Остров вчерашнего дня - Антон Валерьевич Леонтьев

Или сидела?

Нина переводила взгляд с говорливой Тони на насупленную миссис Олдрин, а с нее на непроницаемого Ломбарда.

Кто из них?

– Знаете, а он ко мне приходил сегодня ночью, – произнесла Нина, наблюдая за всеми тремя, желая видеть их реакцию на свое откровение. – Мистер Ю.Ар. Дадд. Ломился в дверь, пугал, а потом оставил на пороге нефритового альбатроса. К вам он тоже наведывался?

Миссис Олдрин пожала плечами, как будто она сообщила ей, что подгорел бекон. Ломбард, отхлебнув из чашки, уставился на нее своими пронзительными синими глазами, а Тони возбужденно затараторила:

– Да ты что? Ты его видела? А где фигурка? И почему ты раньше не сказала?

Реакция была ожидаемая, и никто себя не выдал. Ну конечно, у мистера Eu. R. Dudd были железные нервы. Просто железобетонные, если уж на то пошло.

Или у миссис. Или даже у мисс.

Ведь в самом деле так: напротив нее сидели и мистер, и миссис, и мисс. Выбирай, кто тебе больше по душе.

Так кто?

– Ладно, это теперь уже неважно. Давайте поджигать дом! – заявила, срываясь с места, Тони, страдавшая, как уяснила для себя Нина, чем-то наподобие синдрома дефицита внимания и гиперактивностью. – Филипп, дай же мне свою зажигалку. А как сделать, чтобы все побыстрее занялось? Дров в столовую натаскать и на диван навалить? Или с занавесок начать?

Она бегала по столовой, а Ломбард, не спешивший вручать ей зажигалку, подаренную ему Верой Клейторн, заявил:

– Сейчас определимся с местом. Думаю, лучше начать с библиотеки, там полно книг.

– Великолепная идея! – завопила радостно Тони и ринулась туда, походя на увлеченного погоней за стрекозой глупого щенка.

Или на крайне умную и расчетливую особу, играющую роль эксцентричной миллионерши, самой богатой невесты Британии, и убивающую одного гостя за другим на купленном ею же самой острове.

– Вы в самом деле намерены позволить ей поджечь дом, мистер Ломбард? – спросила Нина, и тот пожал плечами.

– Разве ее остановить, мисс… Клейторн? Уж лучше пусть делает это под присмотром и с наибольшим эффектом и минимальными потерями, чем по собственному почину.

Он был прав: как всегда.

Миссис Олдрин, встав, провозгласила:

– Я категорически против этой дурацкой затеи!

И уплыла на кухню.

Нина тихо спросила:

– Она что, хочет остаться на острове и умереть здесь?

Ломбард усмехнулся.

– Или остаться на острове и довести свой план до завершения.

– Вы думаете…

Нина смолкла. Ну да, если кто и мог быть убийцей, так миссис Олдрин.

– Так кто вы на самом деле, мисс… Клейторн?

Вопрос, которого Нина ожидала, застал ее все же врасплох. Вздрогнув, она поднялась и сказала:

– Я вам расскажу, но когда нас спасут. Я вам точно расскажу, мистер Ломбард.

Тот, кивнув, заявил:

– Иной возможности у вас не будет, мисс… Клейторн. Я лично проинформирую полицию о том, что вы самозванка. Кстати, можете называть меня Филиппом. А мне как прикажете к вам обращаться?

Попытка была не лишена элегантности, но Нина ничего не ответила и прошла в библиотеку, где Тони занималась тем, что снимала с полки тома «Британники», выдирала из них страницы и разбрасывала их по комнате.

– Прекрати! – заявила Нина, забирая у нее несчастный том. Она терпеть не могла, когда уродовали книги.

– Филипп, ну где же ты? – кричала в упоении Тони. – Иди сюда, подожжем книги и будем плясать вокруг них!

Нина заявила:

– На моей родине так недавно и поступили. И ни к чему хорошему это не привело.

Ну да, нацисты жгли книги неугодных авторов, а она, по легенде, родилась и выросла в Германии.

В библиотеке появился Ломбард, и самая богатая невеста Британии, повиснув у него на шее, завизжала:

– Можно я подожгу? Мне так хочется, Филипп! Ой…

Она вдруг смокла и уставилась на стоявший в углу шахматный столик.

Нина, присмотревшись, вдруг поняла, что у нее начинают шевелиться на затылке волосы. Потому что помимо черных и белых фигурок в виде альбатросов на шахматном столике стояла фигурка побольше: нефритовая, воскового оттенка, тоже изображавшая эту птицу в ковбойской шляпе.

Точно такая же, какую мистер Eu. R. Dudd оставил у нее ночью на пороге комнаты.

И которая стояла в ее комнате на комоде.

– Что это? – произнесла Тони, подходя к столику, но до фигурки не дотрагиваясь. – Почему она тут стоит?

В библиотеку вошла миссис Олдрин, громко заявившая:

– Нет, я решительно против порчи чужого и столь дорогого имущества! Хозяева будут недовольны!

Она что, имела в виду мистера Eu. R. Dudd, что ли?

Горничная смолкла, увидев фигурку на шахматном столике.

– Кто-то умер? – спросила она, обводя всех собравшихся взором, и сама же дала ответ: – Еще нет!

Ее лицо озарила злая улыбка, и Нина уверилась: да, именно она и есть мистер Eu. R. Dudd точнее, миссис.

Ломбард, подошедший к столику, вдруг произнес:

– А белая пешка сдвинута! Еще вчера вечером все было на своих местах. Тони, это ты сделала?

Та, отшатываясь от шахматного столика, замотала головой, и Нина увидела, что белый альбатрос, изображавший пешку, располагался на черном поле.

Точнее, на серебряном, потому что поля были выложены серебром и покрытой зеленой патиной медью.

– Что же, мистер Ю.Ар. Дадд предлагает нам сыграть партию в шахматы! – произнес громко Ломбард, усаживаясь вдруг на стульчик со стороны черных фигур. – И я принимаю ваш вызов!

И он усмехнулся, поочередно бросив взгляд на трех женщин, замерших в разных углах библиотеки.

Миссис Олдрин вдруг пробасила:

– «Четыре альбатроса в шах-мат играть пошли, один продул всю партию, и их осталось три». Сэр, вы точно умеете хорошо играть и уверены, что эту партию не продуете?

Тот без тени улыбки ответил:

– Не как Капабланка, конечно, или Алехин, или нынешний чемпион мира Эйве, но, смею думать, лучше, чем вы, мистер Ю.Ар. Дадд!

И взялся за черную пешку.

Нина заявила:

– Филипп, прошу, не надо идти у него на поводу! Это ловушка, его цель – убить одного из нас.

Ломбард, усмехаясь, заявил:

– Леди, он – один из вас! И если мистер Ю.Ар. Дадд хочет сразиться, то пусть сядет напротив меня, и мы разыграем нашу партию! Что же, испанский гамбит? Отлично! e2-e4, e7-e5. Ну так как, мистер Ю.Ар. Дадд, вы готовы?

И с этими словами он передвинул альбатроса-пешку на темно-зеленое медное поле.

А потом свершилось невероятное – тело Ломбарда