Противники - Джон Гришэм

Она хрюкнула, выдохнула, и откуда-то из глубины ее легких вырвался болезненный стон.

— Я не хотела этого суда, — солгала Айрис. — Этот мошенник Фигг явился сюда и уговорил меня. Пообещал мне миллион долларов. — Она открыла правый глаз и попыталась взглянуть на Дэвида. — Вы приходили с ним, теперь я вспоминаю. Я сидела здесь и занималась своими делами, а Фигг пообещал мне все эти деньги.

Ее правый глаз закрылся. Дэвид напирал:

— Вы видели доктора сегодня утром в больнице. Что он сказал? Каково ваше состояние?

— Лучше вы мне скажите. Это все нервы. Я не могу идти в суд. Это убьет меня.

Дэвиду вдруг пришла на ум очевидная мысль. Их делу, если его все еще можно так называть, будет нанесен еще больший урон, если Айрис появится перед присяжными. Процессуальные нормы предусматривали, что в случае, если свидетель по какой-то причине не может дать показания в суде (смерть, болезнь, тюремное заключение), дозволено отредактировать письменные показания и представить присяжным. Как бы слабы ни были ее письменные показания, он не мог представить ничего хуже, чем выступление живой Айрис.

— Как фамилия вашего доктора? — спросил Дэвид.

— Которого из них?

— Не знаю, назовите одного. Того, с кем вы встречались сегодня утром в больнице.

— Я ни с кем не встречалась сегодня. Я устала сидеть в отделении экстренной помощи, и Клинт привез меня домой.

— За последний месяц это случалось уже раз пять, — язвительно заметил Клинт.

— Неправда! — воскликнула она.

— Она все время такое устраивает, — объяснил Клинт. — Идет на кухню, заявляет, что устала и у нее одышка, а потом я уже знаю, что она вызывает по телефону службу 911. Лично я сыт этим по горло. Вечно мне приходится тащить ее в эту чертову больницу и потом волочить обратно.

— Ну-ну! — Айрис открыла остекленевшие глаза, в которых, однако, светилась злоба. — Он был гораздо любезнее, когда ждал денег. Настоящий душка. Взгляните, как он сейчас издевается над своей бедной больной мамочкой.

— Прекрати звонить в 911, — попросил Клинт.

— Вы собираетесь давать показания завтра? — твердо спросил Дэвид.

— Нет. Я не могу выйти из дома, у меня не выдержат нервы.

— Это ведь не принесет никакой пользы, правда? — осведомился Клинт. — Это совершенно провальный иск. Тот, другой юрист, Шоу, говорит, будто вы, парни, такого наворотили с этим делом, что никто не выиграет.

Дэвид хотел ответить ему должным образом, но понял, что Клинт прав. Иск действительно был провальным. Благодаря «Финли энд Фигг» Клопеки попали в федеральный суд с безнадежным делом, и он вместе со своими партнерами плыл по течению и ждал конца.

Дэвид попрощался и поспешил уйти. Клинт вышел за ним, и пока они шли по улице, сказал:

— Если хотите, я могу прийти в суд и выступить от имени семьи.

Если появление в суде Айрис только навредило бы делу, то и выступление Клинта было бы весьма некстати.

— Я должен об этом подумать, — ответил Дэвид из вежливости.

Присяжные и так насмотрятся на Клопеков на видео, когда будут изучать показания Айрис.

— Есть хоть какие-то шансы на то, что мы получим деньги? — спросил Клинт.

— Мы боремся, Клинт. Шанс есть всегда, но гарантий нет.

— Хоть какая-то уверенность не помешала бы.

В 16.30 присяжных выбрали, усадили, привели к присяге и отправили домой с указанием вернуться завтра в 8.45. Из двенадцати человек оказалось семь женщин, пять мужчин, восемь белых, трое черных и один латиноамериканец, хотя консультантам по присяжным казалось, что расовая принадлежность не определяющий фактор. Одна женщина страдала средней степенью ожирения. Остальные были в весьма хорошей форме. Их возраст был от двадцати пяти до шестидесяти одного, все закончили среднюю школу, и трое — колледж.

Юристы «Финли энд Фигг» сели во внедорожник Дэвида и направились в офис. Они были измотаны и, как ни странно, удовлетворены, ибо, встретившись лицом к лицу с мощью корпоративной Америки, пока не сломались под ее натиском. Конечно, суд еще не начался. Ни один свидетель не дал показания под присягой. Никакие доказательства еще не были предоставлены. Худшее ждало их впереди, но на тот момент они были в игре.

Дэвид подробно рассказал о своем визите к Айрис, и все трое согласились, что лучше держать ее подальше от зала суда. Первоочередной задачей на сегодняшний вечер было получение письма от врача, которое удовлетворило бы Сирайта.

