Внутренний порок - Томас Пинчон

И тому подобное. Ага, сильно это помогло от искры вероятно-безумия в её глазах.

— Но ведь уже слишком поздно, неужели ты не видишь? у них любовь! Я тут лишь кармический посредник, у меня на самом деле дар знать, кто должен быть вместе, а кто нет, и я никогда не ошибаюсь. Я же ночей не спала, готовилась сдать на степень по Консультациям Отношений, чтобы вносить свою лепту, сколь угодно крохотную, в общее количество любви на свете.

— Общее что?

— Ой, Док. Любовь — единственное, что вообще может нас спасти.

— Кого?

— Всех.

— Петун-ъя? — из каких-то конторских глубин завопил д-р Трубстен.

— Может, только не его.

— Я, наверное, сейчас подымусь обратно и проверю, на самом ли деле они там…

Пару раз осторожно стукнув в дверь своего кабинета, Док робко сунул голову в щель и на сей раз узрел Тарика и Клэнси опять в одежде — они тихо играли в кункен и слушали пластинку «Оркестра Бешеного Пса», которой, насколько Док знал, у него никогда не было. Очевидно, тут нельзя было исключать галлюцинацию, но, с другой стороны, если всё это происходит на самом деле, среднему пыжику требуется только одно — приглядеться, не набирает ли энергии и присутствия общий для них обоих элемент, Глен Муштард, словно призрак, медленно проступающий въяве.

Клэнси приметила Дока и что-то прошептала Тарику. Оба отложили карты, и Тарик сказал:

— Рассчитывал, что ты когда-нибудь появишься, чувак.

Док направился к электрическому кофейнику и начал делать кофе.

— В Лас-Вегас надо было съездить, — сказал он. — Думал, ищу Шайба Бобертона.

— Клэнси что-то такое говорила. Удалось?

— Что угодно, кроме, — пожал плечами Док. — Вегас же.

— Он злится, — сказала Клэнси.

— Вот и нет.

— Я хотел поговорить с тобой про Глена, — сказал Тарик.

— Я тоже, — добавила Клэнси.

Док кивнул, поискал в рубашке сигарету, вышел с пустыми пальцами.

— На, — сказала Клэнси.

— «Вирджинские тонкие»? это ещё что? — Но Клэнси уже протягивала зажигалку, как Статуя Свободы или типа того. — Ладно, — сказал Док, — по крайней мере, с ментолом.

— Надо было тебе всё рассказать, — сказал Тарик. — Теперь-то поздно, но я всё равно мог бы доверять тебе побольше.

— Какой-то белый детектив, которого ты раньше и в глаза не видел, — и ты мне не доверял? У-ух, вот теперь-то я злюсь.

— Надо ему рассказать, — заметила Клэнси Тарику.

— Но… — Док отошёл пронадзирать за кофеваркой. — Минутку, чувак, ты разве не говорил, что принял по этому поводу какой-то обет молчания?

— То не считается, — ответил Тарик. — Думал, раньше считалось, но Шайб и прочие нацики тоже клятву давали, во что бы то ни стало прикрывать друг другу спину, и погляди, как это Глену пригодилось. И я чё, э, должон эту срань уважать? Я с крючка-то спрыгнул. Им не нравится — ну посмотрим, до чего у них дойдёт.

— Ладно. Так что именно тебе Глен был должен?

— Сначала поклянись.

— Что? Ты ж сам только что сказал, это херня.

— Ага, но ты-т беломазый. Должен кровью расписаться, Кровью, что никому никогда ни гугу.

— Кровью?

— Клэнси расписалась.

— У меня как раз месячные, дорогуша, — заметила она.

— Так… можно у тебя занять? — осведомился Док.

— Эй, да ну вас нахуй, — Тарик по пути к двери.

— Какой возбудимый, а? — Док, подойдя к картотечному шкафчику, извлекая заначку на экстренный случай. Типа, если это не он, то…

Где-то вокруг второго, если, возможно, не третьего косяка всех попустило. Тарик принялся излагать детали предприятия, которым они с Гленом вместе занимались у дяди на поруках.

Всё было непросто. Первоначально разборка шла между двумя чиканскими группировками — «Нуэстра Фамилия», базировавшейся в Северной Калифорнии, и «Суреньос»,[79] местными, с юга. В тот момент где-то в тюремном населении действовал накатчик, известный по кличке Эль-Уэвонсито,[80] через которого много пешек пострадало, как чёрных, так и белых, а равно и чиканос. Крысёныша ненавидели все, все знали, что рано или поздно с ним придётся разобраться, но по причинам бандитской истории, коя весьма путается, особенно если куришь шмаль, никто из чиканского народонаселения ни к северу, ни к югу с удобством пойти на мокруху не мог, поэтому и подрядили на это Арийских Братьев, у которых как раз в то время открылась вакансия на нового члена, и они пытались завербовать на эту позицию Глена Муштарда. В посвящение входило, что кого-нибудь надо прикончить. Иногда было достаточно и лицо порезать, но это, опять же, значило, что рано или поздно за тобой придут и потребуют расплаты, поэтому лучше, объяснил Тарик, просто пришить эту жопу намертво и на том с делом покончить.

