ельцин предлагает снять пункты, в которых дается однозначно негативная оценка деятельности правительства по осуществлению реформы. Президент отмечает, что надо по крайней мере говорить и об ответственности Верховного Совета за неудовлетворительный ход преобразований.

Но антиреформаторы ни тогда, ни сейчас не признавали и не признают свою вину в искажении и утяжелении реформ. Зачем? Гораздо удобней во всем винить самих реформаторов. Поправка Ельцина отклонена.

Утром 4 декабря Хасбулатов поставил на голосование девять поправок к Конституции. За день до этого распространился слух, что на случай, если это голосование окажется неблагоприятным для президента, он, президент, подготовил прямое обращение к народу. Вполне возможно, что утечка опять-таки была произведена специально, чтобы оказать давление на депутатов.

Перед началом тайного голосования по конституционным поправкам проправительственные фракции призвали своих сторонников не принимать в нем участия и унести бюллетени с собой.

Со своей стороны, Хасбулатов обратился к депутатам с призывом голосовать «правильно», чтобы «помочь президенту», но не «его окружению».

Смысл этого призыва был вполне прозрачен.

Приняли четыре поправки. Самая существенная из них: правительство — это орган, подотчетный Съезду, Верховному Совету и президенту (именно в таком порядке). По-видимому, имея в виду как раз эту принятую поправку, Хасбулатов назвал итоги голосования «триумфом Съезда». Он заверил членов правительства, что «в лице народных депутатов исполнительная власть будет иметь самых надежных защитников»

В этот же день было принято постановление «О ходе экономической реформы в РФ». Как давно ожидалось и предвиделось — отрицательное. Без особой аргументации. Дескать, и так все ясно.

Хасбулатов еще раз показал себя как мастер аппаратной и парламентской интриги. Как человек, не обремененный какими-либо моральными или иными принципами, для которого единственная значимая ценность — это его личная неограниченная власть. К тому времени он уже пользовался такой властью в Верховном Совете и на Съезде, легко, играючи манипулировал депутатами, которые при этом, возможно, думали, что обладают всеми степенями свободы. Интрига, осуществленная им 3 декабря на заседании Съезда, закончившаяся той самой дракой и принятием решения о тайном, с помощью бюллетеней, голосовании по поправкам к Конституции, — это, конечно, классический образец интриги, который должен войти во все учебники по политиканству наряду со знаменитыми поучениями Макиавелли. В ходе этой интриги были одновременно достигнуты три цели: принято (вопреки регламенту) упомянутое решение о тайном голосовании, спровоцирована упомянутая драка, скомпрометировавшая депутатов-демократов, и тем самым созданы благоприятные условия для желаемого исхода голосования.

Но безраздельной власти среди депутатов Хасбулатову, конечно, было мало. Он стремился к абсолютной власти в государстве. И по целям, и по методам он поразительно напоминал Сталина. Это был «кремлевский горец» № 2. Подобно тому как Сталин превратил незначительный, наполовину технический пост партийного генсека в наивысший пост в партийной, а значит и в государственной иерархии, Хасбулатов был одержим жаждой вознести в общем-то второстепенную должность парламентского спикера до максимальных высот, поставить ее над должностью президента.