Им еще многое предстояло сделать за тот вечер. Они купили пиццу и взяли ее в офис.

Глава 38

Спокойствие понедельника и ненадолго забытый страх неминуемого поражения ко вторнику остались в прошлом. К тому времени, как команда «фирмы-бутика» вошла в зал суда, атмосфера вновь накалилась до предела. Начинался настоящий суд, и в воздухе чувствовалось сильное напряжение.

«Просто сделай это», — повторял Дэвид каждый раз, когда у него сводило желудок.

Судья Сирайт быстро поздоровался, особо приветствовал присяжных, потом объяснил, почему отсутствует миз Айрис Клопек, вдова и личный представитель Перси Клопека. Закончив, он произнес:

— Теперь каждая сторона скажет вступительное слово. Ничто из того, что вы услышите, доказательством не является. Скорее, речь пойдет о том, что юристы, как они полагают, докажут во время процесса. Предостерегаю вас не относиться к этим словам слишком серьезно. Можете продолжать, мистер Финли, от имени истца.

Оскар встал и подошел к трибуне со своим большим желтым блокнотом, положил его на трибуну, улыбнулся присяжным, бросил взгляд на документ, снова улыбнулся присяжным, потом перестал улыбаться. Несколько секунд прошло в тягостной тишине. Казалось, Оскар потерял нить рассуждений и не знал, что сказать. Он вытер лоб ладонью и упал вперед. Оскар рикошетом отскочил от трибуны и, ударившись, приземлился на покрытый ковром пол. Он стонал и корчился так, будто испытывал невыносимую боль. Поднялась суета: к нему огромными прыжками бросились Уолли и Дэвид вместе с двумя приставами в полном обмундировании и парой юристов «Рогана Ротберга». Некоторые присяжные встали, словно желая помочь. Судья Сирайт ревел:

— Наберите 911! Наберите 911! — Потом: — Здесь есть доктор?

Никто, однако, не отважился признаться, что имеет медицинское образование. Один из приставов занялся пострадавшим, но вскоре стало ясно, что Оскар не просто потерял сознание. Во всем этом хаосе, когда люди сгрудились над Оскаром, кто-то заметил:

— Он едва дышит.

Все еще больше засуетились, пытаясь помочь. Сотрудник, приписанный к Дому правосудия, прибыл через пару минут и склонился над Оскаром.

Уолли встал, попятился и оказался рядом с ложей присяжных. Не подумав, он попытался глупо пошутить. Уолли посмотрел на присяжных, указал на своего упавшего партнера и произнес столь знакомым всем голосом слова, которые еще многие годы будут повторять другие юристы:

— О, вот они, чудеса крейокса.

— Ваша честь, пожалуйста! — взвизгнула Надин Керрос. Одним присяжным шутка показалась смешной, другим — нет.

Судья Сирайт сказал:

— Мистер Фигг, отойдите от присяжных.

Уолли повиновался и вместе с Дэвидом ждал в другой части зала суда.

Присяжных забрали и отвели в специально предназначенную для них комнату.

— Суд откладывается на час, — объявил Сирайт. Спустившись с подиума, он встал рядом с ложей. Уолли подошел к нему.

— Прошу прощения за мой выпад, господин судья.

Тишина.

Специалисты «скорой помощи» прибыли с каталкой. Оскара пристегнули и выкатили из зала суда. Он так и не пришел в себя. У него прощупывался пульс, но очень слабый. Пока юристы и любопытствующие бродили вокруг, не зная, чем заняться, Дэвид прошептал Уолли:

— Он раньше страдал сердечными заболеваниями?

Уолли покачал головой:

— Нет, он всегда был подтянут и здоров. Похоже, его отец умер от чего-то похожего в молодости. Хотя Оскар никогда не распространялся о семье.

К ним подошел пристав и сказал:

— Судья хочет встретиться с юристами у себя в кабинете.

Опасаясь, что положение и так хуже некуда, Уолли решил: терять ему нечего. И, явившись в кабинет судьи, сказал:

— Господин судья, мне нужно в больницу.

— Минуточку, мистер Фигг.

Надин стояла рядом и всем своим видом выражала неудовольствие. Особым тоном, отточенным на выступлениях в суде, она произнесла:

— Ваша честь, основываясь на неподобающих комментариях мистера Фигга, обращенных к присяжным, мы должны заявить о том, что разбирательство противоречит нормам правосудия.

— Мистер Фигг? — произнес его честь таким тоном, который явно давал понять, что до объявления разбирательства противоречащим нормам правосудия остались минуты, быть может, даже секунды.