Золотые поля - Фиона Макинтош

Айрис ее тоже заметила.

— Опять та женщина. Ты говорил, у нее кто-то пропал?

— Нет. Канакаммал пришла, чтобы разузнать про Джека.

— Она ведь его почти не знает?

— Да, но взгляни на ее лицо. Девушка тревожится за него не меньше, чем мы. Пойду с ней поговорю.

— Подожди меня, — сказала Айрис.

Высокая женщина смотрела, как они поднимаются к вершине. В своем бледном сари, держась в стороне от света прожекторов, заливающего окрестности, она казалась видением.

— Еще раз здравствуйте, Канакаммал, — поприветствовал Нед.

Она поклонилась им обоим. При этом ее большие светлые глаза смотрели прямо, не мигая, а лицо не выдавало чувств.

— Канакаммал, это мисс Айрис Уокер. Ее семья живет в Ургауме.

— Рада познакомиться с вами, мисс Уокер, — сказала Канакаммал.

— Я слышала, ты работаешь на мистера Брайанта? — с ноткой высокомерия осведомилась Айрис.

Девушка смиренно потупилась.

— Да, мадам. Мы с сестрой живем в его доме.

— Вот как? Гм! Весьма современно.

На лице Синклера изобразилась досада.

— Что? — колко отозвалась Айрис. — Он холостяк, Нед.

Канакаммал посмотрела куда-то поверх их голов и сказала, явно испытывая облегчение от возможности сменить тему:

— Там что-то случилось, сэр.

Он круто повернулся. У входа в шахту суетились люди.

— Что ж, будем надеяться, что мистер Брайант очень скоро вернется домой.

— До свидания, сэр, мадам. — Канакаммал добавила к этим словам благодарный взгляд, в своей обычной призрачной манере отплыла в сторону и смешалась с толпой, где люди напирали друг на друга, надеясь услышать хорошие вести.

— Это было не слишком деликатно, — с неодобрением произнес Синклер, отводя Айрис обратно к семье.

— Не притворяйся, Нед. И не говори, что не обратил внимания на ее внешность.

— Да, по-моему, она невероятно красива и обладает поразительным самообладанием. — Он почувствовал, что своими словами раздражает Айрис. — Но я не понимаю, к чему ты.

— К тому, что Канакаммал очень молодая и одинокая. А Джек — холостяк, который бросается, кажется, на всех.

— Не «кажется», Айрис, а просто на всех! Но он ведь тоже одинок и может проводить время с кем пожелает, будь то британка, англо-индианка или местная. По-моему, ты придаешь этому чересчур большое значение.

— Нед! Я беспокоилась за нее, вот и все.

Он не выпустил на волю слова, которые вертелись у него на языке, по поводу ее очевидной озабоченности Джеком Брайантом, взял девушку за руку.

— Айрис, сейчас самое главное — спасти Руперта. Это все, что волнует меня. Чтобы он и Джек вернулись к нам живыми и здоровыми.

Она улыбнулась и кивнула, но это не слишком обнадежило Синклера. Прежде голоса у него в голове лишь шептали, а теперь заговорили так громко, что их нельзя было больше игнорировать.

Джек горел. Каждый раз, когда он втягивал раскаленный воздух, его легкие словно опаляло огнем. Он знал, что обращает слишком много внимания на процесс дыхания. Отец как-то рассказывал ему об этом феномене, поражающем людей на глубине.

— Дыхание происходит само по себе, о нем не надо думать. Твое тело знает, как это делается, — объяснял отец.

Теперь Джек старался перестать думать об этом.

— Соберись, — бормотал он себе.

После примерно десяти минут, в течение которых он медленно, дюйм за дюймом, продвигался вперед, Брайант опять усомнился в своих возможностях. Джек слепо углублялся в недра земли, двигался по неизвестному туннелю в поисках людей, хотя даже не знал, здесь они или нет.

Остановившись, он сполз по стенке и обхватил руками голову. Она болела от жары, в горле пересохло, а фляжка с водой давным-давно была опустошена. Повернуть обратно?

Именно в этот момент сомнения Джек услышал голоса, ясно и отчетливо. Теперь он разрывался. Вернуться и сообщить об этом спасательной команде или прорываться туда, где, как он теперь точно знал, томились в смертельной ловушке Руперт и его спутники?

Недолго думая, Джек принял решение двигаться вперед. Брайант знал, что никогда не сможет себя уважать, если ему придется, глядя в глаза Айрис, признаться, что он отвернулся от ее брата. Эта мысль поддерживала его.

Когда Джек обнаружил Руперта, тот выглядел оглушенным. Сознание то возвращалось к нему, то вновь его покидало.

— Руперт, поговори со мной! Ну же, я слышал, как ты кричал.

