Прорывные экономики. В поисках следующего экономического чуда - Ручир Шарма

Экономика Южной Кореи диверсифицирована значительно сильнее и надежнее, чем тайваньская. Ее бренды способны серьезно влиять на глобальное ценообразование, прибыли стабильны, ассортимент товаров широк. Больше всего страна славится легковыми автомобилями и бытовой электроникой, но среди компаний, котирующихся по индексу KOSPI, довольно много представителей самых разных секторов промышленности. По сути, самым быстрорастущим сектором южнокорейского рынка в последние десятилетия были вовсе не автомобили или продукты высоких технологий, а судостроение. Корея издавна славилась сильным военно-морским флотом и новаторством в области судостроения; сегодня три самых крупных и лучше всего оснащенных судостроительных предприятия в мире принадлежат Южной Корее.

Корейские строительные компании тоже быстро крепнут и развиваются. Они накопили большой опыт в области проектирования и строительства промышленных предприятий еще в 1960-х и 1970-х годах, когда правительство усиленно стимулировало и продвигало отечественную сталелитейную и нефтехимическую промышленность, и сегодня активно используют этот опыт за рубежом. В самой Корее нет нефти, но ее строительные фирмы, будучи мировыми лидерами в области возведения нефтехимических предприятий, очень сильно выиграли от резкого всплеска цен на нефть в последние годы. Корейские проектно-строительные компании уверенно выходят на рынки Ближнего Востока, Центральной Азии, Африки и Юго-Восточной Азии. Именно благодаря этому разнообразию индекс KOSPI правомерно считают на редкость точным мерилом жизнеспособности разных аспектов мировой экономики.

Стремление Южной Кореи к самодостаточности проявляется и в корпоративной культуре этой страны. Корейцы в основном не приобретают компании за рубежом, предпочитая создавать свои; в 2010 году корейские прямые инвестиции в собственные предприятия, расположенные за границей, выросли по сравнению с показателем 2005 года до 140 миллиардов долларов, то есть на 300 процентов. Эта экспансия, без сомнения, чрезвычайно важна для способности Южной Кореи и впредь продолжать расти как промышленная мировая держава, но она приносит большую пользу и отечественной экономике. Сектор обрабатывающей промышленности Южной Кореи значительно больше тайваньского, но при этом корейские промышленные предприятия нанимают гораздо меньше рабочей силы, чем тайские (15 и 25 процентов от общего объема трудовых ресурсов соответственно). Кроме того, Южная Корея может похвастаться самой плотной популяцией роботов в мире. Значит, страна производит намного больше продукции с привлечением меньшего числа рабочих, чем Тайвань, и, следовательно, ее отечественная экономика работает значительно продуктивнее.

И главная причина этих достижений в том, что южнокорейские корпоративные лидеры проявили и проявляют бо2льшую дальновидность, нежели их тайваньские конкуренты, что, надо сказать, довольно удивительно. Изначально для культуры Тайваня характерна бо2льшая предприимчивость и общительность, чем для Южной Кореи. С одной стороны, тайские компании более открыты для иностранцев, чем корейские: куда чаще можно встретить программиста-индийца в офисе небольшой тайской компании, чем в корейской. Кроме того, Тайвань – страна малого и среднего бизнеса; здешние компании редко разрастаются до больших размеров, в частности, потому, что сотрудники часто уходят от работодателя, чтобы основать свое дело. А в Южной Корее на тридцатку крупнейших компаний приходится 70 процентов национальной экономики – притом что гигантомания вообще, как правило, не рассматривается как возможная модель для творческих инноваций.

Но жизнеспособный корейский предпринимательский сектор все же существует и процветает, традиционно в виде малого бизнеса, например продуктовых магазинов и химчисток. Большинство корейцев сочтут за счастье поступить на работу в гигантскую компанию; они будут трудиться в ней всю жизнь, и им даже в голову не придет уволиться и основать конкурирующую фирму. Но сегодня меняется даже эта ситуация. Множество малых компаний возникают в таких областях, как передовые технологии, машинное оборудование и, все чаще, сервисные направления. В Корее одни из самых развитых коммуникаций в мире с практически универсальным доступом к широкополосной связи. Это очень сильно способствует созданию новых онлайн-игр, онлайн-магазинов, социальных сетей и услуг электронной коммерции, которые корейцы уже сегодня с большим успехом экспортируют в Китай и другие страны Азии.

Характерный для корейской культуры пиетет к контролю «сверху вниз» не душит творчество ни в обычном искусстве, ни в прикладном искусстве международного брендинга. С 2000 года Корея уверенно оспаривает статус Японии как лидера азиатского рынка поп-культуры, экспортируя «мыльные оперы», музыку, косметику и готовую одежду в самые разные страны региона. Корейский телесериал «Жемчужина дворца» об истории бедной девушки-повара, ставшей богатой и знаменитой, считается настоящим хитом от Сингапура до Пекина. Для обозначения этого явления – распространение современной культуры Южной Кореи по всему миру – журналисты даже придумали специальный термин «Халлю» (или «Корейская волна»). Именно благодаря этому явлению Международный кинофестиваль в Пусане превратился сегодня в одно из крупнейших международных событий в азиатском регионе. Корейские фильмы стали источником вдохновения даже для индийского Болливуда, прославившегося на весь мир плагиатом голливудских сценариев. Например, недавний болливудский хит «Искушение замужней женщины – 2» (оригинальное название Murder 2) увидел свет благодаря корейскому триллеру «Преследователь» (The Chaser). Kорейская поп-музыка сегодня успешно соперничает с японской за первые строчки хит-парадов даже в самой Японии, на втором по величине музыкальном рынке мира. В дуэли девичьих групп японская AKB48 и южнокорейская Girl’s Generation стали настоящими сенсациями YouTube, получив примерно одинаковое количество кликов (десятки миллионов), но корейским бэндом восхищалась вся Азия, да еще и Европа с Америкой, а AKB48 – практически одни японцы. Корейская национальная страсть к музыке и интересным историям способствует и дальнейшему разветвлению гигантских корпораций. В полном соответствии с традиционным стремлением контролировать все аспекты процесса производства и продаж практически каждая крупная корейская компания имеет сегодня собственное большущее рекламное подразделение.

Семья лучше знает

В определенном смысле глобальный рост корейских семейных фирм, таких как Samsung и Hyundai, можно считать четким доказательством того, что и демократическая, и авторитарная системы в равной мере способны обеспечить экономический рост страны, поскольку успех в данном случае зависит не столько от системы, сколько от мотивации и видения лидеров. Рискованное решение Hyundai выйти в 1986 году на автомобильный рынок США с автомобилем, с технологической точки зрения явно уступавшим японским и европейским конкурентам, часто объясняли стилем «бульдозерного лидерства», характерным для харизматического основателя конгломерата Чон Чжу Ёна. Первый год на рынке стал для компании приятным сюрпризом, в большей мере благодаря тому, что многие американцы из-за сходства логотипов ошибочно считали Hyundai Motors с дочерним предприятием Honda. Вскоре, однако, постоянные проблемы с качеством продукции в сочетании с многочисленными спорами между корейскими и американскими менеджерами привели к десятилетию вялых продаж и вечным подтруниванием над Hyundai в поздних эфирах американского телевидения.