Глену хотелось состоять в Братстве, а вот убивать никого не хотелось. Он знал, что так или иначе облажается и его заметут, ибо его всегда почему-то заметали, и если его не грохнут на месте какие-нибудь подручные Эль-Уэвонсито, он либо огребёт поездку в глухомань, в Зелёную комнатку Сан-Квентина, либо его упекут на нары пожизненно, ему же на самом деле хотелось, не сколько даже отчаянно, гулять по большой зоне. С другой стороны, Братья насчёт этого давили ему на геморрой очень сильно. И Глен поэтому отправился искать под-подрядчика, как-то заказать ему мокруху, среди Братьев потянуть её на себя, но у всех прочих возмездия избежать.

Тарик же был известен как мастер джаги, не попавшийся ни разу, но на подступы к нему потребовалось чуть ли не больше осторожности, чем Глен умел. Чёрные и белые обычно не мешались, да и не советовали им.

— Рассказываешь весело, — признал Тарик, — но стоить будет много. Если не ошибаюсь, больше, чем у тебя есть или, вероятно, будет.

В известной мере правда, вот только у Глена имелись на воле весьма необычные связи, хотя он тщательно старался этой информацией не делиться, если только не прижмёт. Теперь вот, похоже, прижало.

— Ты в каком виде расчёта хочешь? наличкой? Наркотой? Пиздой? — Тарик лишь немо пялился в ответ. — Подскажи мне. Арбузами?

Тарик подумал было обидеться, пожал плечами и сделал минимальное движение указательным пальцем, чтоб понятно было про огнестрельное оружие.

— Подумать только. Мои друзья как раз в этой области специализируются. О каком весе мы тут говорим?

— Ох, да чтоб хватило от взвода до роты черномазых.

Глен огляделся, не подслушивают ли.

— Ты не про для здесь, чувак?

— Блядь, нет, я гад, да не олух. Но у всех же нас снаружи есть друзья, и вот моим — им как раз такое сейчас сильно не помешает.

— Как быстро?

— А как быстро ты хочешь, чтоб все братаны эти отсасывали у тебя в благодарность?

Мазок, тень прошмыгнула, и ни Тарик, ни Глен не были уверены, что именно заметили, но они знали, кто это.

— Какая-то крыса в норку юркнула, — сказал Глен.

— Значит, гуляем и базлаем слишком долго. Дальше лучше короче.

Долго ли коротко, Эль-Уэвонсито, упокой его душу, обнаружили таинственно усопшим после утреннего шмона в блоке Тарика, что предоставило ему идеальное алиби и его ни в чём никогда не заподозрили. Глен также мог отчитаться, на что потратил время, и на него тень подозрения не упала, хотя он подчёркнуто попросил братской помощи в деле избавления от джаги с жывопырки, которую он сперва обмазал собственной кровью. В Арийское Братство его приняли, а вскоре после выпуля Тарика и он оказался на большой зоне — и с предложением работы от Мики Волкманна.

Как выяснилось, из-за проблем с материально-техническим обеспечением, публике Тарика — Вооружённой милиции чёрных «Воины против человека» (ВОМЧВОПЧ) — пришлось какое-то время дожидаться, чтобы Глен уладил ту часть сделки, коя касалась стрелкового оружия, и они уже начали роптать.

— Примерно тут я и пришёл к тебе, — сказал Тарик.

— Я врубаюсь, из-за чего тебе не хотелось вдаваться в подробности, — сказал Док. — Может, и следовало мне дать ту клятву.

— Понимаю, на тебя тут местное ФБР всякую срань вешает, постельные дружочки брата Каренги.

— Ну, только я всё равно много чего им сказать не мог, потому как всего этого не знал. Теперь, наверно, пора начать париться из-за Красного Отдела и Пи-ДИДов в придачу.

— Это как?

— Вишь ли, технически это вооружённый бунт чёрных, разве нет, это нас заводит в фантазии Чарлза Мэнсона по-тяжёлой, а в ПУЛА довольно идиотов, которые старину Чарли принимают всерьёз, когда он пускается про всё это вопить со всей дури.

— Ага, в штабе ВОМЧВОПЧ тоже, я там эти футболки видал и прочую хуету? Типа хари Мэнсона для иконы, а на ней афро пририсовано, очень они популярные.

— Как насчёт Линетт Фромм?

— Ну, вот же праведная сука.

— Не, я в смысле футболок с Писклей, на которых у неё афро?

— А… не слыхал про такие. Хочешь, поищу?