Голова у бедняги свесилась и болталась из стороны в сторону.

На ней зияла рана, на вид очень нехорошая. Часть волосяного покрова была содрана, кровь залила лицо. Он походил на солдата, только что выбравшегося из окопа. Джек пожалел, что не прихватил нюхательной соли. Он напомнил себе, что спасатели явятся с минуты на минуту. Его задача до их появления — разговаривать с Рупертом, который, по-видимому, начал приходить в себя.

— Боже, как болит, — простонал тот. — Брайант, это правда ты?

— Боюсь, что да. — Он сжал руку Руперта. — Главное — сохраняй спокойствие, оставайся в сознании. Из-за раны на голове садиться тебе не стоит. — Джек не стал упоминать об искалеченной правой руке Руперта.

Чем дольше он глядел на нее, тем больше она ему не нравилась.

— За мной идет спасательная команда. Они тебя вынесут на поверхность. Где Дрейк?

— Пропал. — Руперт зарыдал.

— Ушел на поиски помощи?

— Нет, пропал! Вон в той большой черной дыре. Стена рухнула целиком, увлекла за собой его и еще, кажется, мою руку. Я дополз досюда, но дальше уже не мог. Я, наверное, потерял сознание. — По его лицу потекли слезы.

— Слушай меня. Твоя рука здесь, на своем месте, — заверил Джек, убедив сам себя в том, что это ложь во спасение, к тому же, кто знает, руку, может быть, еще удастся спасти.

В нескольких шагах от того места, где он только что стоял, опять раздался низкий рокот.

— Боже. Опять начинается, Джек. Мы здесь погибнем.

— Лежи спокойно, Руперт. Такое бывает после основного толчка. Почва просаживается.

Руперт, невзирая на боль, презрительно фыркнул и заявил:

— Начинай молиться, Брайант. Именно такой звук мы услышали перед толчком. Говорю тебе, сейчас опять грохнет!

Джек не стал отвечать, поскольку с огромным облегчением услышал звуки, знаменующие приближение спасательной команды. Скоро они получат помощь. Он постарался не думать о Джоне Дрейке и Арнольде де Суза, о десятках мужчин, чьи имена не были ему известны, которые сейчас, раненые, погибали в подземных капканах, а может быть, уже расстались с жизнью. У них тоже есть любящие семьи, но шахта не станет заботиться о них так, как о женах и детях де Сузы и Дрейка. Они не получат ни компенсаций, ни специальных пособий, ни психологической помощи и тому подобного. Индийская семья сможет лишь кремировать мертвое тело, если, конечно, повезет и оно будет извлечено из-под завала.

Он посмотрел на Руперта. Тот затих.

— Руперт, ну-ка, давай приходи в себя. Скоро ты будешь на поверхности. Вся семья собралась и ждет тебя. Ты должен увидеть родных и быть в сознании, чтобы их успокоить, да?

Тот что-то пробормотал. Джек был доволен, что привел его в чувство.

— Идут! — крикнул он.

Голоса уже были ясно различимы.

— Брайант?

— Вон там! Осторожно.

Больше он не успел ничего сказать. Низкий грозный рокот почти мгновенно сменился пронзительным визжащим звуком. Джек инстинктивно притянул к себе Руперта, заслонил его своим телом и прикрыл собственную голову руками. А потом разверзлась гигантская расщелина, из которой стали выпадать куски породы размером с небольшую хижину. Наступил непроглядный мрак. Джек прильнул к Руперту, ожидая смертельного удара из недр земли.

Вскоре он понял, что пронзительный звук был его собственным криком, почти заглушенным могучим голосом природы. Голова у него ныла, а тело получало свою долю наказания, когда на плечи и спину ему падали осколки и камни. Но он прижимал к себе Руперта, а перед глазами у него проносились образы родителей и Айрис. Брайант увидел Неда, лицо которого было исполнено осуждения. Синклер склонился над мертвым телом Брента с проломленной головой. Джек увидел Арнольда де Сузу, который тянулся к нему, а потом Брайанту показалось, что к нему явился ангел. Тот приветствовал его, манил к себе, но вскоре Джеку стало ясно, что это его новая служанка Канакаммал. На ней было развевающееся сари, серое с серебристой нитью, которое посверкивало посреди этого апокалипсиса, и она велела ему выжить.

Когда он изменил положение тела, его пронзила острая боль, но Джек был не в претензии. Боль означала, что он все еще жив. Пощупав затылок, Брайант почувствовал предательскую влажность, а лицо у него стало липким от крови.

— Руперт… Руперт!

Уокер под ним застонал. В это мгновение Джек ощутил прилив благодарности судьбе за то, что они оба выжили во время оползня. Пора связаться с людьми из спасательной команды.